Незримые нити (СИ) - Нетылев Александр Петрович - Страница 40

Какая-то часть юноши на такое заявление даже обиделась.

— И что было бы толку с этих мозгов? — спросил Дан, — Если он все равно прожил бы до того, как вам потребовалось бы его тело? Как бы умен он ни был... Весь его ум был бы ничем перед вашим страхом смерти.

А вот здесь уже короля что-то не на шутку задело.

— Да что ты знаешь, мальчишка! — вскричал он, — Ты создал что-нибудь — в этой жизни или в прежней?! Ты знаешь, каково это — бояться до дрожи, что идиоты-потомки развалят все то, что ты создавал?! Разрушат то, что стало бы твоим следом в этом мире?!

Говоря это, он как будто горел изнутри. Невероятная сила чувствовалась в нем, и даже слабое, больное тело, казалось, не сдерживало его.

— Следом в этом мире? — возразил Дан, — Как ваши дети, которых вы снова и снова обрекали на смерть?!

— Ха! — фыркнул Цуйгаоцзун, — Один человек — это просто один человек. Песчинка. Ничтожная песчинка в бархане Судьбы. Величие не в человеке, величие в деяниях. Величие — в том, что Я создал королевство, которое процветает! Я сделал его таким, каково оно есть! Я приструнил Великие Кланы, Я обуздал варваров! Я начал Золотой Век, который продлится до скончания Вечности!

— Золотой Век, говорите? — переспросил Даниил, — Я пришел к вам из другого мира, Ваше Величество. В том мире не одно, не два королевства, а почти две сотни стран. Но ни в одной я не видел того, чтобы простолюдина могли законно убить без хотя бы формальной причины. Ни в одной я не видел такого, чтобы насильника славили как героя. И ни в одной я не видел, чтобы человек, поколениями убивающий собственных детей, оставался у власти.

«Потому что в нашем мире не умеют меняться телами», — мелькнула мысль. Но он продолжал говорить, провоцируя собеседника на ответ:

— Вы боитесь, что потомки развалят то, что вы создали? Не смешите меня. Я смотрю вам в глаза, и я вижу, чего вы боитесь на самом деле. Смерть. Неизвестность. Неслышное пересыпание песка в незримых часах над вашей головой. Вот чего вы боитесь на самом деле. Того, что всего одному человеку, всего одной жалкой песчинке очень скоро суждено прекратить существовать.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — Шэнь Юшенг резко отвернулся, уставившись на что-то невидимое глазу.

— Разве? — спросил Дан, — Мне от рождения дано лишь двадцать лет жизни. Я знаю ваш страх так, как не знает никто иной. Но это не значит, что я уважаю ваше решение.

Цуйгаоцзун чуть усмехнулся:

— Если бы все сложилось иначе, я мог бы умереть спокойно. Я ушел бы за Грань и прошел все десять судилищ Ада, гордо отвечая за все, что сделал в своей жизни хорошего иль дурного. Но люди несовершенны. Я знаю об этом как никто иной. Ты думаешь, мне не было жаль каждого из своих сыновей, задыхавшегося в беспомощном, дряхлом теле? Но это необходимая жертва. Один человек — лишь песчинка. Король умирает. Королевство живет.

— Звучит довольно лицемерно, — указал Дан, — От короля, что отказывается умирать.

— Моя страна нуждается во мне, — ответствовал Юшенг, — Если меня не станет, кто сохранит её в веках? Ты?

Дан пожал плечами:

— Я постараюсь. В конце концов, страна жила до вас и проживет после вас. Государство — это не вы, Ваше Величество.

— Жила до меня, — передразнил король, — А ты думал о том, как она жила? Сто лет владения клана Хоу были обособлены, и заклинатели клана творили там что хотели, — пока мой отец не покорил их огнем и мечом! Лишь чтобы его самого убили при мятеже, устроенном кланом Чжи! Клан Цзао не отличался от налетчиков-варваров, от которых теперь защищает нас, — пока я не взял его под контроль! То, что ты называешь жизнью, я зову хаосом!

На мгновение Дан поколебался. Но стоило ему услышать последние слова, и ответ будто сам собой пришел ему в голову:

— Быть может, хаос — это и есть жизнь.

— Тогда этому королевству не нужна такая жизнь, — резко ответил Юшенг, — Ему нужен порядок. Тот порядок, что могу ему дать только я!

— Не льстите себе, — не сдержался Дан, — Вы видите красивую картинку, Ваше Величество, но вы не хотите видеть её деталей. Клан Цзао не отличался от налетчиков-варваров? Тогда скажите, Ваше Величество, ЧТО делают налетчики-варвары? Должно быть, грабят, убивают и насилуют?

Он пожал плечами:

— Не это ли творили Цзао в землях Фен по вашему же приказу?

Что-то было не так. Разговор слишком затягивался. Казалось бы, его уже давно должны были вытащить отсюда. Однако...

Кажется, сомнения отразились на его лице, и Цуйгаоцзун усмехнулся:

— Мы можем продолжать беседу. Тебе некуда спешить. Нас никто не прервет.

Он рассмеялся:

— А ты надеялся на заклятье Тройного Призыва? Это слишком известная техника, чтобы против неё не существовало контрмеры. Наивно с твоей стороны было думать, что за сотни лет жизни я эту контрмеру не нашел. Самое смешное, что как раз Лиминь знал, как заблокировать канал заклятья. Но так как это секретная методика клана Шэнь, тебе не у кого было ей научиться.

— Я так понимаю, вы меня ей не научите, — сказал Дан, потому что нужно было хоть что-то сказать.

Он лихорадочно искал выход. По замыслу, после того, как король сделал бы «признание на камеру» в лице Веймина, Сюин и Айминь, шаманка Панчён должна была вытащить его, используя заклятье Тройного Призыва.

Другого пути к отступлению из королевского дворца он не придумал.

— Тебе это уже не пригодится, — усмехнулся Цуйгаоцзун, — Сейчас мы закончим беседу. А затем мои слуги отведут тебя в подвал. И там ты согласишься на ритуал.

Понимание того, что времени на раздумья не осталось, пришло мгновенно. Пусть король Шэнь был могущественным магом, заклинателем шестнадцатого ранга, единственным, успевшим за свою долгую жизнь овладеть путями разных стихий... Он все еще был немощным стариком.

И в этом была его единственная слабость.

Даниил успел сделать шаг и даже занести руку для удара. Но в этот момент алые глаза Цуйгаоцзуна полыхнули нестерпимо ярко, и он почувствовал, что не может пошевелиться. Неведомая сила подобно лавине накрыла его разум, устремившись прямиком к духовному ядру. Дан пытался сопротивляться, пытался выставить щит, но как будто в кошмарном сне, магия не откликалась.

Будто он стал слабым и беспомощным, как в прежней жизни.

— Пути Стихий — это всего лишь детские игры, — лишь легкое напряжение чувствовалось в голосе короля, когда он удерживал волю Дана в цепях своего волшебства.

Старческая рука коснулась колокольчика, и меньше чем через минуту в покои ворвался Чжи Чонглин в сопровождении нескольких дюжих слуг. Даниил видел их лишь краем глаза, неспособный ни повернуть голову, ни даже скосить глаза.

Он не мог отвести взгляда от светящихся красных глаз.

— Наследный принц Лиминь, — объявил король, — Точнее, злой дух, вселившийся в его тело, пытался убить меня. Свяжите его покрепче и бросьте в темницу. Я изгоню демона, и лишь тогда он сумеет наследовать мне.

Когда ему завернули руки за спину, Дан не смог сопротивляться даже для вида.

Когда алый взгляд клана Шэнь явил свою силу, и оковы духа сковали второго принца, пламя в жаровне заколыхалось, искажая картинку. Не потому что Его Величество отследил Ленту Феникса, как проделал это с заклятьем Тройного Призыва: сама мощь используемых им магических энергий создавала помехи любому заклинателю, кроме хозяина дворца.

Погасло пламя, не справившееся с древней силой правящего клана, а Сюин все сидела, невидящим взглядом смотря на опустевшую жаровню. Ощущение невероятной мощи, которой она стала свидетелем, захлестывало её, подавляло её разум, вызывая одновременно ужас и восхищение, — как в далекой древности люди, не знавшие волшебства, завороженно смотрели на буйство шторма и грозы.

Вот оно, — стучало у нее в висках. Вот то, к чему ты стремилась. О чем ты мечтала. Вот она, истинная сила. Король, который никогда не потерпит поражения. Пред кем бессильны любые мятежники, пусть даже все Великие Кланы выступят бок о бок.