Бездушный 4 (СИ) - Баковец Михаил - Страница 11

Штора, прикрывавшая дверной проём, чуть сдвинулась, показав бледное лицо молодой женщины. Обведя взглядом дорогу, она взглянула на охранника с обожжённой и окровавленной одежде.

— Дрант, ты жив? — задала она совсем неуместный вопрос.

— Целёхонек, госпожа.

— А где Вил и ст?

— Проклятье, — выругался охранник, затем взглянул на место возницы и перевёл взгляд на меня.

— Он там, — кивком головы я показал в сторону луга.

Вилист был мёртв. Разбойничья стрела попала ему точно в позвоночник чуть выше лопаток, пробила его и вошла в лёгкое. За то время, пока мы разбирались с бандитами, лечили охранника и прочее, и прочее, он отошёл в мир иной. Неизвестно успел бы я спасти его, если бы вовремя занялся им. Что ж кровь за кровь. Жизнь вожака разбойников за жизнь простого рабочего человека.

Как выяснилось, в дилижансе ехала жена крупного воротилы из Торгового Союза со своей служанкой. Услышав это, я стал подозревать, что бандитская засада была устроена конкретно на неё, а не на случайную повозку. И точно не ради убийства, а из-за выкупа. Богатый торгаш за любимую жену отвалит в десять раз больше, чем бандиты могли бы получить за убийство четвёрки слабых людей.

Связанных пленников и мёртвые тела Арисар закинул в трофейный фургон. Перед этим с моей помощью вернул колёса на оси. По времени операция заняла пять минут. Изгой взялся снизу за повозку и с виду легко поднял ту. Мне оставалось только поставить колёса на их родное место и закрепить специальными железными «пальцами», не позволяющими им слететь с оси.

Место возницы также занял Арисар. Я не умел управлять тягловыми животными и больше вреда принёс бы. Так как места рядом с ним для такого здоровяка вроде меня не нашлось, то пришлось мне сидеть в фургоне рядом с пленными и трупами.

Спасённые пристроились вслед за нами. Женщина отказалась от планов поездки после нападения и решила вернуться домой в нашей компании.

ГЛАВА 7

Перед воротами Шида, цели нашей поездки, собралась внушительная очередь из повозок, пеших и конных. Стоять в ней не хотелось, но вряд ли получится избежать сего действа. Я морально приготовился впервые побывать в средневековой «пробке». Вот только у моего сопровождающего были другие взгляды, или он лучше ориентировался в местных реалиях. Ничуть не сомневаясь, Арисар направил фургон по краю дороги, оставшейся чистой, игнорируя возмущённые крики и попытки заступить нам дорогу. Нескольких особо спесивых личностей он полоснул кнутом, не разбирая куда бьёт. После таких ударов те мгновенно передумывали лезть в бутылку и ввинчивались обратно в толпу. Один раз особо ушлый «учитель» решил выкатить из очереди свой фургон, чтобы перегородить нам путь. И тогда изгой использовал один из своих талантов. От него повеяло такой жутью, что наши лошади и ближайшие животные едва не взбесились. А учителю пришлось сгонять свою повозку с дороги в поле, так как в строй ему стало не пролезть. И оставаться на нашем пути он передумал.

Причина всех этих конфликтов в затрапезном виде нашего транспортного средства. Фургон корявый и побитый, обычные лошади, дешёвые из дешёвых, Арисар в простой походной одежде, которую вот так сходу не рассмотришь и не поймёшь, что пошита она классным мастером и из дорогих материалов.

Возле самых ворот изгой остановил повозку всего в паре метрах от двух стражников с алебардами, следящими за потоком желающих попасть в Шид. За ними стояли ещё трое и один с виду гражданский, который принимал пошлину за въезд в город.

— Куда прёшь? — заорал один из стражей.

— На место твоего сотника! — немедленно ответил ему изгой и спрыгнул с козел. Мимоходом дважды ударил кулаком по краю борта повозки, давая мне знак присоединиться к нему.

Его слова заставили остолбенеть стражников, а ближайших простых людей зашушукаться.

— Ты пьян? Захотел на помост к экзекутору? — наконец, отмер страж. — Если сотник прослышит про твои слова, то мигом туда определит.

Тут в воротах показался ещё один из привратных вояк. Его внешний вид сообщил, что сейчас мы видим старшего наряда.

— Что случилось? — поинтересовался он ещё издалека.

— Да вот, господин десятник, хамы и наглецы тут у нас, — пожаловался на нас стражник. — Хают нашего сотника, говорят, что зря занимает своё место и они лучше справятся.

— Говорили? — десятник обвёл меня и изгоя тяжёлым взглядом. Грубить и угрожать не стал. Явно тёртый тип, с опытом, понимал, что обычные люди не станут так себя вести. обычная одежда и убогая повозка не ввели его в заблуждение.

— Не совсем такими словами, — ухмыльнулся ему Арисар.

— Поясни, — потребовал воин, катая желваки.

— А ты в фургон загляни и оцени, кто там валяется. В обязанности стражи входит защита дорог и поимка разбойников. Между тем, этим приходится заниматься мне с моим господином. Прям всё так складывается, что это мы стража, а не ты со своим сотником.

Десятник кивнул одному из солдат, которые перетаптывались рядом с писцом.

Лично я не понимал, отчего Арисар так себя ведёт. Какая-то особая фишка в поведении клановой знати, не готовой спускать даже лёгкое пренебрежение в свой адрес? Наглость представителя сильнейшего клана, которые если не станет гнуть окружающих, то авторитет клана упадёт? Что-то ещё, о чём я даже не догадываюсь?

Между тем стражник дошёл до нашего фургона, откинул тент и заглянул внутрь. полминуты осматривал сваленные тела, потом ловко запрыгнул внутрь. Спустя минуту раздался его удивлённый голос:

— Господин десятник, да тут сам Ломоть валяется с дыркой в башке. И куча его подельников. Эти живые.

И вновь понеслись шепотки в толпе. Названное имя вызвало достаточно сильную реакцию у народа. Выходит, я пришиб совсем не простого романтика большой дороги. И осведомлённость стражи тоже кое-чего мне сказала. Не такие они и лоботрясы, раз с первого взгляда опознали труп, не имеющего особых примет в виде шрамов, родинок с бородавками, заячьей губы и прочего.

Взгляд десятника слегка изменился. На нас он уже смотрел с долей уважения и признательности, а не только со злостью и раздражением.

— Что ж, признаю, что вы выполнили то, что долго не удавалось у стражи. Кого благодарить? — ровным тоном произнёс он.

— Господина Ивана Рансура из клана Рансур с наставником, — отчеканил Арисар. — Отметишь это у магистрата. И чтобы не забыл.

Услышав фамилию моей новой семьи, стражник заметно подобрался. Тот, кто первым стал возмущаться и качать права, когда мы подъехали к воротам, слегка побледнел.

— Как можно, господин, — быстро сказал он.

— Смотри у меня, — чуть приподнял в волчьем оскале край верхней губы изгой и вновь активировал пугающий талант, заставляя ближайших к нам людей в очереди отшатнуться назад, увеличивая между нами дистанцию. Ещё раз усмехнувшись, он посмотрел на меня и произнёс. — Идём, господин?

— Да, пошли, и так много времени потеряли с этой ерундой, — кивнул я, стараясь выглядеть уверенно и важно, и шагнул вперёд прямо на стражников. Те торопливо расступились. Вслед мне пристроился Арисар.

— Господин Рансур, а как же фургон? — крикнул десятник.

— Мне не нужен этот мусор. Можете забрать его себе, — не оборачиваясь, я безразлично махнул рукой. Когда мы отошли с ним достаточно далеко, поинтересовался у спутника. — Обязательно так было себя вести? Мне показалось, что вышло как-то чересчур.

— Пусть знают и не забывают, — непонятно ответил он мне.

В Шиде изгой ориентировался неплохо. Спустя десять минут он привёл меня к двухэтажному каменному зданию с остроконечной четырёхскатной крышей. Постройкой оказался постоялый двор. Здесь можно было только жить. Питание не предлагалось. Зато имелась просторная моечная в подвале. Здесь мы сняли до завтрашнего вечера две соседних комнаты. Разделялись они общей стенкой. Комнатушки оказались маленькими, два на три метра. Из мебели — узкая деревянная кровать, большой сундук и табуретка. В стене что «в ногах» имелось крошечное окошко с решёткой и внутренними ставнями из толстых досок. Закрывались они очень плотно, практически без щелей благодаря тонкому войлоку, прибитому по краю, что отлично помогало от лишнего уличного шума и запахов. Высота потолков в комнате также оставляла желать лучшего. От моей макушки до выступающих, как в старых деревенских домах на Земле потолочных балках, было сантиметров пять-семь. Встаёшь на цыпочки и чувствуешь волосами бревно. Даже не стоит и думать ходить здесь в шляпе.