Торговец вольного города (СИ) - Зигмунд Крафт - Страница 25

Вечером того же дня, когда приводил записи о продажах в приличный вид, ко мне постучалась Анна и попросила зайти к отцу. Тетрадку я тут же спрятал, закрыв ящик стола на ключ.

Отец неизменно сидел в кресле у камина и даже соизволил заговорить со мной первым, попросив подбросить бревно из поленницы.

— Не рано ли ты свободу почувствовал? — поинтересовался он, после чего отхлебнул дозу алкоголя.

— Я всегда был свободен. Но полагаю, позвал ты меня по иному поводу. Неужели Екатерина Андреевна снова пожаловалась? — хмыкнул я. — И что на этот раз её не устроило?

— Прилавок. С чего вдруг взял, что можешь так спокойно пытаться прыгать выше головы?

— Каким образом расширение бизнеса стало попыткой сделать нечто сверхсложное?

— Какого ещё бизнеса? — скривился он в отвращении. — Давно уже нет никакого бизнеса. Как хворь эта меня скрутила, так сразу стало понятно, что уже ничто не изменить. Нет больше тех великих баронов Скарабейниковых, понимаешь? — он наконец посмотрел на меня. В его взгляде и нервно дрожащих пальцах, периодически сжимающих подлокотник и сигарету, ощущалась бессильная злоба.

Я не знал, что ответить на такие слова. Всё ж, об этой семье в дневнике прежнего Сергея было написано катастрофически мало. Что-то о великом прошлом и неведомом проклятье, из-за которого пришлось продать торговое имущество и лишиться жизней родственникам.

Посверлив меня взглядом, отец откинулся на спинку кресла. Я всё так же продолжал стоять рядом, так как присесть было негде. Окна снова зашторены, не искать же в полумраке стул? Да и неизвестно, как старик на такое самовольство отреагирует. Надеюсь, разговор этот недлинный.

— Забудь ты уже о словах деда, — сказал он, глубоко затянувшись сигаретой. Взгляд вновь был устремлён в огонь. Интересно, а кто ему дрова подкидывает, когда никого нет? — Он бредил великим прошлым нашего рода и тяжело воспринимал то, как год от года подчинённые семьи бегут, а иногда и открыто оборачиваются против нас. Мой отец ещё успел застать лучшие времена, потому ему и было так тяжело принять очевидное. Кто ж знал, что он умудрится оставить крупицы этого помешательства в твоей глупой голове. Как бы я не старался образумить тебя, ничего не выходило. И всё же, никак не ожидал, что слегка оперившись, надумаешь повторять ошибки прошлого. Где деньги то взял, расскажешь родному отцу? Обещаю, ругать не буду.

Он вновь перевёл взгляд на меня, ожидая признания в грехах. Увидел же лишь улыбку на моих губах. Покачав головой, ответил ему:

— Никогда не брал долгов. Никогда не обращался к сомнительным личностям за помощью. Обидно, что ты веришь пришлой женщине, а не собственному сыну.

— Дурак, — словно плюнул он в меня. — Снова бахвалишься на пустом месте.

Константин отвернулся и снова глубоко затянулся.

— Я честно заработал деньги. Нашёл поставщиков. Прилавок снял на свои кровные, ещё и оплатил на полгода вперёд. Ни копейки не взял у твоей жены. И что взамен? Упрёки в несуществующих просчётах, вранье? Тебе так претит хоть раз поверить собственному сыну?

— Нет Скарабейниковых больше. Нет! Ради тебя, дурака, старался. Чтобы по миру не пошёл после моей смерти. Катерина обещала не противиться, если захочешь на одной из её дочерей жениться. Хотя бы так сохранить каплю крови в роду. Мы прокляты, ты ведь сам это прекрасно знаешь. Не лезь, куда не просят, беду накликаешь ведь. И в отличии от предков, уже некому будет защитить.

— Мне казалось, что ты ради себя старался, — хмыкнул я.

Вот ведь упрямый старик! Разговаривать с ним бесполезно, как и воспринимать всерьёз весь тот поток бреда, что льётся изо рта.

— Как думаешь, куда пошли её деньги? На проституток спустил? Или выпивку в кабаках? Нет. Даже не в бизнес-идею, на которой якобы прогорел. Долги. Я рассчитался со всеми кредиторами, сдал больше половины дома в аренду. Живу, как мышь вонючая. Доживаю. И всё ради чего? Ради идиота сыночка, что сам готов нырнуть в дерьмо по самую макушку.

Он нервно рассмеялся.

— Прости, Первопредок, как же я был глуп! Когда в этой жизни чужая жертва ценилась? Что стоишь тут, зыркаешь на меня? — обратился он ко мне. — последний раз спрашиваю, где деньги взял? Что обещал им? Свою жизнь, силу? Или этот дом, что достанется тебе после моей смерти?

— Ты бредишь, отец.

— Убирайся! Слышишь? Ничего ты не получишь! Всё Катерине достанется. Придёт мой черёд, ей перстень главы отдам, понял? Не тебе! Сидел бы тихо, жизни радовался. Нет, полез он… Уходи, я сказал! Глаза б мои тебя не видели.

Правой рукой он сжал ладонь у сердца, но левой сигарету не выпускал. Больше походило на представление, чем реальное ухудшение самочувствия.

Ничего не говоря, я вышел из комнаты. Раздались шаги и дверь комнаты Яны захлопнулась. Видимо, обрадовалась моему разочарованию на лице. Да уж, старый пердун и правда настроение испортил. Надо же быть настолько упёртым болваном! Лучше бы и дальше сидел мебель из себя изображал, а не пытался учить «уму-разуму» нерадивого сына.

С Захаром встретился спустя три дня и притащил заколки невидимки сестричек. Мужчина всё так же пыхтел, будто стометровку на время пробежал. Над головой за сотню макров виднелись. Как он один здесь ходит? Я вот без Виктора точно пропаду. Хорошо что хотя бы в этот раз никого неприятного не встретили.

— Благодарствую, — улыбнулся Крапивин после того, как понюхал заколки и положил их в карман. Я постарался в этот момент держать каменное лицо.

— Может, вы измените место встречи? Мне оно не подходит.

Мужчина посмотрел на меня так, будто впервые видел.

— Знаете, вы правы, — улыбнулся он заискивающе. — Я, кстати, пообщался с главным по кухне, его заинтересовало предложение. Постоянного поставщика у них пока нет. Приходите сюда же ещё через три дня, я как раз подготовлю пропуск в Академию.

Кроме этого, он передал мне сотню макров и расписку к ним, опять на половину. На обратном пути пришлось немного попетлять, я даже вспотел от волнения: не хотелось встречать местных тварей. Но, к счастью, всё обошлось.

Дни поплыли один за другим, время от времени сёстры звали помочь с делами, мне же стало казаться, что это уловка ради того, чтобы выпить больше положенного. Но пока они слушались меня, не видел в этом проблемы.

— Ну, Серёжа, — протянула Яна, томно смотря на меня, — не угостишь сестрёнку?

— У нас не такой уговор был. Тем более, за себя я плачу сам.

— Так ты не пьёшь ничего, — фыркнула она. — Не маленький же уже, мог бы и позволить себе.

— Я не понимаю, ты меня споить хочешь? — улыбнулся ей, смотря в упор.

— Зануда, — она надула губки и отвернулась.

— Возможно. Третий столик справа от нас, из двух тот, что постарше.

Яна не стала мне ничего говорить и ушла, чтобы якобы случайно оступиться возле объекта, а он её подхватил, после пригласил за столик.

Анна пододвинула стул поближе и коснулась своим плечом моего.

— Серёжа, а правда, сколько ты уже зарабатываешь? — она якобы ненавязчиво повела пальцем по моему пиджаку. Глазки наполовину прикрыты, губки приоткрыты, ну а грудь… Тут и так понятно, самый выгодный для меня ракурс выбрала.

Давно они уже начали пытаться выбить братца из колеи, переманить на свою стороны и выведать все секреты. Вот только если в первые дни им это более менее удавалось, то сейчас уже не был так падок на откровенные провокации. Но девушек это совершенно не останавливало, что меня уже начинало забавлять.

— Немного, — усмехнулся я, убирая её ладонь со своего плеча. — Не волнуйся, всё ваше отдаю до копейки. Ань, может, тебе уже хватит?

Я попытался взять бокал из её рук, но та дёрнулась и расплескала часть своего шампанского на стол. Отстальное допила залпом.

— Так, это последний клиент и мы домой. Поняла?

— Ну Серёжа…

— Уговор помнишь? Или я уйду один.

— Зануда, — буркнула девушка.

— Иди уже, тебя Яна зовёт.