ОПГ «Деревня» 2 (СИ) - "Alchy" - Страница 6

— Как вы живете то, — Маша налила мужикам чаю, накрыла на стол и села рядом, — девчонки то у тебя не цапаются, не скандалят?

— Всякое бывает, — Айрат размешал чай, отложил ложечку и стал мелкими глотками прихлебывать, — они на меня в основном исполчаются, а так дружно живем. Азат за Дилару три коня отдал и десять баранов. Зинка их на скотный двор свела, говорит — на работе упахивается, чтоб ещё дома вокруг скотины бегать. Я калым Азату саблей отдал, Расуловской работы.

— Богато, — заметила Маша, — Федусу за вдову лошадь только отдали и пять баранов.

— Маша! — Серёга отбил пальцами дробь по столешнице. — Шла бы ты чай пить в зал! Мне с Айратом о делах поговорить надо!

— Что!? — Маша привстала, нависнув над столом. Токарь сразу понял, отчего Маня не по годам сурова — не только в папу пошла! — Ты командовать своими дружинниками на улице будешь, понял?! А дома я хозяйка! — И гордо удалилась.

Серёга понизил голос и доверительно сказал:

— Вот так вот и живем, брат…

— А я, думаешь, просто так на рыбалку собрался!? — так же негромко ответил Айрат.

— Да все съездим! — Успокоил его участковый. — Три-четыре дня на всё это багрение, я для порядку орал. Не дело всем сразу переться, деревню оголять. Я вот о чем с тобой переговорить то хотел, дружище…

Серёга достал карту, свернутую в рулончик, сдвинул на столе посуду, вазочки с вареньем и мёдом, освободив место и расстелил, прижав скручивающиеся края чашками:

— Смотри, ты Ай то хорошо знаешь?

— Я же местный почти! — Возмутился токарь. — С Сатки, правда, но почти каждые выходные на речке! Мы и под лед проваливались с Саней, на тракторе!

— Ну тогда легче. Вот тут внизу, завтра от Новой пристани и вверх к нам на встречу пойдет часть городских, с пристанскими. Мы, со второй частью городских и Вахромеевскими от Старой Пристани вниз, к ним спускаться начнем. До Сосниного брода у нас с ними граница. Первый день без фанатизма рыбачим, большая часть добытого уйдет церкви и нахлебникам в казну, поэтому не торопимся. Пьем у каждой лунки и вечером отмечаем с размахом.

— Ааа, вот ты чо Егора не хочешь в первый день брать! — Догадался Айрат.

— И это тоже. Я и тебя не хочу на открытие сезона брать, если честно. Случись с тобой чего, мне же потом проходу не дадут, что токарь нетрудоспособен. Палец там прищемишь или подморозишь, а мне голову открутят!

— Серый! — с укором протянул Айрат. — Всю жизнь на реке и всё нормально было, что начинается то?!

— Оно и видно, что нормально! То на тракторе под лед провалитесь, то в прошлое, пролюбив машину! Пошли на двор, покурим.

— Тоже дома в печку курить не дают? — Понимающе усмехнулся токарь.

Серёга только пожал плечами: «Сам видишь, и Маня тут, и Маша…» Убрал со стола карту, набили трубки, накинули на плечи куртки и прихватив в совке углей из печки — пошли курить. «Надо Егора пинать, чтоб спички сообразил», — в который раз подумал участковый: «а то как наркотики свои варить — он всё умел и ничего не мешало. Энтузиазм изо всех щелей брызгал, а тут разнылся — того нет, этого. Губину пусть заказывает, Палыч обещал всё достать, что можно!»

Постояли во дворе, покурили. После Рождества неожиданно потеплело и слегка присыпало крупным снегом. Проходившие мимо по улице старушки воззрились на Серёгу с Айратом. О чем-то пошушукались и вытолкнули вперед застрельщицу. Та набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в воду и начала обличать пронзительным голосом: «Ууу, рожи ваши бесстыжие! Безбожники!» Стоящие сзади её поддержали: «У Сережи всё семейство такое, что Маню взять, что Машку!»; «А Егор у них вообще каторжанин и наркоман!» А застрельщица обрушилась на токаря: «А ты чего зубы скалишь, нехристь?! Блудишь с двумя девками сразу, ни стыда, не совести! Что морду наглую за забором прячешь, стыдно людям в глаза смотреть?!»

Участковый, приоткрыв рот, с недоумением наблюдал за происходящим: «С какого перепугу их так попаяло, ледащих?» — посмотрел на Айрата. Тот наклонился, пряча лицо за забором и гнусно хихикал, изредка всхрюкивая: «Пусть уйдут от греха подальше, расскажу!»

— Давайте, божьи одуванчики, пиздуйте отсюда подальше! С богом! Пока на вас протокол не составил за административку, перечницы старые! Вам уже на кладбище прогулы ставят! — Стал выпроваживать их Серёга.

Старухи, злобно огрызаясь — ушли, обещая поквитаться в царстве небесном. «Ну, что они как с цепи сорвались?» — спросил у Айрата. Тот, еле унимая смех — ответил: «Это всё Егор твой, с попиком!»

— Что он там опять? Дал бог брата акробата, ни дня без того, чтоб по деревне не полоскали! — Взвыл участковый в сердцах. — Его же попросили, чтоб он пономаря этого охмурил и приручил. В деревне поставить своего, ручного и прикормленного попа! Что опять пошло не так?!

Со слов Айрата картинка немного прояснилась — задачу приручить Савву Егор решил и даже перевыполнил. Да так, что обряженный в старую росснефтьевскую спецовку Савва ходил за Егором по пятам второй день. Выполняя самую грязную и неблагодарную работу не ропща. «Прикидываешь Серый», — складывался пополам Айрат: «Сидят эти два перца, Егор с Федусом, курят. Твой пальцами щелкает и кричит: Чаю нам свари, служитель культа! Попик дробной рысью несется заваривать, с написанным на морде: „чего ещё соизволите, барин?“».

«Да ну?!» — не поверил вначале участковый. — «хотя этот может, и не такое исполнял! Надо обязательно узнать, что он там такого с пономарем сотворил. Мне даже чисто по человечески любопытно, что он в этот раз придумал. Пошли в дом!»

— Есть хочешь? — поинтересовался Серега в тепле.

Айрат помялся, перекусить то он был не против, но вот беспокоить Машу лишний раз не хотелось. Серёга заметил его колебания и подмигнул: «Не меньжуйся, Маня старшая только вид на себя строгий напускает, а мужика накормить — это у девок на подкорке прописано!» Та и впрямь — спроворила мужикам яичницу с салом и убедившись, что на столе всё есть — тактично вышла.

— У вас с Саней же эхолот был с собой, — прожевав спросил участковый, — он как, рабочий, понт есть от него?

— Серёга, так а я что к тебе пришел?! — Удивился. — Мы его в складчину брали, проверили — прибор зверь. Санёк его неделю заряжает, готовится. Мы уже и продумали всё, чтоб над каждой ямой вслепую проруби не долбить, лунку пробурить, проверить, есть кто дома. Если есть, вскрываем, баграми цепляем и на лёд!

— А чо он у Сани лежит, а не у тебя? — Серёга сосредоточенно подчищал свою половину сковородки хлебной корочкой.

— Ты чо? — Сделал страшные глаза токарь. — У меня же Зинка с Диларой, они же непредсказуемые, во первых. Во вторых — любопытные донельзя. Пусть у Сани хранится, целее будет! Только светить не хотелось бы эхолот перед чужими, хотя после телевизора — палиться дальше уже некуда.

Серёга снял с края печки шумевший чайник, каждый себе по вкусу плеснул из заварника и долил чашки кипятком:

— А мы и не будем палиться, смотри, план на первый день я тебе расписал. Пока мы со всеми будем изображать активность, а по факту — несколько омутов проверим, для халявщиков набьем рыбы и пировать. А ты в это время берешь снегоход, ледобур и эхолот и проезжаешь вверх по реке, вплоть до Верхних Лопас. В напарники кого-нибудь ещё обязательно, со стволом. И тебе подберем, а то мало ли. Те же волки позорные ничего не боятся.

— Так в Кривуле же уже башкирская земля? Зачем у Азата браконьерить? — удивился токарь.

— С ним всё обговорено, я ему растолковал, что мы разведаем ямы с рыбой и не вслепую потом тыкаться будем. Вот в одну кружку с ними и пройдемся. Ты, главное — проверь все ямы и у себя отмечай. Где, кто и сколько прячется и куда не стоит соваться.

— Так мы и до Ассолгужино сможем обернуться! — Загорелся Айрат, тут же сникнув. — Бензин, да, понимаю.

— Успеете, так проверяйте, — поддержал Серёга, — бензин есть, чего его копить, вечно не сохранишь. У него там октановое число падает, со временем, как братан говорит. А летом — нам нефть привезут, будет мазута! Егор там вроде клепает самогонный агрегат для нефти.