Физик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан - Страница 1

Наши дни. Россия. Саранск

НИЦ СПП ОАО «Электровыпрямитель»

У дороги застыл высокий производственный корпус гигантского предприятия, имя которого когда-то гремело по всему Союзу. История завода началась еще 23 июля 1941 г., когда был подписан приказ Народного комиссариата электропромышленности СССР о создании единой базы для производства твердых выпрямителей. С тех пор продукция предприятия насчитывала десятки тысяч наименований номенклатуры: выпрямительные агрегаты, ртутные зарядные станции, силовые кремниевые вентили, сверхмощные теристоры и денисторы, роторные диоды, выпрямители ВАКС, высокоэффективные охладители для силовых полупроводниковых приборов. Силовые изделия нашли свое применение в различных отраслях народного хозяйства при эксплуатации тягачей, зарядных станций, электровозов, агрегатов бесперебойного питания энергообъектов, тяговых подстанций для железных дорог, автоматизированных систем управления током, энергетических установок атомных ледоколов, и т.д. Специалисты предприятия активно сотрудничали с учеными физико-технического института имени А. Ф. Иоффе, кафедры физики полупроводников Московского университета, лаборатории магнитных полупроводников профессора А. А. Самохвалова, и тд.

Сейчас же один из флагманов советской промышленности переживал далеко не лучшие дни. Развал кооперационных связей, разрыв стабильных военных заказов, резкое изменение спроса 90-х гг. нанесли мощный шоковый удар по предприятию, сделав ненужными значительную часть производимой продукции, а соответственно, и огромную социальную базу завода. В течение нескольких лет заводчане лишись двух ведомственных садиков, поликлиники и больницы, двух местных детских лагерей и одного дома отдыха на берегу Черного моря, спортивной школы. Резко снизилась численность коллектива, особенно его научно-исследовательская часть. Пришлось закрыть часть производственных корпусов, на оставшихся целые пролеты стеклянных окон украсились сплошными листами фанеры и железа. Начала покрываться бурьяном внутренняя территория предприятия.

Сегодня завод еще упирался и своими действиями пытался изобразить некоторую деятельность, но это явно была агония. Многим было совершенно ясно, что в настоящем виде единого научно-производственного центра предприятие было уже не сохранить. Оно должно было повторить судьбу многих аналогичных предприятий страны, превратившись, если повезет, в конъюнктурный небольшой заводик с местными амбициями.

Именно об этом с горечь думал и прогуливавшийся вдоль одного из еще работающих заводских корпусов благообразного вида пожилой мужчина с небольшой ухоженной бородкой, в своем немного старомодном костюме с галстуком и тростью выглядевший дореволюционным профессором столичного университета. Это был Николай Михайлович Теслин, один из старейших работников завода, сейчас руководивший еще не разогнанной экспериментальной лабораторией силовых полупроводников и преобразователей.

— Дожил… — бормотал он, с тяжелым вздохом оглядывая стены фасада здания с облупленной краской и метровыми дырами от слетевшей штукатурки. — Дожил до, мать его… светлого будущего, — со слезами в уголках глаз, Теслин нежно коснулся стены. — Как же так? Не понимаю…

Он, правда, совершенно искренне не понимал, как такая махина, объединяющая тысячи рабочих, специалистов и ученых и снабжавшая своей продукцией военных, полярников, металлургов, геологов и даже космонавтов, могла прийти к такому финалу. Совершено пустыми казались ему бесконечные объяснения этой трагедии со стороны мелькавших по телевизору реформаторов и политиков, затянутых в дорогие костюмы и сверкавших белоснежной улыбкой искусственных зубов. Они, совершенно искренне улыбаясь и проникновенно разговаривая, казались Теслину совершенно пустыми. Их постоянные мантры про инновации, рынок, маркетинг, виртуальные технологии вызывали у него уже не хохот, как раньше, а просто злость. О каких инновациях они говорят? Какие виртуальные технологии? Какой, к черту, рынок? Это же стратегическое производство, продукция которого заставляет двигаться военные тягачи и боевые машины, ходить под водой громадные атомные подводные крейсеры и гигантские туши ледоколов. Как можно к производству такой продукции подходить с мышлением рыночного торговца, у которого на уме лишь купи-продай? Как можно здесь бездумно рубить с плеча⁈

Память тут же услужливо подкинула ему воспоминание про один недавний случай на заводе. Один из назначенных управленцев средней руки, розовощекий пухленький мужичок тридцати лет, заявился на утреннюю планерку в сборочный цех и взял слово. С апломбом, чуть причмокивая от осознания своей важности, он начал рассказывать про важность новых технологий в работе предприятий, про особую необходимость использования гаджетов. Теслин, в тот день случайно оказавшимся на планерке в сборочном цехе, просто не верил своим ушам, слушая речь этого человека. Работницы, получавшие крошечную зарплату, чуть выше минимальной, внимательно слушали про искусственный интеллект, технологии big data и виртуальность. Правда, работницы, сидевшие и стоявшие возле конвейера и станков 1970–х и 1980-х гг., больше обращали внимание на дорогой и хорошо сидевший на выступающем костюм, на его сытое и довольное лицо, модные очки. Кто-то из них в пол голоса обсуждал размер его премиальных и стоимость его автомобиля. Тот же, не обращая на это внимание, продолжал размахивать айфоном последней модели и вещать про внедрение современных технологий в этом конкретном цеху. Теслин за свою жизнь уже не раз встречал таких людей с хорошо подвешенным языком, умеющих красиво, пусто и долго говорить об общих вещах. Такими были некоторые работники обкомов и министерств конца 1970-х и начала 1980-х гг., привыкшие раздавать руководящие инструкции, не вникая в суть вопроса. Они тоже были одеты в очень хорошие костюмы, имели дорогие, обычно заграничные, аксессуары, также снисходительно, покровительственно смотрели на обычных работников. Смешно вспомнить, но фоне этих балаболов даже приблатненные коммерсанты и откровенные бандиты смотрелись более выгодно и по-деловому. Они привыкли не болтать, а решать конкретные жизненные вопросы. Даже их противные рожи и нахрапистые ухватки Теслин сейчас воспринимал более близкими и, страшно сказать, родными.

— Пустые балаболки, — с презрением пробормотал Николай Михайлович, медленно вышагивая по выщербленной асфальтовой дорожке к следующему заводскому корпусу. — К чем пришли? Умение красиво болтать снова в почете. Они же даже не понимают то, о чем говорят. Заладят, как дятлы, одно и тоже: инновации, виртуальность, гаджеты. А, что стоит за этим? Где суть? Скажите мне! — раскрасневшись, Теслин замахал руками, словно оппонировал какому-то собеседнику. — Ответьте! Где она здесь, у нас на заводе?

Тут он замолчал, чувствуя, что снова излишне разволновался. Плохо. Чай, не мальчик уже. В прошлом году семьдесят лет стукнуло. Его терапевт, добрейшая Наталья Викторовна, уже не раз говорила, что ему нужно поумерить свой пыл и перестать все принимать так близко к сердцу. Главное же, с улыбкой повторяла она, нельзя пропускать прием прописанных ему лекарств.

— Дай Бог ей здоровья и ее деткам, — улыбнулся мужчина и полез в нагрудный кармашек за лекарством. — Возиться со мной, дураком. Эх, я бы уже, наверное, давно уже на себя рукой махнул. Она же молодец, — уважительно бормотал Теслин, вспоминая приятное открытое лицо врача. — И дочка у нее такая же. Красавица, умница, в хирургии работает. Руки легкие, золотые. Эх, а мои-то, совсем другие… Как чужие…

Из небольшой бутылочки, что у него всегда была с собой, он запил небольшую таблетку. Через некоторое время, уже давно ставшее привычном давящее чувство в области груди стало ослабевать. Раньше легче становилось на пять-шесть дней. Сейчас же отпускало совсем на чуть-чуть. Вот так погуляешь немного на улице, подышишь полной грудью, а потом снова боль наваливается.