Кровь в пыли (ЛП) - Шэн Л. Дж. - Страница 11

— Бит, давай поужинаем завтра.

— Горошек, давай не будем, — огрызаюсь я.

— Пожалуйста? Одиночество — это поцелуй смерти для духа. — Она вертит передо мной своими словами, словно это ее фигуристая задница, и мой член снова вытягивается по стойке смирно. Откуда эта цитата?

— Нет.

— Мы можем обменяться заметками о Годфри. Я уверена, что он и тебя надул. Это его профессия, и именно поэтому ты держишь меня против моей воли...и против твоей.

Я не отвечаю ей, но задираю рубашку, чтобы закрыть лицо, и снимаю повязку с ее глаз. Сегодня ее руки тоже не будут связаны.

— Подожди, Бит!

— Пока, Фелиция. — Я пинком отправляю ее маленькую задницу в подвал и захлопываю за ней дверь.

Хорошее, блядь, избавление.

ПРЕСКОТТ

Я все вижу.

Подвал, должно быть, протекал годами. Плесень цветет на каждом углу потолка, размазывается по стенам, как ужасающий крик. Воздух влажный и пахнет отчаянием. Все голое вокруг. Серые кирпичи, усеянные черной грязью. Никакое количество соскабливания и мытья не вернет этот пол в хорошее состояние.

Кроме небольшого деревянного столика и нескольких провисших картонных коробок, здесь нет никакой мебели.

Нет электричества.

Нет даже болтающейся лампочки, подвешенной на оголенном проводе для комфорта.

Нет света.

Часть меня опечалена тем, что он не снял повязку с глаз. Тогда, по крайней мере, я могла бы убедить себя, что это место пригодно для жизни.

Я все вижу.

Высоко на стенах есть ряд окон, заколоченных изнутри гниющим деревом. Я постараюсь снять его, как только доберусь до чего-нибудь острого.

Сильно дрожа, я растираю руки и делаю легкую пробежку по кругу, чтобы поднять температуру тела. Плесень делает все холодным. Я хожу по комнате, жалея, что у меня нет мячика для снятия стресса, прежде чем слышу это.

Бум.

Я напрягаю слух, каким-то образом зная, что последует еще один.

Бум. Бум. Бум.

Он устойчивый, сердитый. Я прижимаюсь одним ухом к стене, щурясь и сжимая губы.

Бум. Бум. Бум. Бум. Бум. Бум.

Кто бы это ни делал наверху, он разрушает это место. Разрывая его на части. Ломается мебель, стучат стены, ободраны обои. Кто бы это ни был, он чертовски зол.

Бит.

Я все вижу, и я все слышу.

Он расстроен. Безумен. Злится.

Прямо как я.

Годфри сделал его инвалидом так же, как и меня. Мы не должны быть врагами, мы должны быть союзниками. Коалиция мести этим людям.

Потребность притянуть его к себе настолько непреодолима, что я даже пыталась соблазнить его в ванной. Я не знаю, что на меня нашло. Обычно я избегаю секса. Я обычно избегаю мужчин .

Я царапаю стену ногтем, думая о том, как вообще сюда попала.

Кэмден.

Бит должен знать. Он должен знать, что мы в одной команде. Он не может позволить им убить меня.

— Я познакомилась с ним на благотворительном мероприятии семь лет назад. Мне было восемнадцать, а ему тридцать, и я купалась во внимании этого могущественного человека, как ленивый кот на солнце. Шикарный английский акцент, элегантный костюм — он носил Dior — и манеры, за которые можно умереть. Я никогда раньше не встречала такого человека, как он.

Бит прекращает крушить мебель, и я продолжаю в полумраке, мой голос хриплый, но смелый.

— Я помню, как смотрела на Кэмдена из-за плеча моего отца. Говард Берлингтон-Смит разговаривал с Годфри Арчером, и это было очень важно. У Арчера была сомнительная репутация, а мой отец был мэром Мэнор-Хилл, небольшого богатого городка недалеко от Блэкхок. У него было стремление стать губернатором, и ему нужны были деньги, чтобы начать свою кампанию.

Денег у Годфри Арчера было в избытке.

Деньги,которыми Кэмден Арчер подтирался каждое утро.

— Официально это были бизнесмены, владевшие недвижимостью по всей северной Калифорнии. Официально все это было законно.

Больно сглотнув, я поднимаю глаза. Я знаю, почему волнение надо мной прекратилось. Он меня слышит . Тонкие стены, тонкие полы. Этот бумажный дом рухнет под тяжестью моей правды.

Я собираюсь переписать свою судьбу, переманив Бита на свою сторону.

— Той ночью Кэмден взял меня за руку, и мы сидели под звездами и разговаривали. Смеялись. Падали. Я училась в Лос-Анджелесе, а он собирался вернуться в Англию на следующий день. Его отец позволил ему управлять некоторыми из его лондонских предприятий. Знаешь, что бы занять ребенка чем-нибудь.

— Кэмден был обычным парнем. Обыкновенный, даже банальный. Чернильные голубые глаза, тонкие губы и костлявый нос. У него было худощавое длинное телосложение с намеком на выпирающий пивной живот.

— Я была молода и впечатлительна и думала, что мальчики из братства и студенты колледжа ниже меня. Я хотела чего-то другого. Чего-то опасного.

— На следующий день после благотворительного мероприятия я улетела обратно в Лос-Анджелес, разочарованная потерей Кэмдена. Я думала, что наша встреча будет навсегда отложена под вопросом «Что, если?»

— А что, если бы он жил в Калифорнии?

— Что, если бы я осмелилась попросить его номер?

— Что, если бы он был любовью всей моей жизни, и я позволила ему ускользнуть из моих пальцев?

Вздыхая над юной, малолетней Прескотт, я зажмуриваюсь и продолжаю.

— Но вскоре я узнала, что Арчеры плохо уживаются с «если». Они больше относятся к типу людей «когда». Билет первого класса на самолет до Лондона ждал в моем общежитии вместе с теплым дизайнерским пальто для девушки из долины, которой никогда не приходилось выдерживать английские бури.

— Я должна была увидеть красные флаги тогда. Они качались на ветру надвигающейся бури, но я была слишком молода, чтобы понять, что делаю.

— Я никогда не была в Лондоне, но всегда хотела побывать там. Я думала, что влюбилась в плохого мальчика, когда на самом деле попала в сети злого человека. Что касается бессердечных монстров, так это то, что в темноте, Бит, их прикосновение такое же теплое, как и прикосновение любого другого человека.

— Это было началом моего падения.

НЕЙТ

Я бьюсь головой о стену позади своей кровати в планомерном темпе.

Бум. Бум. Бум. Бум.

Я принял это жестко, когда она сделала меня жестким. Я вытерпел это и вылил на стены, на кровать, на стереосистему и на ноутбук. Это было несправедливо, но имело сверхъестественный смысл, что я хочу трахнуть единственного человека, которого не должен.

Наконец, меня физически влекло к кому-то. Но иметь ее означало быть убитым, и при всем уважении к моему члену и Божьей девочке, я уверен, что она хорошая подстилка, но не достойная моей головы.

Потом она заговорила, и моя жалкая причина держать ее в плену стала еще слабее.

Она обижена и сломлена в своем собственном стиле Кантри Клаб.

И я ранен и сломлен в своем гетто.

Я знаю, что она чувствует, но я не должен.

— Заткнись, или я пришлю Инка, чтобы он заткнул тебя вместо меня, — ворчу я, когда слышу, как она шаркает вниз по лестнице, бормоча что-то о том моменте, когда она садилась в самолет, летящий в Лондон, чтобы встретиться с сыном Годфри. Ирва здесь даже нет. Он работает в ночную смену в местной забегаловке, но ей об этом знать не обязательно.

Прескотт затыкается.

Я вздыхаю с облегчением, проводя окровавленными ладонями по лицу и волосам, оставляя красные полосы, словно боевую раскраску. Божья девочка. Кантри Клаб. Серебрянная ложка. Все эти прозвища не воздают должного танцующему пламени, пытающемуся проложить себе путь из моего подвала.

Горошек.

ПРЕСКОТТ

Еще один день небытия съедает мою душу.

Еще один день попыток понять, как оторваться или как сломать Бита. Оба исполнят мое желание — свободу.

Как и все остальное, это игра чисел. Каковы шансы, что я сбегу без его помощи? Прямо сейчас, без оружия, ничтожно мала. А каковы шансы на то, что он меня поймает? Возможно, они улучшатся сегодня вечером, с небольшим толчком от матери-природы.