Философы с большой дороги - Фишер Тибор - Страница 4

• Предыдущая
• 4/90
• Следующая

 Вопрос (гамлетовский)

Кстати, о вопросах: люди постоянно о чем-нибудь меня спрашивают. Не то что бы вопросы их впрямую относились к моим занятиям, нет, но, узнав, что философия – моя профессия, они, похоже, начинают относиться ко мне так, будто у меня есть специальный мешок, где сложены ответы на все вопросы бытия, и любой жаждущий может получить из моих рук бесплатную панацею. Ну чисто дети, выпрашивающие подарок у Санта-Клауса.

Люди обращаются ко мне, словно я – из тех Сивилл, которые дают советы трепетным читательницам женских журналов. Мне с ходу выкладывают всю подноготную: душевные муки, неоплаченные счета, неразрешимые проблемы, эмоциональная неустойчивость... Существует расхожее мнение (только не среди философов), что есть некий склад ума, способный избавить вас от несчастий. Все чаще и чаще я задаюсь вопросом: есть ли от философии хоть какой прок? Столько столетий прошло – и что же философия, сиречь человеческое знание, может сказать в свое оправдание? Несколько лет отделяет нас от Великой Двойки. 2000 год – самое время подвести итог.

Таким вот образом я предаюсь праздным размышлениям, сидя на солнышке со стаканом «Zede», окруженный хлебными крошками, которые отмечают путь, пройденный двумя сандвичами с колбасой, прежде чем они сгинули в моем желудке. Нынешнее мое положение, возможно, почти не отличается от ситуации отцов основателей этого древнего предприятия. Солнечный свет, стакан вина, немного праздного досуга.

Какое преимущество у них – тех, кто первым простер свою мысль от края до края мира, кто, столкнувшись с противоречиями, пытался их примирить, – какое у них по сравнению со мной преимущество? Они были умнее меня. Они первыми вошли в дело, они застолбили территорию. Много ли переменилось с тех пор, как в пятом веке в Афинах была опробована сама идея? Мы разве что подсели на допинг в виде Платона, вот и все.

Мое преимущество: я пришел в мир на два с половиной тысячелетия позже. История прошедших времен – у меня под рукой (или я могу найти все, что мне нужно, в хорошей библиотеке). Тысячи блистательных умов потрудились за меня, проделав всю кропотливую работу, результаты которой – в моем распоряжении, к моим услугам – плеяды гениев.

У меня масса времени. Ну, масса не масса, однако преизрядно; времени благодатно-свободного, незаполненного всякой суетой, готового отозваться на любой мой призыв. Передо мной – открытая дорога, пусть ведет она не так уж далеко.

Одна из лучших книг, которую я так и не написал, должна была озолотить меня, играя на интересе читателей к такому событию, как конец тысячелетия. Я даже название ей придумал: «На несколько нулей больше» [один из самых известных вестернов назывался «На несколько долларов больше»].

Целый год я тешил себя этой мыслью, прежде чем купить специальный блокнот, в котором до поры до времени предстояло томиться моим мыслям на сей счет. Десять лет спустя я его перелистал – чтобы наткнуться на три короткие записи, раздавленного муравья и адрес, который в какой-то момент жизни я так страстно хотел обнаружить, что, снедаемый лихорадкой поисков, перевернул вверх дном весь кабинет. Две записи, очевидно, не предназначались для печати, а третья являлась наброском моей биографии, которую следовало поместить на суперобложке другой моей ненаписанной книги.

Само собой, 2000 год – всего лишь еще 52 серых понедельника, еще 366 дней, еще 31 622 400 секунд, но ведь точно так же обстоит дело с вашим днем рождения: для большинства людей – это вовсе не повод для радости, а вам предоставляется возможность нащупать некое основание для сравнения, для вас это – время подвести итог. Отчасти мое промедление с книгой объяснялось тем, что я ждал, а вдруг будет сделано открытие, которое перевернет всю историю нашей цивилизации. Конечно, это осознанное промедление трудноразличимо на фоне моей монументальной лени – легче выпарить из океана рыбкины слезы, чем разобраться в тонких движениях души.

Временами мне есть что сказать, и немало. У меня была масса соображений, которыми я хотел бы поделиться с полицией перед отъездом из страны. Был ли этот мой порыв спровоцирован чувством вины за то, что полицейским пришлось потратить на меня столько времени – совершенно впустую? Неужели то давала о себе знать, находя выход в мятеже, моя давно утраченная порядочность? Или всему виной моя лень, сметающая все на своем пути? Дело в том, что ложь, какой бы неуклюжей, какой бы беззастенчивой она ни была, – ложь всегда требует усилия. У правды есть одно достоинство, почему я и рекомендую говорить правду: вам нет нужды продумывать каждую мелочь.

Утверждение основания

Я исхожу из предположения, что моя врожденная леность – не леность вовсе, а хорошо замаскированная экономия творческих сил ради создания потрясающего опуса, призванного ответить на все неразрешимые вопросы, над которыми бьется наша цивилизация. Одна книга – и путь дальше свободен. Я воистину расчищу место. Банальности. Метания мысли. Печали и скукотища. Избитые места. Со всем этим будет покончено раз и навсегда. Я рассмотрю все привычные аспекты проблемы и все аспекты необычные, расправляясь с ними один за одним, по мере поступления.

Вот почему я не могу в двух словах объяснить суть этой книги, указать ее главный нерв. Книги, написанной не столько для потомства, сколько ради собственного удовольствия, хотя и по прошествии столетий у нее найдутся читатели. Книги, которой не грозит приговор, выносимый мной множеству затхлых, засаленных работ, на которые я натыкался в антикварных лавках: что за ничтожество, что за пустая трата чернил, что за отрыжка духа, что за круги на воде от брошенного кем-то воображаемого камня. Пустые страницы, маскирующиеся под текст. Чего ради кто-то брал на себя труд это писать? Печатать... продавать... покупать... хранить? Если бы кто-нибудь это читал...

Послание будущему

Сожалею, если все это вам не очень-то интересно. Сожалею, если вы сочтете, что текст мой – так себе. Или сочтете его одним из сотни таких же, написанных в конце тысячелетия. Этакий типичный текст 2000-х. Но... я рад, что вам все-таки это удалось, вы все-таки перевалили черту и теперь уже – с той стороны. Надеюсь, человеческие страдания не превышают уровень, который можно вынести, ситуация под контролем, усилия вознаграждаются – даже надежда на счастье еще теплится...

Нелепо длинная открытка домой?

Воистину мое послание длиннее, чем все, вышедшее из-под моего пера, за те тридцать лет, которые я занят торговлей мыслью.

Опоздать никогда не поздно

Естественно, о самоубийстве не может быть и речи. О самоубийстве в обычном понимании слова. Мое самосознание – может быть, и невесть что, но больше у меня ничего нет.

И все же... Ваша жизнь на редкость невыразительна, если вы ни разу не приходили к мысли о том, что это, может быть, выход. Как-то на меня накатила такая чернуха, что я уже купил упаковку снотворного, но пока шел домой, меня угораздило ее потерять. Я вновь вышел под дождь, купил другую и всю дорогу бормотал как заклинание: «Ты родился, просрал все что мог – теперь подохни», – сейчас я смеюсь, вспоминая об этом.

Я был на грани того, чтобы, стоя на табуретке с веревкой на шее, сделать, подобно парашютисту в дверях самолета, шаг вперед и совершить свой – воистину затяжной прыжок туда, где нас ждет вечный покой и мир, когда почувствовал знобкое беспокойства при мысли: а что, если и там, за гранью, меня поджидает труд? Крутиться и дальше после этой мертвой петли?! Плыть туманным облачком или лопнуть, как мыльный пузырь, – это все ничего. К тому возрасту я достиг – даже если больше похвастаться мне нечем – способности философствовать без всякого усилия, как дышать. Десятилетие, отданное философским самокопаниям, приводит к тому, что посрамленные студенты, за десять минут чего-то там нахватавшиеся из первой попавшейся книги, испытывают перед вами трепет. Как бы ни были они сообразительны, вам ничего не стоит их выпотрошить, как Зигфрид – дракона. Так вот, я запаниковал при мысли о том, а вдруг и после смерти меня ждет работа. Работа до седьмого пота. Тяжкий труд. Полировка каких-нибудь жемчужных ворот или поддержание вечного пламени. Попасть туда, где все мои штудии сочтут очковтирательством или того проще – возьмут да и лишат меня памяти, чем тогда прикажете мне зарабатывать на жизнь?! В общем, это остудило мой пыл.

• Предыдущая
• 4/90
• Следующая