Костер и Саламандра. Книга первая (СИ) - Далин Максим Андреевич - Страница 16

— И всё-таки опасная выходит затея. Рискованная, — сказал герцог Хальгар, морщась. — Виллемина — славная девочка, но штурвал целой страны в девичьих ручках… Я перебираю исторические параллели — и не могу припомнить на престоле женщину при живом муже. Разве только Аннелизу Рыжую… но Нодр был абсолютно сумасшедшим, да и правили её конфиденты…

Гелхард взглянул вопросительно.

— Если не доверяешь Эгмонду, коронуй моего сына, — предложил Хальгар. Без всякого нажима, с ласковой улыбкой.

— Или тебя, ну конечно! — улыбнулся и Гелхард. — Хальгар, не беси меня и не ссорься со своей будущей государыней.

— Орстен — не дурачок, — сказал Хальгар без тени обиды. — Не сердись, подумай. И предложи, наконец, девушкам сесть, они устали.

Гелхард показал нам на кресла, мы сели, хоть мне и не хотелось садиться. Почему-то я чувствовала себя свободнее, пока стояла. Но у моей принцессы был совершенно безмятежный вид.

— Я задам тебе один вопрос, душа моя, — сказал Гелхард герцогу. — Ты-то почему женил Орстена на девице из Перелесья?

Хальгар смутился. Заметно не знал, куда деть глаза.

— Ты, душа моя, хуже Эгмонда, — сказал Гелхард с нежной улыбкой. — Ты умный и слишком осторожный. И перестрахуешься, если запахнет жареным. А малютка… Малютка — моя девочка. Она бесстрашная. И ненавидит Перелесье, как весь её род. Как я. Она не продастся и страну не продаст. Поэтому — придумывай формулировки для официального завещания. Полноту власти и корону я оставлю ей, а ты — найдёшь оправдание. Не увиливай, душа моя, не заставляй меня принимать меры. И думай быстрее: я не заживусь.

Пока они решали судьбу страны, я рассматривала остальных. Мессира лейб-медика я уже знала, только не знала, что он член Малого Совета. А может, он и не член, а просто присматривает за королём: при нём был саквояж со всякой всячиной, чтобы сразу помочь, если Гелхарду станет хуже. Мессира канцлера я тоже знала, он был похож на газетные портреты, и вид у него был более маршальский, чем у маршала Лиэра: грудь колесом, осанка, профиль, красивое смуглое лицо… Он сидел и черкал что-то в записной книжке маленьким карандашиком в золотой оправе — то ли записывал, то ли подсчитывал, то ли просто рисовал закорючки, потому что так легче думалось. А вот пятого я не знала вообще и даже догадаться не могла, что он такое: тощенький и довольно невзрачный господинчик, ни лент в петлицах, ни орденов. Нос длинный, брови низкие и взгляд пристальный… и странным образом именно этот тип понравился Дару.

У меня даже мелькнула мысль, что он не такой уж и простой. Но на Дар он не откликался.

— Я попытаюсь, — сказал Хальгар. — Но ты ведь понимаешь… вся эта история может быть воспринята ТАМ как повод… даже для войны…

— Войны мы так и так не избежим, — сказал маршал. — И повод найдётся.

— Рано, — вдруг подал голос канцлер. — Не потянем. Ещё лет пять-шесть, а по-хорошему и десять — не потянем. Промышленность не потянет… если не случится какого-нибудь чуда. Отправим послов в Святую Землю?

— Не надо в Святую Землю, Раш, — тихонько сказал невзрачный господинчик. — Её прекрасное высочество сделает чудо. Государь на то и намекает.

— Как героиня легенды? — улыбнулся канцлер. — Махнёт рукавом — и посыплется золото?

— Насколько я понял его величество, её высочество надеется на технологический прорыв с помощью адских сил, — сказал невзрачный, то ли в шутку, то ли всерьёз. — Милая леди рядом с ней — некромантка.

Хальгар рассмеялся, а канцлер вздохнул, скрывая раздражение.

— Мессиры, — сказал он, — я прошу вас, давайте говорить серьёзно! Я пытаюсь предупредить всех, что у нас нет средств на перевооружение армии: даже на реформу обмундирования, о чём говорил мессир Лиэр, придётся собирать по грошу… а вы — о спиритизме, некромантии, сказках, небывальщине и девичьих играх… Я согласен: Эгмонд погубит Прибережье и нас заодно. Но почему не ваш племянник Орстен, государь? Спокойный мальчик, здравый холодный разум, без всяких мистических бредней…

— О! Вот! — невзрачный поднял палец. — Вот о чём я вам говорил, государь. Мессир Раш не верит — и никто не поверит, именно поэтому мы имеем козырь, который нельзя будет покрыть.

— Спасибо, Броук, — сказал король. — Я убедился.

— В чём, Господь с вами, государь? — спросил канцлер почти раздражённо, даже немного повысил голос.

Король взглянул на меня. Я видела, насколько страшно он устал: проклятие грызло его изнутри. Но он улыбнулся.

— Леди чернушка, — сказал он. — Покажи мессирам свою собачку.

Я отодвинула подол — Тяпка выползла из-под кресла и встряхнулась. Виллемина коротко взглянула на меня — и Дар вспыхнул, как порох, меня понесло, даже щёки загорелись.

— Тяпка, служи, — приказала я. — Хорошая собака, ложись. Теперь сядь.

Невзрачный Броук сладко улыбался, Лиэр наблюдал с чуть заметной усмешкой, герцог Хальгар хмурился. Сейл, кажется, больше интересовался своими коллегами, чем собакой, щурился иронически. Канцлер потихоньку закипал — и в конце концов не выдержал.

— Очень занятная игрушка! — сказал он, прямо-таки истекая ядом. — Государь позвал нас посмотреть на заводную собачку фрейлины леди Виллемины? Тонкая работа, согласен. Но…

— Это не заводная собачка, Раш, — сказал Броук. — Это мёртвая собачка. Дайте себе труд подумать, как она управляется. Понаблюдайте, понаблюдайте хорошенько за этим зверем, мессиры.

И наступила гробовая тишина. Буквально.

— Дорогая леди Карла, — сказал мне Броук с глубоким поклоном, — с некоторых пор лакеи начали жаловаться на мокрые пятна на паркете, которые появляются по ночам непонятно откуда. Не могли бы вы объяснить мне их причину?

— Правда? — обрадовалась я. — Мессир, пожалуйста, не беспокойтесь. Их оставляет мой друг, мессир Валор. Дворец стоит практически на набережной — и Валор на всякий случай за мной присматривает. Это очень хорошо.

— Что за бред? — мотнул головой канцлер. — Что за Валор, чрево адово?

— Дух, — коротко ответил Броук, и я поняла, что он чертовски много знает.

— С мокрыми следами? — удивился Хальгар.

— Некроманты называют это «материализацией», — сказал Броук. — Дух утопленника, как я это понимаю. Мессиры, вам всё ещё нужно что-то объяснять? Её прекрасное высочество — истинная наследница своего предка, государя Дольфа Междугорского. Его мёртвая армия когда-то вышвырнула живую армию Перелесья из Винной Долины… при схожем положении дел в Междугорье. Её высочество с детства росла в несколько необычной атмосфере… и эта девушка при ней — не фрейлинка и не светская вертушка. Вы всё ещё не хотите об этом слушать? О том, кем она состоит при будущей государыне?

Хальгар тоненько присвистнул.

— Братец, — сказал он королю, — а можно, я подам в отставку? В деревню уеду, а? Орстена заберу? — и повернулся к нам с Виллеминой. — Глубокоуважаемые леди… надеюсь, вы простите старого дурака? Я тут много кой-чего наговорил…

Он улыбался, но я вдруг поняла, что он перепуган до смерти. Король был прав: герцог был очень умный и осторожный — он с ходу сообразил, к чему всё клонится. И чем это всё может грозить лично ему: он же что-то тут вякнул насчёт своего сынка и королевского трона.

Виллемина смотрела на него со светлой спокойной улыбкой.

Я представила, как её предок — чуть постарше её — сообщает своему совету, что всё, приплыли, он теперь король Междугорья. И как кому-то до смерти хочется возразить — но нет дураков.

В таких высоких кругах не держат дураков. Они тут не заживаются.

— Неужели вы думаете, что я обижена, прекрасный мессир Хальгар? — весело сказала Виллемина.

И мессиры миродержцы встали. Теперь они стояли, а мы сидели рядом с королём.

— Ну вот, малютка, — сказал король весело, но с ужасной усталостью в голосе. — Видишь, мессиры уже почти всё поняли. Я оставлю тебе трон… и их… и вот что: они, эти мессиры, присягнут тебе прямо сейчас. При мне. И при чернушке. Чтобы и Те Самые, и силы небесные — все были в курсе дела.