Последняя из рода Гонт (СИ) - "Masha-U" - Страница 55

— Аннабель, давай с тобой, — предложил Нотт, и я, утвердительно кивнув, встала напротив него. Теодор призвал серебристую лисицу, и через мгновение она подлетела ко мне и произнесла его голосом: «Не будь такой хмурой, Аннабель!» На губах Тео появилась лёгкая улыбка. Вот так просто с первого раза у него всё получилось.

— Превосходно, мистер Нотт! — воскликнул профессор Блэк. — Десять баллов Слизерину!

«Экспекто Патронум!» — призвала я свою змейку. Однако, когда я попыталась сосредоточиться на послании, у меня не получилось. Радость, охватившая меня от счастливого воспоминания, тут же сменилась раздражением, несвойственным данному моменту. И сколько бы я потом ни старалась, у меня так ничего и не вышло. С каждой новой попыткой радость сменялась чуждой мне злостью. Возможно, Волан-де-Морт чувствовал отголоски моих счастливых эмоций, и это его раздражало. Странно, когда я испытывала подобные эмоции рядом с ним, Тёмный Лорд не выглядел недовольным.

«Неужели его злит то, что я смею быть счастливой вдали от него?» — внезапно осенило меня.

Мне оставалось только наблюдать, как Патронусы других студентов летают по кабинету и разговаривают их голосами.

— Не расстраивайся, Аннабель. Получится в другой раз, — утешил меня Нотт.

Ну да, ну да, как же!

Вечером, закончив домашние задания в библиотеке, я решила навестить василиска. Воровато оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет полтергейста Пивза, я спустилась на третий этаж. За последние полгода призрачный насмешник привык, что со мной вечно что-то случается, поэтому всё время отирался поблизости, чтобы не упустить лишний шанс повеселиться.

До заветной двери туалета я добралась незамеченной. Но, когда открыла её, то ошарашенно застыла на пороге.

Теодор Нотт и Гермиона Грейнджер целовались. Нотт обнимал девушку за талию, а она обвила его шею руками. Их губы слились в страстном поцелуе, и мои щеки предательски вспыхнули от смущения. Я почувствовала, что стала случайным свидетелем чего-то особенного, слишком интимного. Эти двое словно забыли об окружающем мире и погрузились друг в друга. Услышав, как Нотт простонал в рот Грейнджер, и увидев, как его ладони скользнули ниже по спине девушки, я решила, что самое время убраться подальше.

Тихо прикрыв дверь, я поспешила вниз. Спускаясь по ступеням, задумалась о том, что бы я почувствовала, если бы поцеловала Тёмного Лорда. От этой мысли у меня в животе затрепетали бабочки, дыхание сбилось, а сердце заколотилось чаще. Я знала, что лучше, чем он, никого не найду, просто потому что природа еще не создала никого совершеннее. И мне так хотелось, чтобы он чувствовал то же самое по отношению ко мне. Чтобы хотя бы раз посмотрел на меня так, как я смотрю на него… Я понимала, что сама мучаю себя недопустимыми мыслями, но ничего с этим поделать не могла.

Проходя через гостиную, я увидела, что там собрался весь факультет.

— Аннабель, давай к нам! — окликнула меня Дафна Гринграсс. Она сидела на диване вместе с Пэнси и Драко. Напротив них в кресле Блейз Забини рассказывал очередную шутку.

— Сейчас, только сумку закину, — отозвалась я.

В комнате было непривычно пусто. Я положила сумку на тумбочку, достала парный блокнот и, воспользовавшись случаем, пока никого нет, написала Волан-де-Морту:

«Добрый вечер, милорд. Сегодня на занятии по защите от тёмных искусств мы призывали Патронуса и учились с его помощью отсылать послания. Последнее у меня не получилось. Мне показалось, что я чувствую ваше раздражение, и это сбивало меня с толку. Возможно ли это как-то ограничить?»

Прикусив губу, я в течение пятнадцати минут ждала ответа, чтобы в конечном итоге прочитать сухое «Нет». Что значит «нет» в понимании Волан-де-Морта? Невозможно ограничить или «нет, я не стану этого делать»? Я посидела еще немного в ожидании пояснений, но их так и не последовало. Раздражённо захлопнув блокнот, я пошла к друзьям.

Хогвартс, 24 июня 1995 года

Несмотря на заверения директора о том, что третье испытание для чемпионов состоится через две недели, оно наступило только через четыре месяца.

Я сидела на трибуне со своим факультетом, а перед нами, на месте, где обычно проходили матчи по квиддичу, раскинулся огромный мрачный лабиринт из высоких зеленых изгородей. На последнем испытании появился и министр магии. Роберт Бардон сел в самом низу, среди судей и директоров школ. Мне оставалось только смотреть на его макушку.

Под аплодисменты и выкрики на площадку перед лабиринтом вышли оставшиеся чемпионы: Седрик Диггори и Флёр Делакур. И тут же усиленный волшебством голос Альбуса Дамблдора разнесся по трибунам:

— Сегодня утром профессор Блэк спрятал Кубок Трёх волшебников в глубине лабиринта. Только он знает его местонахождение. Поскольку мистер Диггори набрал большее количество баллов, он первым заходит в лабиринт. То, кто коснется кубка первым, и станет победителем. Если кто-то не сможет продолжить испытание, он или она должны послать в небо сноп красных искр. Желаю удачи!

Я встала и захлопала вместе с остальными болельщиками. Крэбб и Гойл проявили креативность, написав на своих лбах красной краской «Диггори». Под наши радостные крики Седрик зашёл в лабиринт, через минуту за ним последовала Флёр Делакур. Состязание началось, и трибуны притихли.

— Хоть бы сегодня никто не сдох, — поделился своими мыслями Драко Малфой.

— Мы с Гойлом поставили все свои карманные деньги на Диггори. Главное, чтобы он победил и остался в живых, — ответил ему Крэбб.

— Две смерти за турнир — это слишком, — хмыкнул Нотт.

— Тише вы! — зашикала я. — Вдруг кто-то из профессоров услышит?

Через четверть часа над лабиринтом рассыпался сноп красных искр. Все шепотки на трибунах стихли.

— К сожалению, — провозгласил Людо Бэгмен, — Флёр Делакур попала в ловушку и больше не может участвовать в соревновании.

Через пару минут из лабиринта вышли Сириус Блэк и Флёр. Одежда девушки была испачкана, на лице краснели ссадины. Несмотря на поражение, её встретили бурными аплодисментами, и она прошла на трибуну к студенткам из Шармбатона.

— Что ж, уважаемые волшебники и волшебницы, осталось дождаться последнего чемпиона! — воскликнул Бэгмен.

Спустя тридцать минут из лабиринта показался Седрик Диггори.

— Да! — закричал Людо Бэгмен под рёв трибун. — Он сделал это! Кубок принадлежит мистеру Диггори!

Студенты, казалось, обезумели: все поднялись со своих мест и начали скандировать «Диггори — чемпион!»

К Седрику под вспышками фотокамер приблизился сам министр магии.

Роберт Бардон приставил палочку к своему горлу и произнёс: «Прошу внимания!» Его оглушающий баритон заставил ликующих студентов затихнуть.

— Мистер Диггори, поздравляю вас с победой в Турнире Трёх волшебников! Этот турнир — не только проверка силы и магического мастерства, но и испытание характера и духа. Вы справились со всеми трудностями и выступили, как истинный герой, вдохновив всех нас. Седрик Диггори, ваше имя станет легендой, и его будут помнить веками. За вашу отвагу я рад вручить вам приз — тысячу галлеонов, которые вы заслуженно заработали. Пусть это станет началом вашего пути к большим достижениям!

Он пожал руку чемпиону и передал ему мешок с галлеонами, а затем подошел к судьям. К Седрику спустился отец, за ним следом — все студенты Пуффендуя, поздравляя его с победой. А я смотрела на Волан-де-Морта и не могла оторвать глаз. Он излучал такую уверенность, словно был хозяином этого мира, где всё подчинялось его воле. Тёмные волосы были красиво уложены назад, идеальные черты лица казались неземными. Каждая его мимика, даже изящно поднятая бровь как будто говорили о его гениальности и власти над окружающим миром. Моя зацикленность на Тёмном Лорде становилась проблемой. В последнее время я думала лишь о нём, весь мой мир вращался вокруг Волан-де-Морта. И я с ужасом понимала, что он стал для меня важнее воздуха, важнее жизни, важнее всего на свете. Это была очень плохая новость.