Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ" - Страница 32

— Точно! — хлопнул я себя ладонью по лбу. — Внатуре туплю! Колян, правда сделать сможешь? Только мне завтра уже надо, — умоляюще произнес я, — чтобы от колхоза откосить!

— Да не парься ты, Серый, — вальяжно произнес Коля. — Ща по паре писяриков твоего зачетного пойла дернем и нарисуем тебе справку!

— Прямо здесь? — не поверил я своему счастью.

— А то! — не без гордости произнес Колян. — Все свое ношу с собой! Так Ленька, давай дернем! — предложил он. — А Серый пускай слюнки глотает!

Они замахнули, а я передернул плечами — вот уж действительно перебор бухалова в организме. В последнее время мне приходилось надираться до полной отключки, насильно заливая в себя тонны алкоголя. Если так и дальше пойдет, приобрету к спиртному стойкий иммунитет в виде полнейшего отвращения к его употреблению. Не хотелось бы, но что поделать?

— Вещь! — удовлетворенно выдохнул Коля.

— По сравнению с водярой, согласен, — слегка не согласился с мнением друга Леня. — Но есть и похлеще напитки…

— Есть-есть, — закивал головой Коля, занюхивая вискарь кусочком слегка завялившейся копченой колбасы (не иначе остатки трапезы с Лениной вокзальной столовки, но мы не гордые — на закусь сойдет), — но не про нашу честь! Так что Ленька, русская водяра полезней во всех случаях: и для здоровья, и для кошелька! Ладно, — он положил на колени стоявшую у кровати невзрачную потертую сумку с надписью спорт, — сейчас все будет!

Леня освободил от закуски часть стола, на который Коля начал выкладывать свои «сокровища»: кучу каких-то бланков, отпечатанных на серой бумаге, небольшой набор-скатку с торчащими из нее деревянными ручками каких-то инструментов и потрепанный блокнот.

— Куда, говоришь, поступил? — спросил меня Коля, перебирая бланки.

— А что, есть какая-то разница? — удивился я. — Справки, они же все одинаковые.

— Хех, — вновь усмехнулся Коля, — чудак-человек! От того, где ты учишься, или живешь, зависит от какой поликлиники справку выписывать! — пояснил он. — Если ты местный — районная поликлиника…

— А, догнал! — закивал я головой. — В «Рыбу» я поступил.

— Это «Дальрыбвтуз» что ли? — уточнил Коля, отложив бланки в сторону, и принялся листать блокнот. — Ага, — через некоторое время произнес он. — Вот оно! Студенты «Дальрыбвтуза» относятся к поликлинике рыбаков. Где-то у меня было… — И о вновь принялся перебирать бланки. — Есть контакт! — Коля, наконец, обнаружил необходимый бланк, на котором уже красовалась печать поликлиники.

— У тебя что же, корефуля, бланки на все поликлиники городские имеются? — озадачился таким профессионализмом друга Леня.

— Ну, на все, ни на все, — ответил Николай, — но имеются. Я их стараюсь регулярно пополнять. Никогда не знаешь, что в жизни пригодиться. Вот как сейчас…

— Блин, ну ты даешь, бродяга! — Восхитился предусмотрительностью друга Леня. — Я как-то и не представлял, на что ты способен!

— Так и не зевай! — усмехнулся Колян. — Хочешь, я и тебе справочку выправлю? — предложил он. — Отдохнешь недельку-другую от трудов праведных. Да за государственный счет! Бухгалтерия всяко больничный оплатит.

— Еп! — Взмахнул рукой Леня. — А давай! А то зае. ся я корячиться, надо дух перевести!

— Как говорил товарищ Сталин: и это правильно, дорогие товарищи! — с кавказским акцентом произнес он. — Блин! — чертыхнулся он, не найдя в сумке какого-то нужного прибамбаса. — Ни одной врачебной печати не прихватил!

— В смысле? — не понял я. — Вот же на бланке уже стоит.

— Это печать поликлиники — прямоугольная, — разжевал мне, словно неразумному ребенку, Коля. — А еще есть личная печать врача, круглая, с фамилией. А еще треугольная для больничного… Тут даже размеры важны… Диаметр, соотношения сторон…

— Бля, Колян, — толкнул его в бок Леня, — ну прямо высшая математика!

— Пф-ф! А ты как думал? — Колян деловито надул губы. — Фирма веников не вяжет! Если Колян взялся — результат гарантирован!

— Так, а чего же делать-то? — расстроился я. — Без печати?

— Не ссы, Серега! — успокоил меня Колян. — Ща дернем еще, и усе будет! Леня?

Леня скоренько начислил еще по одной, и друзья с удовольствием выпили. Я вновь пить не стал. Во избежание, так сказать. Хватит уже, порезвился! Да я и сам пожить хочу, а не выпускать «сожителя» на волю. Да и боязно — вдруг он возвращаться на дно передумает. Так и будет всю жизнь надираться до чертиков. Он-то от водяры не крякнет — бессмертный сучара! А мне как быть?

Коля, тем временем отставил в сторону опустевший стакан и достал из сумки обычный канцелярский ластик. Ну, не совсем обычный — импортный, в цветной упаковке. Белый-белый, и мягкий даже на вид. А еще он умопомрачительно пах клубникой.

— Вот такой прикол, — усмехнулся Коля, — и нахрена они его таким делают? С запахом, я имею ввиду. Ну не будешь же эту резинку жрать? Хотя, у нас в совке все возможно: и резинку с клубничным запахом захомячить, и шампунем вишневым запить! А так, вещь для наших нужд необходимая! Обычная совдеповская резина чересчур дубовая и зернистая. Тонкой работы не получится. А эта — в самый раз!

Коля раскатал скатку с инструментом и вынул миниатюрный ножичек, пустивший «зайчика» отполированным острым лезвием.

— Ну что, братцы кролики, — произнес он, — приступим к операции?

— Ты прямо хирург на операции! — прыснул в кулак Леня. — Только шапочки белой и маски на морде не хватает!

— Чеб ты понимал, дерёвня! — отмахнулся от приятеля Коля. — В нашей работе четкость важна не меньше, чем в хирургии! Даже малейшая оплошность легко все насмарку пустить может! Так что не трындите под руку! — предупредил он, втыкая «скальпель» в податливую заграничную резинку. — А то по пи. де пойдет!

Несмотря на принятую «на грудь» дозу алкоголя, его руки ни разу не дрогнули за все время «операции». Линии выходили четкие, буквы ровные и легко читаемые. Пару раз он останавливался, откладывал ножичек в сторону и встряхивал руками, снимая напряжение. Мы с Лёней, затаив дыхание, наблюдали за поистине виртуозной работой настоящего мастера!

— Ты внатуре виртуоз! — одобряюще покачав головой, выдал Лёня, когда филигранная работа была уже почти закончена. — Настоящий блинопек!

— Ну, не ровняй! — возразил Коля. — Настоящие линьковые сара[1] я так красиво не намалюю. А вот достойную липу[2], такую, что не придраться — вполне!

— Не прибедняйся, братела! Ты просто ас! — Продолжал нахваливать корефулю Леня.

— Ага, глаз алмаз! — добродушно усмехнулся Коля, откладывая инструмент в сторонку. — Готово!

— Че, прямо вот хоть сейчас справку штампуй? — Мне не верилось, что за такой короткий срок можно было изготовить настоящую печать, а не кривую хренотень. Хотя, я наблюдал весь процесс собственными глазами.

— Нет, — Коля закурил, продолжая вертеть только что изготовленный штемпель в руках. — Зачем хороший бланк портить? Вдруг, я все-таки накосячил где…

— Окстись, Колян! — воскликнул Лёня, — когда это ты косячил?

— Ну и на старуху найдется проруха, — философски заметил Коля. — Для начала штемпель протестировать надо! — Он взял в руки газету, лежавшую на подлокотнике дивана и положил её на стол перед собой. После чего вынул из сумки штемпельную подушечку. Откинув крышку, он приложил к напитанной фиолетовыми чернилами поролоновой подушечке свежеизготовленную печать. Несколько раз сильно придавил резинку к газете, после чего внимательно изучил получившийся оттиск.

— Ну-у-у… — сложив кубы трубочкой задумчиво произнес он, — за исключением пары мелких недочетов — под пиво сгодится!

— А ну дай! — Леня выдернул из его пальцев газету и принялся крутить её и так, и этак, стараясь разглядеть замеченные приятелем косяки. — Ты гонишь, папуас! Идеальная печать! Врач Веденеева Ольга Николаевна, — прочитал Леня идущие по периметру круга буквы. — Врач. — Надпись в центре. — Да у самой этой врачихи, Веденеевой, похоже, что печать хуже…

— Да нету никакой-такой врачихи, — рассмеялся Колян. — Я её только что выдумал!