Повелитель миражей (СИ) - Крынов Макс - Страница 11

Думаю, есть факты, которые стоит раскрыть главе рода, чтобы тот не оказался в глупом положении, когда ему позвонит взбешенный Арамазов, а отец окажется не в курсе претензий.

— Выиграл поединок с Арамазовым Арсеном.

— Ты⁈ — изумился отец.

— Я.

— Арамазова выиграл⁈

— Ага.

— Удивил! — Папа расплылся в улыбке. — Я его видел — сильный парень, да и драться любит. От тебя я подобного… Ладно, лучше скажи, как сильно пострадал брат главы?

Брат? Я думал, что он — сын. Впрочем, переплетения родственного древа Арамазовых меня мало волнуют.

— Лицо я ему помял, но целитель за сутки поправит. Больше пострадало самолюбие — чтобы оно зажило, и месяца мало будет.

Я ухватил бутылку колы со стола и сделал пару глотков. Напиток был столь холодным, что горло заледенело.

— Самолюбие — очень нежный орган, — кивнул отец.

Это точно. А сейчас я ударю по его самолюбию. Как бы я не желал скрывать свои способности от отца, делать это после поединка с Арсеном попросту глупо. Лучше уж выложить карты.

— Ещё я сегодня был у Алтаря. Выбрал бонусом склонность к магии иллюзий.

Думал, отец сейчас впадет в ярость, расколотит столик, швырнет графин в камин, но тот лишь тяжко вздохнул и устало посмотрел на догорающие дрова.

— Я стараюсь поднять наш род, Айдар. Возможно, стараюсь недостаточно сильно и хорошо, раз ты не считаешь меня авторитетным и пошел против моей воли, но вряд ли кто-то справился бы лучше… Чем оправдываешь свой выбор?

Оправдывать свой выбор я не собирался. А вот объяснить, почему поступил именно так, мог.

— Мне кажется, артефакты — не мое предназначение. Не лежит у меня душа к такому созиданию. Не хочу заниматься тем, что мне не по нраву, понимаешь? Кроме того, все, чего я смогу достичь с помощью этой способности, кажется мне… малозначимым. Перспективным для рода, но малополезным для меня лично.

Вот овладеть магией иллюзий, а потом — переключиться на магию пространства и создать ритуал, который перекинет душу в прошлое — это достижения, достойные меня. Тут я первый и единственный в своем роде. А выбрать то, что до меня выбирали предки, чтобы на пять-семь процентов усилить способность укрепления и передать потомку эту родовую эстафету, это достижение, которое требует самой малости — выбрать нужный бонус и потом обеспечить наследника. Ни побед над собой, ни роста в силе, ни удачных и неудачных экспериментов. Скукота. То ли дело — иллюзии! На высоком ранге с помощью иллюзии можно создать все, на что способно воображение, или же — побеждать противника еще до схватки, оплетая его разум паутиной, перехватывая контроль над органами чувств.

При должном умении от иллюзий нет защиты. Единственное, чего я не мог — обмануть разум бога, а вот все остальных — запросто, сколько бы их ни было. Например, когда я перемещался в прошлое, целая армия действительно была уверена, что сражается с весьма не вовремя прибывшим Морозовым.

— И стоило оно того?

— Стоило ли? — отозвался я. — Для себя можешь решить сам, но я считаю, что стоило. С помощью иллюзий я победил Арамазова. Кстати, не знаю, что вообще нашло на Арсена — вел себя, как агрессивный идиот.

— Я позавчера отказался по грошовой цене укрепить все оружие в их арсенале. И главу это взбесило — мол, как это так, я даю Алмазову заработать, а он не ценит. Сейчас вот краем моего отказа и тебя задело.

Вот почему Арамазов высосал из пальца конфликт и попытался раздуть его до поединка. Уверен, что в случае моего проигрыша двести тысяч согласились бы списать за работу отца.

— Если ты продолжишь побеждать на дуэлях и развивать иллюзии, я приму твое решение. Пока знай, что я недоволен. Это решение должен был принимать не ты.

Я промолчал, хотя эмоции (опять эмоции) подбивали меня ответить, и отстоять свое право принимать связанные со мной решения.

В представлении молодежи старики мудрые (на самом деле просто опытные и много видавшие), молчаливые (знали бы вы, как сложно в старости решать задачи, которые в молодости как орешки щелкал: если бы не сеансы с целителем, я бы превратился в развалину. Молчание — это просто попытка сохранить лицо, пока натужно ищешь фразу или пытаешься решить проблему). Иные старики действительно мудрые и молчаливые, они смотрят на тебя взглядом, в котором мелькают блики вечности. Они бесстрашны, смирились со смертью и могут найти слова, которые закаленного воина проморозят до печенок, потому что большую часть жизни философствуют, вспоминают события своей жизни и смотрят на них под разными углами. Но я не из таких стариков, и со смертью никогда не мирился. Я из тех, кто предпочел совершенствоваться и учиться даже в семьдесят, и времени размышлениям и философии уделял мало. Я до последнего оставался занозой в заднице целого мира — ворчливый и желчный дед, который знает, как надо. И делает — вспомнил я ритуал.

С чем я согласен — долгая жизнь закаляет, заставляет очерстветь. Большинство проблем окружающих, большинство трагедий тебе уже не кажутся таковыми — что бы тебе не показали, окажется, что ты видел ситуации и похуже.

Но мою закаленность штурмуют гормоны молодого тела. Меня качает на эмоциональных качелях. С одной стороны, это ужасно интересно — столь ярких эмоций я не испытывал, пожалуй, уже лет двадцать. А с другой — плохо. Как бы не превратиться в импульсивного подростка с багажом из семидесяти прожитых лет.

— Надеюсь, завтра пойдешь в Академию?

— Разумеется, пойду.

Не стоит выбиваться из образа Айдара — как минимум в ближайший год лучше не бросать Академию. Вдобавок, раз уж я снова буду учиться, стоит почитать в оригинале раритетные книги из библиотеки Академии. Да и Славу Липова стоит отвадить от Ники, пока его ухаживания не зашли далеко.

В кабинет отца я пробрался без лишних проблем, и за пять минут вскрыл замок. Охрана меня не заметила, еще раз показав свой непрофессионализм. Я помню заплывшего жиром мужика, который нехотя открывал нам ворота, и не хочу, чтобы жизни моих родных зависели от таких людей.

Я разворошил кочергой угли в камине, и кабинете стало светлее. Достал из шкафа и ящика стола папки с документами и тетради с записями. Рассматривать написанное пришлось под светом фонарика на телефоне.

Журнал поездок пролистал быстро, а вот записи о заказах читал внимательно, запоминая, какие есть артефакты у родов. По этой же тетради можно примерно понять отношение к нам прочих аристократов — с кем-то отец договаривался на хорошую оплату, а кто-то оказывался прижимист. Впрочем, хватало пометок «клиент отменил заказ» или «я отказал клиенту». И в последнее время их становится все больше.

Родовая магия Алмазовых направлена на укрепление объекта, будь то артефакт или обыкновенный хрустальный графин. Благодаря веренице тоже могу укрепить тот же графин. Но если отцу на такой результат понадобится час, то я потрачу пару суток.

Алмазовы — не единственный род, который развивает укрепление предметов, как Новосибирск — не единственный город в Российской Империи. Вот только прежде в Новосибирске мы были монополистами, а теперь Морозовы оттесняют нас и прочие слабые рода от кормушки — это все маленькая деталька грандиозного плана по перехвату власти в Империи. Длинные руки криомантов дотянулись от Москвы до Новосибирска, и гораздо дальше — создание своего бога было не единственным важным пунктом в планах этого клана, пусть и самым грандиозным.

А еще наша усадьба стоит в одной из ключевых точек, где воздействие магии на мир происходит чуть легче. Из-за многовековой волшбы реальность ослабла — тут легче дается применение родовой магии, иллюзии создаются легче и требуют меньше энергии на поддержание. И нашу усадьбу хотят купить очень многие, для чего и устраивают проблемы, доводя род до долгов, ведь просто так отец продавать самое главное для рода имущество не согласится.

Тетрадь с личными заметками отца я внимательнее. Идущая поперек листа надпись красным шрифтом «НА РОД ДАВЯТ!» заставила меня ухмыльнуться. Нет, отец, это еще не давление. Вот когда союзники рода и твои друзья начнут делать вид, что вы не знакомы, либо давать заказы и кидать с оплатой, когда тебе начнут настойчиво предлагать продать усадьбу — тогда и начнутся проблемы. Но это произойдет еще не скоро. Точнее, вовсе не начнется, раз я сейчас здесь.