Невыносимая шестерка Тристы (ЛП) - Дуглас Пенелопа - Страница 67

И девушка улыбается, очарованная и желающая быть только со своим Ромео. Оливия идеальна. Почему все эти годы они не давали ей главные роли?

Все замолкают, и через мгновение занавес над разумом Лив, кажется, снова закрывается, и она садится, ее поведение снова становится серьезным.

— Видишь, Кларк? — обращается к парню Лизбет, приподнимаясь на локтях и оглядывая Лив. — Вот так просто.

Я тихо смеюсь, наблюдая, как она неловко переступает с ноги на ногу.

Ламберт хлопает в ладоши.

— Ладно, внимание! Завтра. В три часа!

Все начинают собирать вещи, разговоры заполняют помещение, и я смотрю, как Лив не спускается ко мне, а исчезает за кулисами.

Она должна была меня видеть. Я проверяю свой телефон, отмечая, что опоздала на двадцать минут.

Несу розу, поднимаюсь по лестнице, сворачиваю за занавеску и спускаюсь еще по одной небольшой лестнице. Я нахожу Лив в раздевалке с открытой дверью, когда она сидит на табурете.

Я останавливаюсь у двери.

— Я принесла тебе небольшое напоминание о себе.

Держу розу, Лив хоть и не сразу, но поднимает взгляд на меня.

Она грустно смотрит на розу, и мое сердце колотится.

— Розовая? — спрашивает она.

Вхожу в комнату, закрывая за собой дверь, и останавливаюсь напротив нее. Я опускаюсь вниз, на колени.

— Шипы.

Я убираю цветок на туалетный столик и кладу голову ей на колени, надеясь, что она простит меня. Я опоздала, хотя обещала ей, что приеду вовремя.

— Я полна шипов, — мягко говорю ей. — Но во мне есть что-то, что, я надеюсь, того стоит.

Через несколько секунд я чувствую ее руку в своих волосах.

— Я ненавижу Ромео, — говорит она, поглаживая меня по голове. — Но я начинаю понимать его. Из-за тебя, Клэй.

Слегка улыбаюсь, потому что знаю, что ей горько, потому что она ломается, и я хочу этого. Я хочу того, что обещал Трейс. Что тумблер щелкнет, и она будет моей.

Я приподнимаю ее рукав и смотрю на осьминога на внутренней стороне запястья.

— Это мое. — Я провожу большим пальцем по чернилам. — Вечно мое. Часть меня. — А затем шепотом добавляю : — В пределах этого дюйма… я свободна.

Этот участок кожи никогда не будет принадлежать никому другому. Он будет моим, когда она свяжет себя с другой узами брака. Когда ей будет восемьдесят. Это все, что у меня действительно есть от нее.

Я целую ее запястье и поднимаю голову, когда она надевает мне на голову одну из шляп, цилиндр, похожий на тот, что был в ее комнате.

Она смотрит на меня, в ее голове крутятся шестеренки, но, прежде чем я успеваю спросить, о чем она думает, она щипает меня за подбородок и наклоняется.

Ее дыхание касается моих губ, и я почти чувствую ее вкус.

— Давай разденем тебя, — шепчет она.

Девятнадцать

Клэй

У меня трясутся руки, пот выступил на лбу, сердце бешено колотится.

Хотя бы еще раз…

Я не могу перестать слышать ее шепот или чувствовать вкус ее губ с тех пор, как уехала от нее этим утром. Боже, я так устала. В моей голове туман, и я, кажется, еще не могу полностью открыть глаза, но я словно плыву. В блаженстве.

После пробуждения я перевернулась на другой бок и почувствовала, что нуждаюсь в ней. Я не хотела покидать кровать Лив, пока не попробую каждый дюйм ее тела, и я не могла поверить, что во мне еще остались силы после всего, что произошло, и что после двух раз я все еще хочу большего.

Я в огне и не могу дождаться, когда увижу ее.

Я достаю книги из своего шкафчика, делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, но этот прием не помогает.

— Клэй, — зовет меня кто-то.

Я поворачиваю голову и вижу нескольких парней в конце коридора.

Новенькая девушка из класса математики стоит рядом со мной, держа в руках папку и книгу. Ее светлые волосы, подстриженные лесенкой, доходят ей до плеч. У нее рюкзак «Эрмес», которым даже моя мама, вероятно, не побаловала бы себя.

— Прости, я не пыталась тебя испугать, — с улыбкой говорит она, и я замечаю на ее губах тонкий слой розового блеска. — Я Хлоя. Мы вместе ходим на математику.

Она протягивает мне руку и стоит так близко, что волосы на моей руке соприкасаются с ее волосами. Во мне нарастает настороженность.

— Точно. — Я кладу тренировочную одежду в спортивную сумку, чтобы забрать ее домой и постирать. — Ты из Техаса. Как тебе у нас?

Она пожимает плечами, ее темно-синий свитер-жилет Мэримаунта не тот, что мы на самом деле носим, но мне нравится ее ретро-стиль.

— Пока осваиваюсь.

— Да, я слышала, что в Техасе у людей мания.

— Мания? — переспрашивает она. — На что?

Я вытаскиваю пенал.

— На то, что они техасцы.

Она широко улыбается и кивает.

— С этим не поспоришь. Сначала техасец. Потом американец.

Хоть у нее нет южного акцента, она определенно из города. Вероятно, из большего города, чем Сент-Кармен.

Я закрываю шкафчик, наконец смотрю на нее и замечаю, что она не отрывает от меня взгляда. Я напрягаюсь, не уверенная, показалось мне это или нет. Осматриваюсь в поиске Лив.

— В любом случае, — продолжает она, — я просто хотела представиться. И узнать, нужен ли тебе напарник? Или какая-нибудь помощь с производными и интегралами?

Напарник? С появлением гугла такое еще существует?

Она смеется:

— Ладно, это мне нужна помощь с производными и интегралами.

Вот оно что.

— Ну, я не гений, — отвечаю я, — но думаю, две головы лучше, чем одна.

Но время с новой подругой означает время, которое я не смогу провести с Лив, и я не могу решится на это прямо сейчас.

Я пытаюсь придумать причину отказаться, но затем я замечаю, как позади Хлои подходит Лив.

Она встает рядом со мной, ее волосы заплетены в две французские косы, которые я сделала ей сегодня утром. Она прислоняется плечом к шкафчикам и пронзает Хлою взглядом.

— Извини.

Ее тон голоса спокойный, повелительный и лишенный терпения, и я сдерживаю улыбку, даже когда румянец заливает мои щеки.

Глаза Хлои вспыхивают, когда она переводит взгляд на меня, а затем снова на Лив, и я поворачиваюсь, закрывая замок на своем шкафчике.

Неловко.

— Увидимся позже, — прощается она, и, когда я снова разворачиваюсь, она уже ушла.

Я хмуро смотрю на Лив, но я уверена, что она видит веселье в моих глазах.

— Она просто хотела поздороваться.

— Она может отвалить.

И этот взгляд, тон голоса: собственнический и ревнивый, и все это из-за меня — разжигают во мне огонь.

— Иди в туалет, Клэй, — бормочет она, потирая воображаемый зуд на подбородке, пытаясь выглядеть незаметной в школьном коридоре.

Бабочки порхают у меня в животе, и я медленно прохожу мимо доски объявлений специальных комитетов и целующейся пары. Я толкаю дверь раздевалки и направляюсь в туалет.

Я думаю, что Лив нравится наш секрет, и, хоть я и благодарна ей, потому что просто хочу, чтобы она была со мной, я должна обдумать вопрос, почему она не прилагает больше усилий, чтобы раскрыть нашу связь. Я знаю, она сказала в отеле, что это, вероятно, не перерастет в отношения, учитывая, что мы обе через несколько месяцев уезжаем в колледж, но что-то не дает мне покоя. Вчера ночью я призналась ей в любви. Непонятно, забыла ли она, игнорирует ли это, или думает, что я солгала, но, когда она призналась в ответ, то сказала, что пошутила, так что это не считается. Она не призналась в ответ — не по-настоящему — и я не понимаю, почему мне немного больно от этого.

Часть меня хочет, чтобы она боролась за меня. Чтобы потребовала, чтобы мы шли по школьному коридору, держась за руки.

Лив проверяет кабинки, чтобы убедиться, что мы одни, а затем следует за мной в одну из них. Дверь запирается, и мои книги в беспорядке падают на пол прямо перед тем, как она тянет меня в свои объятия.

Скользнув рукой ей под юбку, я прижимаюсь к ней всем телом, пока она обхватывает руками мое лицо, и мы целуемся. У меня вырывается стон, пользуясь тем, сколько секунд у нас есть наедине, чтобы дать ей понять, как мне приятны ее действия. Ее язык ласкает мой, и я ощущаю ее аромат и арбузный вкус ее блеска для губ.