Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Вудворт Франциска - Страница 2

– Их король еще не знает, что сам выкопал себе яму!

Орса, столица Зандании. Дворец Магнуса I

Элиссабет

– Ваше высочество, поспешите! Лакей его величества ждет вас.

Любимая кормилица, с детства называющая принцессу Лиссой, а чаще просто с нежностью «моя девочка», сейчас обращалась официально и говорила торжественно, не скрывая переполняющей ее радости. Дождались! Через столько лет король сменил гнев на милость и желает видеть дочь.

– Уже иду, Марита. – Принцесса мягко улыбнулась ей, стараясь выглядеть уверенной.

Бросила очередной взгляд в зеркало. Огладила ткань юбки, расправляя невидимые складки и незаметно вытирая при этом вспотевшие от волнения ладони. Она старалась держаться с достоинством, но в душе царило смятение.

Спустя долгие годы, когда даже последняя надежда на лучшее умерла – и вдруг это сообщение! Отец желает ее видеть! После шестнадцати лет полного игнорирования его приглашение стало громом среди ясного неба. Он отказался от дочери еще при рождении, когда, давая ей жизнь, умерла горячо любимая жена. Приказал унести и больше никогда не показывать ему младенца. С годами сердце короля не смягчилось, он не изменил своего решения. Других дочерей любил и баловал, а младшую вообще не желал видеть, стараясь забыть о ее существовании. Даже разговоры и любые упоминания о ней были под запретом.

Старшие сестры давно переехали из детского крыла, имели свои апартаменты, штат слуг, а в честь ее шестнадцатилетия даже не дали традиционный бал. Вопиющее нарушение традиций, но указать на это королю никто не осмелился.

Да что говорить, она даже на свадьбах старших сестер Самиры и Изольды не присутствовала! Хотя они-то как раз полностью поддерживали решение отца, считая, что именно рождение младшей лишило их матери. Другие сестры маму помнили уже плохо и не вымещали на Элиссабет обиду от ее потери. В детстве, правда, обижали, беря пример со старших сестер, но, повзрослев, поняли, что в этом нет ее вины, и смогли подружиться.

Элиссабет с грустью посмотрела на свое отражение. Эх, если бы знала, что этот день наступит, то подготовилась бы заранее. Перед своим шестнадцатым днем рождения она специально не ела сладости и вкусные медовые булочки, которые приносила с теплым молоком Марита на сон грядущий. Мечталось хоть немного похудеть перед предстоящим балом…

Тайком крошила потом мякоть птицам и успокаивала переживающую нянюшку, что все в порядке и ей просто кажется, что воспитанница спала с лица и похудела. Но бал не случился, и Элиссабет принялась заедать обиду, отчего и без того немалый вес вернулся еще в большем объеме.

Самой было противно смотреть на свои пухлые щеки, второй подбородок и необъятную талию, которой даже корсет не мог придать стройности. К сожалению, сколько себя помнила, она всегда была пухленькой. Слуги жалели и постоянно подкармливали вкусненьким ставшую сиротой при живом отце младшую принцессу, словно желая хоть так возместить отсутствие его любви.

Единственное, что ей нравилось в себе, – это длинные белокурые волосы, как на портретах матери, которая считалась первой красавицей королевства. Еще, если приглядеться внимательно, то Элиссабет и цвет глаз достался от нее. Но только глаза покойной королевы называли прекрасными сапфирами Зандании, а вот глаз младшей принцессы за пухлыми щечками сразу и не рассмотреть. Так, синие пуговки, а не драгоценные камни.

– Лисса! Это правда, что отец хочет тебя видеть? – в комнату ворвался ликующий Сайман. – Я знал! Знал, что он послушает меня и смягчится по отношению к тебе. А меня наказал просто для порядка, за нарушение его запрета упоминать твое имя.

Младший брат, любимец короля Зандании, радостно запрыгал вокруг сестры. Только он мог себе позволить напомнить отцу об опальной принцессе и отделаться всего лишь лишением сладкого на один оборот луны.

Он любил сестру всем сердцем и искренне не понимал, почему отец ее не любит, причем настолько, что даже звук имени приводит его в ярость. Ведь она такая хорошая и добрая! Всегда готова поиграть с ним, выслушать, успокоить, с детства читает сказки перед сном или рассказывает интересные истории из прочитанных книг.

Сайман привык засыпать под ее приятный, мелодичный голос. Когда его наставник попытался прекратить их вечерние встречи, ссылаясь на то, что он уже взрослый, то его высочество стал резко бледнеть и слабеть, страдая от бессонницы. Даже лекаря пришлось вызывать. Узнав, что принц не в силах заснуть без привычной сказки сестры, и никого иного, кроме нее, видеть не желает, встречи с Лиссой негласно разрешили. Не доводя это до короля.

К младшему сыну предъявлялось гораздо меньше требований. Этого наследника растили отдельно от других детей и берегли, тщательно отбирая круг общения и наставников. Его воспитатели надеялись, что Сайман перерастет со временем эту привязанность. Но ему исполнилось уже семь лет, а отказываться от историй Лиссы перед сном он и не собирался.

По справедливости, и сестры неплохо к ней относились. Покидая детское крыло, они обещали навещать и обязательно поговорить о ней с отцом при удобном случае, рассказать, какая она замечательная, но быстро понимали, что это чревато неприятными последствиями и грозит вызвать гнев короля. А потом их затягивала круговерть взрослой жизни: балы, поклонники… и беспокойство о судьбе младшей сестры отходило на второй план, забывалось.

Элиссабет не обижалась. Она привыкла много читать, погружаясь в свои фантазии, где путешествовала, бороздила моря на корабле, даже открывала новые земли.

– Ты только меня не забывай! И приходи, когда переедешь в другое крыло, – жалобно попросил Сайман, вдруг поняв, что может лишиться ее общества.

При мысли, что затворничество может вот-вот прекратиться и она вступит во взрослую жизнь, сердце Элиссабет гулко забилось.

– Конечно! Как ты только мог подумать, что я о тебе забуду?! – с жаром произнесла она, взлохматив мягкие кудри брата.

– Ваше высочество, поторопитесь! – напомнила Марита.

– Да-да, иду. Не стоит заставлять его величество ждать.

Она и сама ждала этой встречи шестнадцать лет.

И потому волновалась ужасно. Думала, сердце выскочит из груди, когда впервые в жизни покинула детское крыло. Если остальных детей приглашали к отцу, когда у него было свободное время и желание увидеть отпрысков, то ее никогда. В такие дни она горько плакала, чувствуя свою ущербность, а слуги приносили что-нибудь сладкое, чтобы утешить. Ведь ее даже с днем рождения отец ни разу не поздравил. Пусть сам не хотел видеть, но и подарка ни разу не передал.

Сейчас же, спеша за лакеем через дворец, она чувствовала себя птицей, выпущенной из клетки на волю. За спиной вырастали крылья. Элиссабет начинала верить, что теперь все изменится.

Никто из встречных не обращал на нее внимания: в лицо младшую принцессу придворные не знали. Идя по открытой террасе, Элиссабет увидела вдалеке у фонтана одну из сестриц, старше на три года. Раина прогуливалась в компании молодежи, и Лисса посчитала это хорошим знаком, начиная верить, что скоро сможет присоединиться к ней.

И вот двери кабинета отца.

– Ее высочество, принцесса Элиссабет Анирэ Танир, – объявили о ее появлении.

– Пусть войдет.

На подгибающихся ногах она вошла в распахнутую дверь.

Почему-то ожидалось, что отец будет один, но в комнате, помимо мужчины за столом, стояли еще трое придворных. В смятении Элиссабет присела в положенном реверансе, склонив голову.

Принцесса чувствовала, как присутствующие ощупывают ее недоумевающими взглядами. Понимала, что сильно отличается от своих красивых и изящных сестер. В комнате повисла нехорошая, давящая тишина, нарушаемая лишь ее взволнованным дыханием, которое становилось все тяжелее и тяжелее. Лицо покраснело от напряжения, а пауза все затягивалась. Ноги дрожали от нагрузки. Спасением стал приказ отца подойти. Еще немного – и она бы позорно осела на пол.