Граф Рысев 5 (СИ) - "Леха" - Страница 34

— Или же ему присылают сменщика, потому что Толька скоро действительно свалится где-нибудь посреди улицы от усталости. — Хмыкнул Мамбов. — Это же надо быть таким невезучим. Обычно сопровождающие офицеры сюда, как на курорт ездят. Чтобы приобщиться к экзотическому времяпрепровождению. А ему, бедняге, работать пришлось. Да ещё как работать, буквально на износ. Вот, вместо того, чтобы девчонок отсюда увозить, ему приходится их собрать и со своим напарником знакомить. — Он замолчал, а потом добавил. — Но если это так, то он ещё больший неудачник, чем я о нём думаю.

— Ну, если с этой точки зрения всё рассматривать, то нас с тобой везунчиками тоже не назовёшь. — Философски заметил я. — Мы тоже сюда ехали почти как на курорт. Не свезло, как говорится в узких кругах. Да, Олег, а ты зачем всё-таки притащился в такую рань? Меня поднял, опять же. Чтобы о Дроздове поговорить?

— Нет, у меня…

Стук в дверь прервал его. Мы переглянулись. В отличие от самого Мамбова, стучали довольно деликатно. Я вздохнул и встал. Всё равно уже проснулся, можно и посмотреть, кому там, что от меня понадобилось.

— Жень, ты бы штаны надел, что ли, — протянул Олег, когда я уже был на полпути к двери. — Я понимаю, что тебе всё равно, и что ты тщательно лелеешь репутацию этакого эпатажного художника, но, вдруг за дверью стоит дама? Кому-то точно станет неловко.

Я остановился и осмотрел себя. Вопрос, почему я так и хожу в трусах, лучше не задавать даже себе. На автопилоте, почти не приходя в сознание, открыл Мамбову, и тут же выбросил из головы, что нужно одеться.

— А тебе самому как? — буркнул я, хватая халат и закутываясь в него.

— Я привык, — Мамбов пожал плечами. — Особенно привык к тому, что ты меня совершенно не стесняешься. Спал бы ты голым, ничего не изменилось бы. Но тогда, пожалуй, дал бы тебе открыть, в чём мать родила.

— Извращенец, — пробурчал я, рванув дверь. За порогом стоял, подняв руку, чтобы ещё раз постучаться, Леднёв.

— Тебе чего, Гриша? — хмуро спросил я. — Что-то случилось? Прорыв прямо в игорной комнате для большой игры?

— Хвала богам, нет, — Леднёв посмотрел на меня удивлённо. — Вы позволите войти, ваше сиятельство? Нет, я вполне могу и здесь постоять, но, во-первых, здесь нас могут услышать, а чужие уши — это всегда очень нехорошо. А, во-вторых, сегодня довольно свежо. Дует, как из печной трубы. А вы босиком. Простудиться так можно, ваше сиятельство.

Я опустил взгляд и пошевелил голыми пальцами. Что-то и вправду как-то некомфортно. Да и холодком тянет из коридора. И всё это, кроме того, что Леднёв прав, и не стоит греть чужие уши.

— Проходи, — я посторонился, пропуская его в номер.

Подойдя к столу, Гриша внимательно посмотрел на развалившегося в кресле Мамбова, потом перевёл взгляд на меня. Я под его пристальным взглядом потуже завязал пояс халата.

— Гриша, быстро говори, зачем пришёл, — скрестив руки на груди, я, нахмурившись, смотрел на него. — У нас с графом Мамбовым много дел, от которых ты нас отвлекаешь.

— Да-да, конечно, — и Леднёв поставил на стол небольшую сумку. — Ваш выигрыш, за вычетом процентов моего игорного дома.

— Э-э-э, — глубокомысленно протянул я, и так и не смог подобрать больше слов.

Когда мы нашли эту застрелившуюся гниду, с тонкой душевной организацией, то так растерялись в первые минуты, что я совсем забыл про выигрыш. Потом нам с Мамбовым захватили дела, и я так и не вспомнил про то, что выиграл приличные деньги. Маша-то забрала коробку с макрами, и я её отправил домой. Она всё поняла, чмокнула меня и поехала спать. Мы же занялись тем, что должна делать группа следователей на месте преступления.

Вот только мы ни хрена не следователи, и я очень сомневаюсь, что всё делали правильно. Потому что даже не перекрыли выход, и все посетители банально разбежались, оставив нас без свидетелей. Хвала Рыси, в зале находились ещё три агента, которых мы сумели наскоро опросить. В туалет никто, кроме Сорокина не входил. Окон и скрытых дверей в нём не было.

Кроме того, агенты бдительно следили, чтобы Сорокин не сбежал, поэтому двое из них уже собирались составить компанию второму помощнику коменданта возле писсуаров, когда раздался выстрел. Они сразу же бросились на звук, и опять же, никого, кроме самого Сорокина в туалете не было, и из него никто не выходил. Так что это было самоубийство чистейшей воды.

— Ваше сиятельство, — из нахлынувших воспоминаний меня выдернул Леднёв. — Вы что-то хотели сказать?

— Да, я… — голос прозвучал хрипло, и я откашлялся, прежде чем продолжить. — Это было неожиданно, Гриша. Не думал, что ты сам принесёшь выигрыш.

— У меня приличное заведение, — нахмурившись, Леднёв раздражённо вытащил бумаги, перевязанные кокетливым бантиком, и бросил их на стол рядом с сумкой.

— Ты не понял, — я покачал головой. — Я вовсе не обвиняю тебя в нечестности по отношению к клиентам. Мне даже в голову не пришло, что ты можешь обмануть. Просто не думал, что ты лично принесёшь выигрыш. У тебя недостатка в персонале не наблюдалось. Вообще, очень неплохо всё оборудовано.

— Ну, что вы, ваше сиятельство, — Леднёв принял мою неуклюжую попытку оправдаться. — Мне совсем нетрудно. К тому же речь идёт о действительно крупной сумме. Такие выигрыши я всегда контролирую. Если необходимо, то выделяю охрану. Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, я же у вас подобный метод увидел и внедрил в своём игорном доме. Людям необходимы определённые гарантии, сами понимаете.

— Я это отлично понимаю, — негромко произнеся это, внимательно смотрел на Леднёва. Создавалось ощущение, что Гриша говорит искренне. Надо же, впервые вижу относительно честного владельца игорного дома. И относительно порядочного. Все эти «относительно» не дадут ему разориться, потому что позволят договориться с собственной совестью. Но в целом… Я указал на перевязанные ленточкой бумаги. — Это что?

— О, так как ваш соперник решил так малодушно уйти в мир иной, я взял на себя смелость, исключительно из уважения к вам, ваша светлость, проверить его последнюю ставку. Мой юрист говорит, что бумаги оформлены по всем правилам. Здесь не хватает только пары подписей, всё именно так, как говорил Сорокин. Ваш выигрыш, ваше сиятельство. — И Леднёв скупо улыбнулся. — У меня всё.

— А у меня нет, — я покачал головой. — Сорокин на самом деле подложил всем нам большую свинью своим несчастным случаем.

— А, то есть, это был несчастный случай, — протянул Мамбов. — Я запомню это определение.

Покосившись на него, я продолжил.

— Да, этот несчастный случай не дал нам его допросить. Потому что во всей этой истории у меня осталось всего одно белое пятно. Возможно, ты знаешь ответ на тот вопрос, который я хотел задать Сорокину?

— Пока вы не зададите этого вопроса, я не смогу ответить, — пожал плечами Леднёв.

— В форте есть маги-универсалы? — быстро спросил я.

— А зачем вам такая информация? — Леднёв не напрягся, но был удивлён.

— Затем, что я хочу поймать гниду, устроившую прорывы. Или ты не прорывы имел в виду, когда говорил, что хочешь прижучить Сорокина и прекратить его делишки, потому что это мешает бизнесу?

— Я этого не скрываю, — Леднёв пожал плечами. — Но не понимаю, какое отношение к этому имеют универсалы.

— Только они могут строить межпространственные проколы. Я, например, как и граф Мамбов, могу пользоваться исключительно уже готовыми свитками перемещений. Но здесь же понятно, что прорывы организовал маг. — Я потёр шею. — И нам нужно знать, кто это.

— Я не разбираюсь в таких нюансах, — Леднёв развёл руками. — Сам же не являюсь магом.

— Очень жаль, — подойдя к столу, развернул бумаги и принялся их изучать. — Тогда, действительно всё. Без Сорокина как идейного руководителя сомневаюсь, что прорывы повторятся. И, Гриша, спасибо, что подыграл.

— Ну, что вы, ваше сиятельство, это чистой воды фарт, — он усмехнулся. — Я — за честную игру.

— Совершенно не сомневаемся, — Мамбов ехидно улыбнулся.