Трудовые будни барышни-попаданки 4 (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 51

— Умница. Тогда и я с вами отдельно позанимаюсь. Специальной наукой, секретной.

— Какой, маменька⁈ — загорелись оба.

— Вот и узнаете в свое время. Сегодня же вечером.

И слово сдержала. Натаскивала я их к будущей придворной жизни не халтуря, но в форме игры — как не обмишуриться и самому поставить на место обидчика, ежели он мальчик и ежели девочка. Для каждого особая тактика нужна.

А еще попросила говорить об истории со спасением тезки как можно более скупо, если же царевич-внук ее не упомянет — тем более промолчать. Напомнила мудрость из, наверное, романа Вальтера Скотта «Квентин Дорвард», вышедшего в прошлом году: спасти монарху жизнь и рассказать об этом — уже достаточная награда за сделанное.

Между прочим, книжная мудрость уже подтвердилась на практике. На следующий день после наводнения в Новую Славянку прибыл курьер из дворца и передал мне личное послание Николая Палыча, полное благодарностей и завершенное… да-да, именно советом не рассказывать об инциденте, последовавшем за падением Жужульки. Да еще с намеком, что меры во дворце приняты и, если такой слух распространится в обществе, он может исходить только от меня или моих людей. Я заверила будущего императора, что буду молчать. Что же касается экипажа, то поговорила с каждым в отдельности; более половины даже не поняли, что спасали царевича, остальные просто пообещали держать язык за зубами. Судя по отсутствию слухов в городе, обещание было выполнено.

Сдержали его и мои дети. Визит состоялся недели через три. Пока я беседовала с супругой Николая Палыча о свойствах тканей, а с супругой Михаила Палыча — о благотворительности, царевич-внук и его небольшой придворный штат из ровесников развлекались в компании наших отпрысков. Впрочем, Лиза лишь была представлена ровесникам, она честно осталась в роли «прекрасной дамы», которой все мальчишки сказали по комплименту.

После чего общалась с Марией и ее ровесницами-подружками. Конечно, разница в возрасте ощущалась — Машеньке всего пять лет. Царевна показала, какие «штуки» умеет делать Жужулька, а Лизонька рассказала о Зефирке. После чего общение перешло в лекцию о собаках и животных вообще. В первую очередь о том, чем настоящие звери и птицы отличаются от героев басен Лафонтена и Крылова. Малышки слушали раскрыв рот, жаль только, дежурные бонны то и дело прерывали лекцию, с ужасом поглядывая на Лизоньку. Дочка еле сдерживала смех и даже раз сказала, что «в феврале в берлогу особый медвежий аист приносит медвежонка». Когда же одна из продвинутых девиц заявила, что аисты зимой улетают на юг, уточнила: «Дежурный тетерев».

Зато Сашенька блистал, тем более офицер-воспитатель сам с интересом прислушивался.

Тезка искренне расспрашивал гостя о паровых машинах, об отличии винтового парохода от колесного, об удивительных многозарядных барабанных пистолетах — значит, Бенкендорф уже успел инфицировать генералитет, так что дошло и до царевича-внука. Но кроме маленького Саши, были ребятишки из знатных семей, с предопределенным отношением к гостю: вдруг он здесь не просто так, вдруг одного из нас отставят, а его возьмут? Потому искусы сменялись подколками. Но Сашка отвечал на французские каламбуры, а также переходил на английский или итальянский, с пояснением, почему о данном предмете лучше говорить на этом языке.

Мальчишки стали хвастаться, что хорошо знают фрунт, Сашка тоже продемонстрировал несколько воинских эволюций, а заодно устроил дискуссию о том, где же впервые возник строевой шаг: в Египте, Элладе или Риме? Когда началась шуточная борьба, Сашка показал несколько простеньких и безопасных приемов, а еще — как нужно отжиматься, на запястьях, на кулачках, на одной руке. Никто из парней, хоть и чуть старше Сашки, не смог повторить отжимания в том же объеме. Когда же один из неудачников усомнился, зачем будущему генералу нужна физическая сила, мое солнышко ответило:

— Рыцарь Баярд командовал войском, но сам был так силен, что в одиночку удержал мост против испанцев. Кстати, знаете, сколько весил его меч?

И перешел от отжиманий к средневековому оружию — тут Миша постарался. Так что оппоненты отлетали от Сашки, как майские жуки от вентилятора.

Единственное, чем ровесники могли похвастать, — участием в охоте. Да, мой старшенький никогда не наблюдал скачки за лисами, зайками и волками. Но он и тут вывернулся, благодаря подарку. От модели железной дороги мы отказались — еще царевич обожжется паром, а самокат дарить не стали, пожалев напольные фарфоровые вазы. Подарили цветной географический атлас, треть которого составляли губернии России. Сашка спрашивал: где вы охотились? Раскрывал страницу и почти всегда тыкал указкой в уезд, где сам отроду не бывал. Мальчишки разевали рты.

В итоге визит продолжался полтора лишних часа. Юная свита облегченно вздохнула, когда поняла, что гость не остается. Царевич-внук пообещал выпросить у отца визит в Новую Славянку. Еще не без грусти сказал, что ему не позволяли носить Сашкину куртку, а она такая удобная.

Куртку мне вернули, а сын получил настоящий царский подарок: верхового коня с роскошным седлом и прочими аксессуарами. Конек был мелкий и вполне подходил для обучения.

— Похоже, — заметил Миша, — Сашок лучше всех из нас продвинулся в дружбе с царскими особами. Одна беда: править этой особе — через тридцать лет. Если мы не поднажмем и не своротим клячу-историю на какую-нибудь неведомую дорожку.

— А мы этим уже занялись, — ответила я.

Путь по льду оказался надежным и быстрым. Когда миновали Летний сад, я даже попросила Еремея сбавить скорость — явиться совсем-совсем раньше времени было бы неучтиво.

Я так и не привыкла к ночному Питеру, особенно в той части, где большинство часть зданий сохранилась и к концу XX века. Контуры набережных и улиц были узнаваемы, только вот город соблюдал светомаскировку, с отдельными блеклыми нарушениями. И лишь вдали световое пятно — празднично освещенный Зимний дворец.

А еще я выделила один из огоньков на набережной и улыбнулась. Там была «Ласточка», оставленная до навигации.

Из пяти пароходов она одна стала жертвой небрежения моей инструкцией — командир увлекся спасением, глубины не промерили, и, когда вода сошла, «Ласточка» оказалась посреди улицы за полверсты до Невы.

Обсудили разные варианты, от прокладки временной железной дороги — заодно показать городу локомотив — до того, чтобы извлечь машину и разобрать корпус. С чугункой решили не заморачиваться, «Ласточку» разбирать не хотелось, и решили доставить бурлачным трудом, на катках.

Расчет оказался неверен — кораблик за эти дни набрал немало снега, смоченного ледяным дождем, и оказался тяжелей, чем ожидалось, поэтому присланная бригада в своем составе справиться не могла. Бригадир уже собирался очистить «Ласточку» ото льда, а транспортировку начать на следующий день. Но тут из толпы зевак кто-то крикнул:

— Эй, братцы, айда княгине Орловой подсобим!

Бригадир объяснил, что денег у него на дополнительную рабочую силу нет.

— А неважно! Она нашего брата спасала на потопе без платы! — крикнул тот же мужик. — А ну, берись, братцы!

Я жалела в тот день, что не оказалась на месте транспортировки, — услышала бы настоящую, аутентичную «Дубинушку» без позднейших авторских интерпретаций. И чуть не прослезилась. К счастью, Миша, узнавший об этом субботнике, который в те времена называли «толока», успел прибыть на набережную и организовать винное угощение для добровольцев.

«Ласточку» оставили на берегу, чтобы не повредил ледоход. Что же касается моей репутации, то с ней оказалось не то чтобы белым-бело. В должностные обязанности Миши входило отслеживание слухов. Он узнал, что, кроме благодарности, есть и альтернативная точка зрения. Мол, я про потоп узнала заранее (кто ж будет спорить!), а может, и сама его вызвала, чтобы нажиться. Каждый, кто спас свое бренное тело на огненном судне, погубил бессмертную душу.

По версии Миши, это могли распространять мародеры плюс мелкая местная полицейская администрация, которую он заставил работать, не наживаясь на бедствии. Кроме того, уже после наводнения я послала три парохода в Ладожский канал, и они успели до ледостава отбуксировать хлебные караваны. Это позволило мне продавать пшеницу даже чуть ниже цены, нормированной генерал-губернатором. Что вызвало недовольство моих партнеров, крупных трейдеров, и еле скрываемую ненависть торговцев помельче.