Эпоха перемен (СИ) - Котов Сергей - Страница 19

— Секунду… ну вот, всё отлично, — сказал я, снова убирая прибор.

Ступиков снова растерялся. Надо двигаться дальше.

— У всех ведь возникло полное впечатление, что я здесь случайно, так? — спросил я. — Как и у всех окружающих. А вам не приходило в голову, что это было сделано специально? Что такое было поставлено условие? Теперь подумайте: кому бы пришло в голову вести себя именно так?

Он начал думать. Я прям видел, как заржавевшие шестерёнки зашевелились в его черепной коробке.

— Могу я рассчитывать, что вы поняли? — улыбнулся я.

Ступиков молчал. Отлично, можно продолжать.

— Теперь касательно моего предложения. Мне нужен надёжный человек в руководстве факультета. Не за просто так, разумеется.

Я достал бумажник и вытащил из кармана на молнии стодолларовую купюру. На Ступикова это произвело волшебный эффект: глаза загорелись, признаки недовольства сразу куда-то улетучились.

Я положил купюру на стол. Честно говоря, денег было жаль: на мой взгляд, он не стоил и десяти. К тому же, у меня самого оставалось всего триста. Но с чего-то же надо было начинать.

— Это на пару месяцев, — сказал я. — Потом будет больше. Плюс участие в одном бизнес-проекте, если всё пойдёт хорошо.

— Что… ты хочешь, чтобы я делал? — спросил Ступиков, пожирая купюру глазами.

— Эти два месяца — почти ничего. Разве что передать мне, если вдруг меня кто-то будет искать снаружи. Ну, там, справки у руководства факультета наводить и в таком духе, — ответил я.

— То есть, ни увольнений вне очереди ни отмаз от патрулей тебе не нужно? — он подозрительно выгнул бровь.

— Нет, — я помотал головой. — Ни в коем случае не нужно. Никто не должен заподозрить, что мы хоть как-то связаны.

— Что ж… — сказал Ступиков, после чего загасил сигарету в пепельнице и потянулся за купюрой. — Будем считать, что мы договорились.

Вот и первая вербовка состоялась. Не могу сказать, что мне понравилось это ощущение. Будто в помоях искупался… как, вот каким образом офицеры, которые воспитывались в традициях Советской Армии дошли до такого скотского состояния так быстро?..

Я успокаивал себя тем, что всё-таки здесь, на тёплых местах сейчас в центре столицы собирались далеко не сливки офицерского сообщества. Настоящие офицеры оставались, даже в самые тёмные времена. Просто из того места, куда я попал, их было не видно.

На ужин я не пошёл. Сослался, что в кабинете был беспорядок больше, чем обычно.

Вместо этого я направился в спортзал, которых находился за столовой, напротив нашего корпуса. Физические нагрузки — отличный способ бороться со стрессом. Жаль, что в моё время я понял это поздновато, зато теперь был шанс исправить это на практике.

В первом семестре по физподготовке, кроме кросса, нам нужно было сдавать гимнастику. На занятиях мы тренировали базовые упражнения на снарядах: склёпку и обратный кувырок на перекладине, прыжок через коня, выход на брусьях. Конечно же, времени для нормальной отработки на занятиях не хватало — поэтому руководство приветствовало, когда курсанты занимались в зале самостоятельно, и он работал допоздна.

Я потратил где-то минут сорок, чтобы хорошенько забить мышцы на турнике и брусьях. И только после этого вернулся в нашу располагу.

Курс готовился к отбою: в душ была очередь, кто-то продолжал учиться в Ленинской комнате, другие подшивали комки на завтра.

Казармы на нашей территории располагались вокруг плаца, перемежаясь с помещениями «дубовки». Нашему факультету повезло: мы находились на самом торце плаца, напротив памятника солдату. Такое расположение давало целых два преимущества: первым было то, что наряд по казарме имел возможность наблюдать за приближением проверяющих. Поэтому дневальные в ночное время у нас стояли не «на баночке», как в нормальных частях, а «на страте» — наблюдая за плацом через окно. При этом остальной состав наряда мог относительно спокойно спать, тогда как по уставу было положено, чтобы бодрствовали минимум двое. Почему именно «страта» — понятия не имею. Может, кто-то зацепился за яркое словечко в учебнике социологии, ну а после пошло-поехало.

Вторым преимуществом было то, что казарма с обратной стороны вплотную прилегала к забору, за которым был тихий тупичок. То есть, лазить наружу можно было совершенно незаметно, чем курсанты активно пользовались.

Жрать после гимнастики хотелось невыносимо. А все запасы сухариков, шоколадок и прочих закусок, как назло, закончились. Поэтому, после долгих колебаний, я всё-таки решился сходить в ПРБ, то есть, в несанкционированную отлучку.

Кроме каптёрки, где официально хранились сумки с гражданкой, в казарме были отдельные нычки, где курсанты, и я в том числе, прятали одежду на всякие непредусмотренные распорядком случаи.

Моё переодевание прошло благополучно.

Улучив момент, я выпрыгнул из окна коридора на козырёк, потом — перелез через забор и оказался в переулке. В городе.

За углом был небольшой продовольственный магазинчик, где продавали пирожки и сосиски в тесте. Я купил пять штук сосисок, несколько бананов и уже собирался было возвращаться обратно, как вдруг с улицы зашли две девчонки, примерно моего возраста. Обе — хорошо одеты, и вообще довольно симпатичные.

Одна из них, сероглазая, с густыми рыжеватыми волосами, увидев меня вдруг замерла и дёрнула подругу за руку. Я хотел было выйти, но помедлил, придерживая дверь.

— Привет, — сказала девчонка, обращаясь ко мне. — Слушай, а ты же со «спецуры», да? Я тебя в понедельник на разводе видела.

Она улыбнулась мне и немного покраснела.

Её звали Мирослава. Красивое имя, мне очень понравилось. Позже я выяснил, что у её мамы были сербские корни.

Она училась на женском факультете, на параллельном курсе. Конечно, девушки туда попадали необычные: много дочек военачальников, даже внучки легендарных советских маршалов.

В магазине, когда мы познакомились, она попросила угостить её сосиской в тесте. И, конечно, я не стал отказывать. Вот так, жуя сосиски, мы прогуливались по Волочаевской улице.

Её подруга куда-то исчезла, я даже имени её спросить не успел.

А мы говорили о всяком. Довольно быстро выяснилось, что нам нравятся одни и те же книги, та же музыка и те же фильмы. И вообще с ней было как-то комфортно. Никакого напряжения.

Ещё от неё приятно пахло. Я никак не мог понять, какими духами она пользовалась. И только позже выяснил, что это были никакие не духи а её природный, естественный запах: чуть острый, с нотками ванили и тропических цветов.

— Мне нравится, что ты не куришь, — сказала она, когда мы шли мимо ларька, возле которого толпились дымящие мужики. — Это прям поветрие какое-то: парни курят со школы.

— Да, тоже не люблю табачный дым, — кивнул я.

— И девчонки стараются соответствовать… в клуб зайти невозможно — надышишься так, что потом весь день голова болит.

— А ты тут уже в клубах бывала?

— Ага, на прошлых выходных с Катькой ездили в «Птюч»…

— Понравилось?

— Нет… бум-бум-бум и кислотные картинки… — она вздохнула и тут же добавила, поглядев на багряное отражение закатного солнца в окнах ближайшего дома: — Закат сегодня, наверно, красивый!

— Ага… Жаль, что отсюда не видно — сплошная застройка, — ответил я.

— Сверху — видно, — ответила Мирослава.

— Так в главный корпус сейчас не попасть…

— Зато можно ко мне домой.

— В общагу? — не сразу понял я. — Вас, кстати, где поселили? В «Хилтоне»?

«Хилтон» — это, конечно, не гостиница известной сети. Так называлось одно из общежитий на территории, где жили слушатели офицеры и курсанты старших курсов.

— Зачем? Я живу в этом доме, — Мирослава улыбнулась и кивнула на высотку прямо напротив плаца, за участком забора, который курсанты называли «телевизор».

— Ого! — удивился я. — Снимаешь?

— Нет… хотя некоторые девчонки действительно снимают. Очень удобно. И не так дорого, как может показаться —всё-таки не центр.