Вызовите ведьму! (СИ) - Крим Эйлин - Страница 13

На нескольких страницах оказались отмечены пятеро, все парни. Четверо с потока Оливера, один постарше. Ни намека на некую Сабрину. Либо Боллсви не знал о ней, либо она не училась в этом замечательном заведении.

— Какая аудитория свободна? — поинтересовался сенатор у секретарши.

Она отвернулась и близоруко посмотрела в расписании, прикрепленном над ее печатной машинкой, потом чуть стукнула себя пальцами по лбу.

— Конечно же, А213.

— Пригласите этих джентльменов в аудиторию, — указав фамилии в списке, сенатор Боллсви мягко улыбнулся работнице.

Джентльмены, а точнее студенты второго и третьего курса факультета экономики и управления были, мягко говоря, не рады, что их выдернули с лекций. Самый старший из опрашиваемых — Питер Распиж не постеснялся даже сенатора и высказал все, что думал о каттах и дурных ведьмах.

Аудитория, где мы проводили допрос, была небольшой. Ей явно пользовались не часто, ведь на партах успел скопиться слой пыли. Здесь неприятно пахло дезинфицирующим раствором, сушеными и подгнившими травами, а на полках красовались всяческие препарированные животные и гады в банках. Кажется, на самой верхней полке — в большой колбе метрах в шести над потолком — нашел свое последние пристанище плод моего собрата. Я старался не смотреть в ту сторону и полностью сосредоточиться на золотой молодежи Аркена.

Джойс вместе с Фердинандом ушла в конец аудитории и, не особо обращая внимание на пыль и сушеные цветочки, рассыпанные по столешнице, села за парту. Сенатор Боллсви провел ладонью по подоконнику и присел на него, сурово скрестив руки на груди, будто мы собирались проворачивать схему «добрый-злой полицейский».

— А я вам говорю, что нифига не знаю, — лениво произнес развалившийся на стуле юноша с крупными каштановыми кудрями. Они вились так непослушно, что его прическа больше походила на зимнюю шапку. — Мы с ребятами шли из бара «Золотая рюмка», Оливер отстал, и больше мы его не видели. Скажу так, я ни черта не помню — перебрал с алкоголем и весь вечер после «Золотой рюмки» помню только урывками.

— Ясно, — я тезисно черкнул в блокноте его рассказ и бросил короткий взгляд на Джойс. Она покачала головой: не он. — Во сколько вы вернулись домой, мистер Адамс?

— Говорю же, я ни хрена не помню, — едва ли не застонал он. Всем видом парень старался показать, как ему надоело отвечать на вопросы, хотя я только начал и спросил лишь третий раз. — Только мой дворецкий может сказать, он убирался за мной после прихода.

— Кто такая Сабрина? — я спросил как бы невзначай, словно это необязательный вопрос и сделал вид, что записывал его показания в блокнот.

— Сабрина? Хм… — после недолгих раздумий начал Адамс, тон его резко изменился. — Не знаю. Он вроде пару раз встречался с какой-то девчонкой, но про имя я не в курсе.

Сквозь запах дорогого парфюма я расслышал, как он мгновенно вспотел. Все он знал и, судя по лицу, догадался, куда я стану клонить.

Я демонстративно скосил взгляд на списки студентов и пододвинул к себе листки. Следы потревоженной пыли на учительском столе выдавали то, что я успел проделать три раза с другими ребятами. Надо дать опрашиваемому несколько томительных секунд, показать, что только проверяешь свою догадку…

— Может это кто-то из университета, вы подумайте, — задумчиво и нарочито медленно проговорил я, листая список.

Студенток по имени Сабрина значилось всего три. Одна заканчивала факультет теоретической механики и вряд ли бы стала якшаться с кем-то вроде этих ребят. Выпускникам, тем более такой направленности — что уж там говорить про пол — было не до праздных гуляний в Крысином квартале. Поэтому еще в учебной части я подумал, что придется бить наугад в кого-то из оставшихся. Две первокурсницы: одна с математического, другая с экономического, что подходило больше. Обе несовершеннолетние. И только одну я знал.

К тому времени, как я закончил изучать списки, парень сильно вспотел и сидел уже не так расслабленно.

— Имя Сабрина МакЭванс вам ничего не говорит?

Еще как должно было. Дочь известного на все королевство архитектора выбрала экономику и управление, оказавшись далековато от той тропы, которой ее отец достигал величия.

Конечно, это нормально, что у детей появлялись другие увлечения, но когда речь шла о прерывании знаменитой двухвековой династии архитекторов и скульпторов — а Сабрина, наперекор предкам, выбрала модную сейчас экономику — это становилось сенсацией даже для искушенного читателя Аркенских новостей. Год назад журналисты не утихали целый месяц, ковыряясь в мотивах такого поступка наследницы. Совсем маленькие и откровенно пошлые издания позволяли себе предположение, что великий МакЭванс, как свойственно многим гениям, был сумасшедшим тираном. Якобы бедная девочка сутками не выходила из дома и чертила планы до тех пор, пока отец не оставался доволен.

— Ну, да, — студент замялся, — знаю такую.

— Ваши друзья утверждают, что они с Оливером встречались в последнее время, — на это он не ответил, только кивнул. Я же продолжил дальше. — Кстати на счет друзей, нам сообщили, что мистер Кастер не появлялся в университете уже четыре дня, не знаете почему?

Один из пяти отмеченных сенатором ребят пропал и не приходил на лекции перед предстоящими зачетами, что для хорошиста было слегка странно. Отсутствовал он как раз со дня смерти Оливера. Может, простое совпадение, а может, именно он бил покойного в видении Джойс и теперь пытался спрятаться.

— Нет, не знаю, — Адамс почесал макушку, отчего его волосы взлохматились еще сильнее. — А что такое? У Оливера какие-то проблемы?

— Нет, просто надо кое-что проверить, — дежурно ответил я, не собираясь распространяться. Тем более сенатор внимательно наблюдал за процессом, почти не шевелясь.

Да, Пенгроувтам невыгодно распространяться о смерти сына. И речи не шло о том, чтобы горевать в открытую. Такой жизни я бы не хотел. Публичности уж точно.

— А зачем тогда вы тут устраиваете допрос с господином Боллсви и… кто это ваще? — он указал в сторону ведьмы. Понял, гаденыш, что у меня не было никаких улик. — Выдернули нас с лекций, ничего не говорите и еще требуете каких-то ответов. Я больше ничего не скажу без моего адвоката.

Первый сенатор в мгновение ока оказался рядом со стулом, где сидел Адамс, и положил свою тяжелую ладонь тому на плечо. На мгновение я растерялся, не ожидая такой прыти от массивного политика. Без лишнего звука, настолько быстро, что я едва успел моргнуть. Боллсви так возвышался над мальчишкой, что тот едва не закричал, когда сенатор приблизился.

— Я надеюсь, ты понимаешь, Норман, что распространяться и правда не стоит, — он говорил дружелюбно, без тени угрозы на лице или в голосе. — Это будет плохо для Оливера. Просто ответь на вопросы мистера Олфорда и иди дальше получать знания.

Я прочистил горло и четко произнес не терпящим возражений тоном:

— Прошу прощения, сенатор, но опрашиваю мальчика я. Не надо вмешиваться.

Непонятно, что бы ответил на это Ричард Боллсви, проверить мне не дали. Дверь в аудиторию открылась, и секретарь учебной части, испытывая неловкость из-за того, что прервала нас, сообщила, что отыскала Сабрину МакЭванс, и та уже ждала в коридоре.

На лице Адамса отразилось заметное облегчение.

Когда я попросил пригласить девушку и вновь обратил свое внимание на студента, то сенатор уже вернулся на облюбованное место, будто и не двигался вовсе. Гребанные вампирские фокусы. Джойс выглядела не менее растерянно, хоть и прятала это чувство, делая вид, что увлеченно поправляла волосы и жемчужные бусы на груди. Только вот я заметил, как она поджала губы.

«Да, мне тоже не по себе».

Парень быстро смылся от нас, и на его место опустилось прелестное светловолосое создание с голубыми глазами. Теперь стало понятно почему два юноши могли так сильно повздорить. Предмет раздора, а точнее личность, на самом деле была недурна собой, хорошо одета и, что немаловажно, приятно пахла.