Начатки Крэя (СИ) - Чернухин Лев - Страница 18

— Что такое — правда? Человек — вот правда!

Крэй со всей силы вдарил по наседавшей в извращенном изнеможении Слизневой Аннушке. Существо не поддалось и продолжало свой натиск.

— Он это понимал… вы — нет! Вы — тупы, как кирпичи… Я — понимаю старика… да! Он врал… но — это из жалости к вам, черт вас возьми! Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему… я — знаю! я — читал!

Крэй, как щитом, влепил книгой Горького по мрази, что собиралась с ним спариться. Поглотить, иссушить для потомства, причем по доброй воле самого Крэя. Засим и одуряла последние месяцы едкой «питательной» жижей.

— Красиво, вдохновенно, возбуждающе лгут!.. Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… ложь оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода… Я — знаю ложь!

Наконец-то соскреб с себя полностью выжимки Аннушки. Та издала шипящий раздирающий стон.

Бежать, отсюда надо выбираться, пока Крэя вновь не окутал омут столь благостного псевдо блаженства.

Как мантру, Крэй продолжал читать монолог Сатина. Пройдохи, шарлатана, пьяницы, но столь начитанного и умного в моменты просветления Сатина.

— Кто слаб душой… и кто живет чужими соками, — тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие — прикрываются ею…

Крэй со всех ног несся к краю оазиса. Не оборачиваясь, он понимал, что Блуждающие Огни, верные шавки Слизневых, примчатся на стон матки и вознамерятся вернуть жертвенного самца для нежной услады.

Бежать. Неважно куда. Как можно дальше.

— А кто — сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого — зачем тому ложь? Ложь — религия рабов и хозяев… Правда — бог свободного человека!

Глина. Та самая, поглощающая, словно зыбучий песок. Благо ли это, что Крэй не снимал одежки все это время, и кирзачи оставались на нем, помогали сейчас верой и правдой преодолевать шаг за шагом пучину забвенья?

Безусловно.

Сзади зазвучал знакомый, столь пугающий электрический гул. Блудняки уже совсем рядом.

Крэй ускорил шаг. Метров тридцать, и больше они за ним не погонятся. Не выйдут далеко за пределы оазиса. Не посмеют без надзора оставить родимое Логово. Внутренняя ментальная связь и знания, что Крэй приобрел, «тесно общаясь» (как же сейчас мерзко для него это слово) со Слизнями и Блудняками, одарили четким пониманием ситуации.

Тридцать метров, тридцать шагов… Крэй забыл, насколько они тяжелы в этой топи. Каждое движение — заставляло мышцы ныть, а ткани стонать.

Звенящий звук разрядов статической массы из-за спины становился все сильнее и сильнее. А значит — и все ближе. Ближе тот жар, испепелявший волосы первую ночь. Уже обжигал.

Что-то подсказывало Крэю — в этот раз пощады не будет. Обидеть матку и прервать спаривание, после чего та неделями будет в страданьях, в депрессии — карается смертью.

Десять шагов. Всего десять шагов, и летающие ошибки чужеродной природы не смогут ему угрожать.

Девять.

Восемь.

Отказываясь двигаться дальше ноги Крэя увязали все глубже. Сознание утопало вместе с ними в грязи, только уже совершенно иной — ментальной, порождённой слизью.

Жжжжжжж

Жжжжжжж

Жжжжжжж

— Почему же иногда шулеру не говорить хорошо, если порядочные люди… говорят, как шулера?

«Отторгнуть скверну. Ты человек, Крэй. Не жалкий Слизень.»

Семь.

Шесть.

Пять…

Жар усилился. Магнитное поле, притягивающее к себе все и вся, силком потащило края одежды и сумку парня назад. Но если в ту злосчастную ночь Крэй вцеплялся в рыхлую землю, чтобы не улететь, то в этот раз — сама Мать-Земля крепко держала Крэя и не позволяла вырваться младому ростку из вязкой трясины.

Это казалось преимуществом, и вместе с тем — недостатком. Как сделать последние четыре маленьких шага? И четыре ли? Что, если Крэй ошибается, и чтобы спастись, следует уйти куда дальше? Тогда ему уже ничто не поможет.

— Да… я много позабыл, но — еще кое-что знаю!

Крэй глубоко вдохнул и выдохнул.

Мощный шаг, еще один с замахом рук, третий усиленный.

В прошлый раз, ускорившись — по инерции с непривычки упал в грязь лицом.

На этот раз, придавая амплитуды движением руками, после четвертого шага Крэй высоко прыгнул вперед. Прыжок получился на зависть. Гравитация на этой версии планеты чуть ниже, чем на родной и привычной Земле. Это Крэй понял еще в первый день, взбираясь на возвышения Оазиса. И только сейчас, со здравым взглядом на мир, впервые использовал это преимущество.

В грязь лицом он не упал. Приземлившись на обе ноги, Крэй тут же оттолкнулся и прыгнул еще раз. Еще, и еще. Из последних своих сил, он прыгал и прыгал, пока в конце концов мышцы попросту не отказали. Парень завалился вперед.

Но опять-таки. В грязь лицом Крэй не упал.

Замер буквально в паре сантиметров от глины.

Притяжение сзади держало за спину и тащило обратно. К Блудняку, в вертикаль.

Крэя тянуло за волосы. Прям как тогда, только ожесточеннее. Целенаправленно.

Крэй ошибся. Тридцати метров, может и достаточно, чтобы Блудняки остановили движение. Но он до сих пор оставался в поле их видимости и действия магнитного поля. Разъяренные гончие псы вели охоту и не собирались отпускать в неизвестность, где парень все равно, скорее всего, погибнет один. Он нужен им мертвый. Прямо здесь. Прямо сейчас.

— Старик? Он — умница!.. Он… подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету… Выпьем, за его здоровье! Наливай…

«А почему бы и нет? Благо, есть что,» — подумалось давно не евшему ничего, кроме слизи.

С этими словами увязший в глине и разрываемый силой на части Крэй нащупал в сумке банку консервов со Сгущенкой и ножик.

«Погибать, так пировать!» — Крэй воткнул в днище банки острие, проделав округлую дырку, затем вторую с иной стороны, и давление толкнуло наружу тягучее лакомство.

Сладкие капли, разумеется, не достигли земли, спасающей ныне Крэя от неминуемой смерти, а само собой, сразу полетели стремглав в сторону разгоряченного Блудняка за спиной. Сколько глина еще будет удерживать, и не спалит ли жаром его, как рыбу на мощном костре — Крэй не имел и малейшей догадки.

Время будто бы замерло. Говорят, перед смертью оно замирает…

Присосавшись к банке, Крэй наконец-то почувствовал вкус наслаждения едой. Настоящей. Не псевдо-субстанции, которая вводила под гипноз, насыщала, подчиняла воле Слизней, и чуть не обрекла на смертельный интим с «прекрасной милой и нежной сердцу» Аннушкой.

Жжж…

— Тьфу…

Крэй подавился сгущенкой. И его опять вырвало. Это вышел наружу остаток голубоватой живой Слизи, что еще отчаянно пытался проникнуть с корнями вглубь нервной системы.

Как и капли сгущенки, извергнутая враждебная масса вместе с кишечным соком сиганула в сторону раскочегаривающегося с каждым мигом Блудняка.

И… Тяга прекратилась. Жар спал. Повеяло хладом.

Крэй впервые за все время побега осмелился оглянуться.

Последний Блудливый красный Огонек, что до сих пор гнался за ним, валялся один на песке. И, кажется, более не представлял ни грамма опасности.

Яркое свечение под мутным вишневом небом — угасало. Звук гула — исчез.

Слизь пожирала тускнеющий Огонек, горевший некогда пылко и ярко. Разъедала его. Даже не сама слизь… Скорее, ядреная смесь, что вышла у Крэя с желудка.

— Несварение, дружок? — Крэй улыбнулся.

Похоже, кислотная среда организма вкупе с питательной Слизью — смертельная штука для этих, казалось бы, непобедимых эмпатов и телепатов, излучающих плавящий жар и гибкое пламя.

Капли белой сгущенки, наконец-то, оросили вязкую красную глину, которая потихоньку начала засасывать вслед за Блудным Огнем в глубины Няши и Крэя.

Двигаться вперед. Только вперед. Идти и идти. Иначе трясина поглотит без остатка.