Питомец из пробирки (СИ) - Денисова Наталья - Страница 28

Я вздохнула, осознав, что мне не хватает Гришки с его добродушными шутками и мягкой уверенностью, с его свойской манерой общения и заботливостью. И я решила, что как только разберусь с профессором, сразу позвоню парню. Не может же одна ссора разрушить наши намечающиеся отношения? Не можем же мы стать чужими из-за нелепого недоразумения?

Профессор ещё повыл за дверью, пытаясь уговорить меня выпустить его на свободу, затем принялся биться в нее, но, поняв тщетность и этой попытки, в результате успокоился. Изредка слышались тягостные вздохи, но Лев Борисович больше не пытался разговаривать со мной. А потом вернулся Витя с дергающимся глазом и немного сумасшедшей улыбкой на лице.

Из-за пазухи он вынул целый ворох склянок и вывалил их прямо на пол.

— Вот! — торжественно оповестил парень. — Все, что смог найти. Выбирай!

И Шепелявый, который, наконец, перестал заикаться, принялся расписывать в красках все действия раздобытых им снадобий.

Я чесала затылок, раздумывая, что лучше выбрать: беспробудный сон, окаменение или упадок сил.

— А что если все вместе и побольше дозу? — выдала я гениальную на мой взгляд идею. — Ну, чтобы наверняка!

— Ты его убить хочешь или все же спасти? — фыркнул Витек.

Я вновь задумалась, потому что на самом деле сама не знала как лучше. Вдруг попытавшись спасти профессора, я подвергну опасности других людей. Может быть все же лучше сдать его в отдел по борьбе со сверхъестественным?

Перед глазами появился образ взлохмаченного профессора с треснутыми стеклами очков. Воодушевленного и веселого. Таким Лев Борисович был до злосчастного эксперимента, в результате которого стал чудовищем.

Нет, я должна попробовать помочь. Иначе совесть будет мучить меня до конца жизни. Уж себя-то я знаю, я каждый день буду прокручивать в голове события и думать, что могла спасти профессора, но отказалась от этой мысли в угоду своему страху.

— Может, сам выберешь? — сдалась я, отступая от колб с разноцветной жидкостью.

— Так и знал, что все придется делать самому! — пафосно заявил Шепелявый.

Я даже обрадовалась, что парень начал вести себя как прежде и перестал трястись от страха.

К моему удивлению он смешал содержимое нескольких пробирок и с важным видом протянул мне получившуюся мутную, шипящую субстанцию.

— Ты же говорил, что нельзя все вместе! — возмутилась я.

— Я такого не говорил!

— А "ты его убить хочешь или спасти" не твои слова?

И, подозрительно прищурившись, добавила:

— Так может это не я, а ты решил избавиться от профессора?

Парень даже не стушевался, уверенно ответив:

— После того, как он чуть не сожрал меня, это был бы вполне оправданный поступок, но нет, я, как и ты, хочу спасти Льва Борисыча от печальной участи. А говорил я не об ингредиентах, а о дозе.

Я вздохнула. Спорить с единственным человеком, который сейчас на моей стороне, определенно не стоит. Я взяла колбу из рук Шепелявого и спросила:

— Что нужно делать?

На этот раз настала очередь студента глубоко задуматься.

— Думаю, лучше влить содержимое в рот, но не уверен, что у тебя получится, — наконец ответил он.

Я погладила мохнатого малыша, все ещё сидящего на моем плече, и спросила его:

— Что скажешь, получится у меня напоить монстра этой бякой?

Я демонстративно по бултыхала содержимое стекляшки в руке. В ответ Волосатик вновь облизал мои щеки.

— Надеюсь, это означает да? — спросила я, не ожидая получить ответ на свой вопрос.

— Если честно, я вообще не понимаю, что происходит, — сокрушенным голосом пожаловался Витя.

Я бросила на него понимающий взгляд и ответила:

— И я тоже совершенно ничего не понимаю. Но советую на всякий случай бежать к выходу.

С этими словами я дернула засов на двери, скрывающей за собой злобную версию профессора Туманкина. Осветив пространство фонариком, встроенным в телефон, я увидела на земле у противоположной стены сгорбленную фигуру мужчины в разорванной, грязной одежде, висевшей клочьями. При моем появлении Лев Борисович приподнял голову и прожёг меня взглядом красных, налитых кровью глаз. Впервые в жизни я видела профессора без очков (и почти без одежды), и, должна признаться, таким он мне совершенно не нравился.

— Ма-ри-нааа! — провыл Лев Борисович, вскакивая на ноги, и, словно дикий зверь, бросился на меня.

Я успела отскочить, но пока плохо владела столь быстрым и сильным телом. Телефон выпал из рук и упал на землю экраном вниз. Фонарик продолжал работать, освещая вольер, в котором мы вновь сцепились с профессором Туманкиным в неравном бою. Неравным он был потому, что благодаря необычному существу, прицепившемуся к моей спине, словно рюкзак, я стала невероятно сильной и быстрой. Мне снова удалось скрутить профессора, но он ни в какую не хотел открывать рот, чтобы я влила в него жидкость из колбы.

— Ну же, Лев Борисович, за маму, за папу, — сквозь зубы говорила я, уговаривая профессора выпить зелье, — за Изольду Генриховна, которую вы разорвали на куски!

Последнее высказывание, кажется, подействовало, потому что Лев Борисович озадаченно уставился на меня красными глазами. Воспользовавшись замешательством профессора, я все же разжала его челюсти и влила половину порции содержимого тары, помня упоминание шепелявого о смертельно большой дозе.

Лев Борисович взвыл и задёргался. Я держала профессора до того момента, пока его тело не перестало трепыхаться и обмякло в моих руках.

Я аккуратно опустила мужчину на землю и покинула вольер, закрыв за собой дверь на металлический засов.

С облегчением выдохнув, я позвала Шепелявого. К моему удивлению, он не сбежал, как я просила, а остался неподалеку, выглядывая из-за угла.

— Ты почему не ушел?! — возмущённо спросила я.

— Думал, вдруг понадобится моя помощь, — тихо ответил парень. — Ты же меня не бросила…

— Спасибо, — расчувствовалась я.

Какой же он всё-таки смелый, несмотря на пережитый кошмар, все же остался. А ведь мы даже почти не знакомы.

Кажется, благодаря этой истории с профессором и монстром из пробирки я заимела как минимум парочку добрых товарищей. Не зря же говорят — нет худа без добра.

— Что ж, дело сделано, — потерев ладони, сказала я. — Как думаешь, действия зелья хватит до утра?

— Должно, — неуверенно ответил Шепелявый.

— В любом случае, мне пора возвращаться домой, — сказала я, все ещё продолжая думать о раненом Пушистике и Гришке, который возможно уже вернулся в квартиру.

— Мне тоже, — уныло ответил студент. — Если опоздаю в общежитие до отбоя, придется ночевать на улице.

— Тогда поторопимся!

— Но как же профессор? — Витёк боязливо покосился на дверь вольера, в котором находился Лев Борисович. Его бесчувственное тело пришлось перенести в другое место, потому что дверь установить на прежнее место хоть и удалось, но в ее надежности теперь я сомневалась. Благо свободных помещений в подвале академии было предостаточно, так что никого из местных обитателей выселять не пришлось.

— Ты же сказал, действия зелья должно хватить до утра? — на всякий случай уточнила я.

— Должно, — повторился Шепелявый. — Но, а дальше то что?

— А что делать дальше, вы сами с ребятами решайте. Не я же в академии сверхъестественного учусь, — ответила я и поторопила Витька к выходу.

— Знаешь, я верю, что вы найдете решение, — сказала я парню, когда мы выбрались на поверхность и, крадучись в тени здания, а после и двора, покинули территорию учебного заведения.

— Эх, мне бы твою уверенность, — проворчал Шепелявый, но затем, воодушевившись, добавил. — Сейчас же соберу в общежитие консилиум лучших студентов, где будем думать, как помочь профессору.

— Спасибо, что помог мне сегодня, — искренне поблагодарила я Витька.

— И тебе спасибо, что не позволила профессору сожрать меня, — ответил парень.