Газлайтер. Том 8 (СИ) - Володин Григорий - Страница 31

— Конечно! — даже обижается Гумалин. — Каждая вещь здесь выполнена мной. Эти артефакты не постыдили бы самого короля белых казидов.

— Артефакты? — только теперь я замечаю на предметах росчерки рун. С интересом вытаскиваю из кучи маленький арбалет с заряженными тремя болтами. — Так вы артефактор?

— Я — руномастер, — недовольно поправляет Гумалин. — Чужеземец, сейчас же положи это на место…

Распахивается дверь, и на пороге заявляется свирепого вида казид с топором.

— Какого хрена вы покинули пост, обормоты! — ревет он и осекается, увидев трупы на полу.

У крикуна в бороде сверкают пресловутые бусинки. Значит, телепатия бесполезна. Я, недолго думая, спускаю курок арбалета, и в глаз казиду прилетает железный болт. Только снаряд буквально сразу превращается в какую-то медовую янтарную слякоть.

— А-а-а-а! — хватается за голову Гумалин. — Чужеземец, не смей тратить мои болты из хмельного мёда!

— Болты из мёда? — переспрашиваю я, ничего не понимая. Этот руномастер что ли алкаш?

— Ра-а-а! Драконий выкидыш! — казид хватается за невредимый, забрызганный медом глаз, а второй рукой взмахивает топором в мою сторону. — Тебе хана, ничтожество!

Снова вскидываю арбалет, и следующий болт прилетает черному казиду во второй глаз. Опять снаряд обращается в медовую жижу, ослепляя врага. Я этим незамедлительно пользуюсь. Шаг вперед и резкий взмах Каменным топором. Еще одна срубленная голова катится по полу. Мои предпочтения в ударах здесь не причем. Просто низкому противнику намного удобнее сносить голову, чем бить в грудь.

Ладно, надо сматываться, пока нас еще кто-нибудь не посетил. Я оглядываюсь на хлам вокруг. Нужно хватать самое ценное и убегать. Но что здесь самое ценное⁈

— Отдай медовый арбалет, ирод! — вопит Гумалин. — Ты два болта впустую выкинул! Я их три месяца делал!

Ну вот и ответ. Отбросив бесполезный арбалет, я подскакиваю к казиду, взмахиваю топором, и звон обрубленной цепи отдается эхом по всей комнате.

— Если хочешь свободы — иди со мной, Гумалин Алкаш!

— Я — Гумалин Хмельный! — рычит светловолосый дед.

Не обращая внимания, я отворачиваюсь и покидаю комнату. Как и ожидалось, старик следует за мной. Мы бежим на верхние ярусы, но в пути сталкиваемся с проблемой. Коридоры вдруг ни с того ни с сего заполнили спешащие куда-то казиды. Мне приходится телепатическим сканированием заранее обнаруживать приближающиеся отряды, чтобы с дедом вовремя отступить в ответвление коридора и пропустить мимо патруль.

Вскоре проясняется и причина суматохи вокруг.

— Пр-р-ро-д-ра-а-а! — отдается эхом от каменных стен обезьяний рев.

Значит, мои марионетки уже выпустили бигусов. Я рассчитывал, что на это потребуется больше времени, но да ладно, всеобщий шум нам только на руку.

Пока отряды казидов собираются дать отпор обезьянам, мы со стариком проскакиваем еще пару ярусов, а затем уносимся в сторону входа в крепость. На верхнем этаже старик вдруг совсем сдает и с трудом передвигает ноги.

— Гумалин Пьяница, держись! — подбадриваю я. — Еще немного осталось!

— Да Гумалин Хмельный я! — рычит дед.

— Как доберемся до меня — угощу кружкой мёда, — добавляю.

Моя мотивация явно срабатывает, потому что старик ускоряется. Еще один подъем и впереди возникает знакомая дверь в проход с колоннами. Но тут за нашими спинами раздается слитный ор ужаса и боли. Я оборачиваюсь — прямо за нами бегут порядком подранные казиды. Видимо, коротышки не справились с бигусами и дали дёру, но тут и мы подвернулись на пути.

И что делать? Возможно, я бы мог бросить Гумалина и оторваться, но раз сам взял старика с собой, то это уже не вариант.

— Ну, дед, похоже, придется драться, — набегу я выхватываю из воздуха пси-клинок. — Если у тебя остался еще один медовый болт, то самое время им закинуться.

А еще настало время для моего легионера-новобранца.

«Бигус, ты здесь?»

«Пр-р-од-ра-а!» — отзывается не отягощённое умом сознание зверя.

Я усмехаюсь. Ну сейчас доберемся до ологхая и повеселимся.

Мы с синяком-карликом залетаем в проход, справа вырастает знакомая белая колоннада, слева — будка с коматозным ологхаем. Железный грохот за спиной приближается, слышны удивлённые и рассерженные крики — нас заметили. Сразу же казиды ускоряются, тяжелый топот становится чаще и громче.

— Ох, ирод! — из-за одышки голос Гумалина хрипит и срывается. — Погубишь ты меня — такого молодого и красивого!

— Сам пошел со мной, — невозмутимо замечаю, подбегая к пристройке.

— Глупость — порок юности, — понуро признает мою правоту старик.

Я же хватаю трепыхающееся сознание бигуса и, недолго думая, закидываю в голову оглохаю. Даже почти не парюсь над ментальным мостом. Ничего с этим комком шерсти не случится: воспоминаний у него и так никаких нет, кроме жевания добычи и случек с самками.

— Бежим! Чего встал! — отбежав обратно, я хватаю старика за плечо и толкаю вперед.

— Сил больше нет, — хрипло выдыхает старик, сильно наклонившись вперед. — Брось меня, пускай эти ироды снова запирают, с медовыми болтами не так уж и плохо…

— Никто тебя уже не запрет, но как хочешь, — пожав плечами, я прибавляю скорости.

И в это время из будки вырывается наружу страшный рев, устремляясь на волю по всему подземелью:

— ПР-Р-Р-О-Д-Р-Р-Р-Р-Р-А-А-А-А-А!

В ту же секунду мимо меня словно ошпаренный пробегает седой коротышка, обгоняя на десяток шагов:

— Я передумал! Я еще слишком молод умирать!

О! Кажется, у кого-то открылось второе дыхание!

Не останавливаясь, я оглядываюсь через плечо. Из пристройки выпрыгивает разъяренный ологхай. Ревущий великан припадает по-обезьяньи на руки. Резко он выпрямляется и бьет себя в грудь, словно горилла, а затем накидывается на выскочивших в проход казидов. Коротыши с ужасом бросаются обратно, но никто их уже не отпускает.

Как там говорилось в одной хорошей книжке? А точно:

— Ты не пройдешь!

За спиной раздаются крики ужаса вперемешку с тролльским ревом. Что ж, одноразовый камикадзе задержит на время воинство карликов. Ну и заодно послужит мотивацией одному ленивому руномастеру.

Большая часть прохода пройдена. Впереди замаячила тонкая полоска дневного света, пробившегося в щель в скале. Через несколько мгновений мы выпрыгиваем наружу, причем старик даже первым. Щурясь, он ошалело крутит седой головой, пока не замечает пасущуюся неподалеку шестилапку.

— Боги, неужели ты предлагаешь ехать на нём?

— Ты можешь и пешком, — предлагаю. — У тебя неплохо получается.

Ментальной волной подзываю зверя, животина послушно подходит и чуть сгибает колени. Я одним прыжком забираюсь на шестиногий транспорт, не забыв передать ему заряд энергии. Затем протягиваю руку старому коротышу.

— Даже седла нет! — жалуется на сервис Гумалин, пока взбирается сзади меня.

Мы трогаемся. При спуске приходится соблюдать двойную осторожность, чтобы шестилапка не переломал ноги, и из-за этого двигаемся медленно.

— Надо было пони взять, — ворчит старик.

— Предложение пройтись пешком всё еще в силе, — невозмутимо отвечаю, и ворчун затыкается.

К счастью, вскоре начинается пологая местность, и у шестилапки появляется возможность показать, на что он способен. «Лошадка» ускоряется, переходит в галоп, и старик начинает подпрыгивать на крупе, как мячик. Зато и ворчать ему больше некогда.

Но едва мы равняемся с первым отрогом, откуда-то сзади выныривают огромные черные звери, похожие на кротов. Пока что они далеко, но быстро приближаются.

— Это еще что за перцы? — спрашиваю я старика через плечо.

— Прирученные…выкормыши…черных, — между прыжками вставляет Гумалин, а когда дорога под копытами становится более ровной, выдыхает: — Сейчас еще Червя выпустят, и нам придет кранты!

— А Червь у них один? — уточняю. — А то я одного недавно пустил в расход.