Шиноби (СИ) - "Василий" - Страница 44

Я вздохнул, но решил не врать товарищу по команде даже во спасение его самооценки:

– Дейдару? Да. Один из самых опасных шиноби в мире. Его взрывы могут уничтожить Коноху. А теперь он изувечен и полон ненависти. Делай выводы.

Товарищ побледнел, явно представив возможные последствия.

– Что будет – то и будет, Ли. Ты не мог поступить иначе, тогда это был бы не ты. Да любой генин на твоём месте тоже задумается, если он не психопат! Деревня усилит меры безопасности, а Акацуки не жить, мы точно нанесём ответный визит вежливости после сегодняшнего. Всё будет хорошо.

Он, вроде, немного повеселел, а я осторожно пошевелил пальцами. Через минуту уже сложил Мистическую Ладонь, помогая телу заживать. Особо ничего не требовалось, Цунаде сложила меня грамотно, кости уже схватились, стремительно восстанавливаются нервы. Я просто немного ускорил кровообращение и нормально напился.

Пока есть свободное время, отстранился от мира вокруг, собирая природную энергию. Потратился за бой хорошо, нужно восполнить. Что за уникум такой в Суне нашёлся? Он, вообще, оттуда? Не слышал никогда о таком.

Вокруг суетились медики, появлялись Тентен и Карин, принося шиноби. Я чувствовал по знакомым сигнатурам чакры. Количество раненых росло постоянно. Как я понимаю, если поначалу в битве принимала участие одна элита, то сейчас подошли и чунины с обеих сторон.

Масштабными техниками в общей свалке никто пользоваться не будет, тут уже на выносливость и индивидуальное мастерство.

Поморщившись, сел на кровати, смотря на валяющийся на полу бронежилет. Сила атаки оказалась так велика, что проломила бронепластину. Хотя, может, там и кунай был ещё, по искорёженной дыре в броне не узнать.

Опять появилась Тентен. Почему-то вместе с почти погасшей сигнатурой Карин. Сглотнув, я подхватил с пола бронежилет и бросился к выходу, распихивая по карманам штанов свитки. Осталось их мало и проблемы разместить не составило.

Вылетев наружу, остановился, смотря, как, вся в слезах, Тентен помогает уложить на каталке две половинки моей сестры, связанные лишь кишками и обрывками мышц. У стоящего медика на сортировке только глаза на лоб полезли от непонимания, каким образом кусок мяса ещё жив.

Однако врач не терялся, а работал Мистической Ладонью, складывая конструктор из плоти обратно и пережимая артерии.

Наверх вылетела бледная Юмико, но в этот раз она не паниковала. Перегорела на мне. Устремился мощный поток чакры, и плоть на глазах стала срастаться обратно. Сил мама не жалела. И похер ей сейчас на будущих пациентов.

– За ней охотились! Специально! Каждый раз, когда забирала раненого, кто-то нападал. Наруто там. Он выпустил три хвоста, когда её ранили! Его убьют, Ясуо! Или он выпустит биджу окончательно и умрёт.

Слова Тентен падали камнями, мутя чистоту мыслей и оставляя вместо себя бешенство. И не одному мне. Скрипнули зубы, и ко мне повернулись горящие злобой глаза Юмико Узумаки:

– Иди. Убей, убей их всех! Чтобы никогда больше никакая тварь не трогала моих детей!

Моя ладонь прошлась по телу сестры. Липкая кровь. Палец, коснувшийся своей щеки, медленно рисующий спираль. Повернувшись к Такахаши, я протянул руку, попросив:

– Перемести меня. Нужно спасать брата.

Она не раздумывала. Мгновение темноты, и мы на поле боя, по которому носился Наруто. Три хвоста? А пять не хотите?

– Спасибо, Тентен. Дальше я сам.

Под её взглядом я опустился на колено, приложив руку к груди. Как там было у Мито? Направь чакру в сердце и взови кровью к тьме?

Над миром зазвучали давно забытые слова:

– Древним договором заклинаю. Кровь к крови. Сила к силе. Отдаю я тело своё и душу. Жизнь станет платой. А душа – залогом.

Тело наполнилось холодом и чужой силой. Чудовищной, холодной силой.

Мерцание, и чунин песка недоумённо смотрит на своё оставшееся в паре метров безголовое тело.

Мой смех. Громкий крик, пронёсшийся над полем битвы:

– Тебе, Шинигами!

Глава 17

Когда Тентен попала в команду к Узумаки, она оказалась безмерно счастлива. Как же, симпатичный мальчик, не по годам мудрый и, что важнее – богатый. Поначалу всё шло так, как она мечтала. Пусть учитель подвернулся не сильно известный, без сильных техник, а в сокомандниках и вовсе инвалид. Однако помощь Узумаки всё окупала.

Ей дали доступ практически к любым техникам. Стихийные преобразования? Не проблема. Мистическая Ладонь? Легко. Печати? Превосходный уровень. На них она и остановилась, оказавшись в искусстве лучше, чем в медицинских техниках. Несмотря на искреннее восхищение Цунаде, глупо отказываться от того, в чём способности объективно лучше.

Да, в итоге, освоила с помощью Карин Мистическую Ладонь, но потом Ясуо попросил помочь сестре с проектом печати, и медицина окончательно отошла на второй план.

Работать с Узумаки было довольно весело. Океаны чакры, которые они тратили каждый день, внушали трепет. Труды над изделиями на продажу, тренировки, эксперименты, запечатывание стихийных техник.

Ей пришлось активнее развивать стихию Ветра, желая помочь. Благо, условия на полигоне способствуют медленному и неспешному формированию техники, совсем не как в бою. Именно так Узумаки и тренируют свои умения, используя чужую чакру для продукции на продажу.

Ежедневным бонусом стало перенапряжение каналов чакры и истощение. Сверху легли тренировки нового учителя, который не знал слова «не могу». Да и самой хотелось всего и сразу, стать сильнее, не быть обузой для команды. Ведь даже Ли с каждым днём усиливался, несмотря на неспособность к техникам.

А ещё зависть к Узумаки: там, где Такахаши падала от истощения и боли в каналах чакры, Карин продолжала трудиться, будто ничего не происходит, словно пропускать по десятку и больше собственных резервов чакры в сутки совершенно нормально.

Однажды, когда они закончили на полигоне запечатывание небольшой техники ветра, лёжа на опалённой земле, Тентен не выдержала:

– Карин, так нельзя!

– Что именно? – убирая свёрнутый свиток в тубус на поясе, переспросила Узумаки.

– Работать! Сколько тебя не вижу, всегда чем-то занята! Ты когда отдыхала в последний раз?

– Ночью спала, – последовал лаконичный ответ.

– Да не так! Когда ты ничего не делала весь день?

Она на секунду задумалась.

– Три недели назад перенапрягла каналы чакры и, после, отдыхала!

Такахаши прищурилась:

– Не тот ли это день, когда ты спала до ужина, а, позднее, тренировалась с Хинатой-тян?

– Мы же без чакры!

Тентен выразительно подняла брови, и Узумаки, вздохнув, присела рядом, открывая флягу с водой. Сделав большой глоток, она прикрыла глаза и, закрутив крышку, призналась:

– Я не умею иначе. Сколько себя помню, брат всегда заставлял что-то делать. Когда маленькими совсем были, маскировал тренировки под игры. А когда приехали в Коноху, требовалось занять достойное место, заработать денег. И как-то всё так и пошло... К тому же у Хинаты всё также…

– Хьюга – наследница клана. У нас на потоке учился её брат, Нейджи. Он пару раз обмолвился, что из неё все соки выжимают на тренировках. Ему её немного жалко. Это ты считаешь нормой?

– Брат сказал, надо пользоваться возможностью стать сильнее, пока мир…

– Вот ты заладила: брат то, брат сё! Что мама твоя говорит?

Карин беспомощно пожала плечами:

– Она работает. Мы с Наруто делаем, как скажет Ясуо. Так всегда было.

– Знаешь что? Завтра мы с тобой идём с утра по магазинам, а потом в кино! Нечего дома сидеть!

В кино они сходили, и Карин вволю насмеялась над комедией о приключениях незадачливого торговца в стране шиноби. Остаток дня просто гуляли и сплетничали.

Однако с тех пор Тентен немного другими глазами смотрела на сокомандника. Первым выводом оказалось, что Ясуо считает своих товарищей по команде детьми, о которых надо заботиться и, в меру сил, помогать.

Вторым, напрямик следующим из этого: ему с ними не интересно. Парень с удовольствием общается с наставником, но с ними вне учёбы не разговаривает. С удовольствием поделится советом, расскажет историю. Но сходить вместе в кино или повеселиться? Нет. Можно даже не просить.