Враги целуют жадно (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 14

Оказавшись в родных стенах, он бесшумно поднялся к себе, наспех принял душ и завалился спать. Но уже спустя каких-то два часа, подорвался с кровати, точно ужаленный. Шокированный. Дезориентированный. Разгоряченный. Он рвано дышал, хватая воздух прямо ртом. Его сердце гудело в груди, как реактивный двигатель. По вискам стекали струйки пота. В ту ночь она приснилась ему впервые. Защитница-Аннушка… Аня... Сучка-Аня! Вадим снова видел ее в объятиях Клюева. Все в точности повторялось. Вот только… на месте Никитоса… теперь был он сам. Терлась она об него!

И целовала… тоже его! Твою мать, как же жадно она его целовала!

И как итог этому безумию – вполне реальный стояк. Каменный. Дикий. Нестерпимый. Такой, что трусы топорщились, словно чертов парус.

- Какого хрена? – прохрипел Вадим. – Что это было?

Разумеется, никто ему не ответил. А он все отчетливее понимал, что готов на стену лезть, лишь бы сбросить напряжение. Лишь бы кончить поскорее.

Не придумав ничего умнее, Вадим схватил с прикроватной тумбы телефон и набрал номер Ксюхи. Та уже явно спала, но на звонок все же ответила.

- Что случилось? – ночную тишину разбавил ее сонный голос.

- Предложение зайти на чаек еще в силе? – глухо отозвался Вадим.

- Сейчас? – удивленно.

«Сию секунду!» - едва не заорал он в трубку. – «Немедленно! Ты моя девушка! Ты! Я должен ТЕБЯ трахать, а не… не… проклятье!»

В слух же сдержанно сообщил:

- Да, сейчас. У меня такая кувалда между ног, что ей можно гвозди забивать.

- Ого! Эм... Ну, ладно. Жду.

Облегченный вдох сорвался с губ:

- Выезжаю!

Глава 6

Той ночью спала Аня плохо…

Все ворочалась с боку на бок, пытаясь найти себе место. Только оно все никак не находилось. Ее кидало то в жар, то в холод. Несчастное одеяло то служило ей теплым коконом, то… отправлялось на пол за ненадобностью. Любимая подушка казалась то чрезмерно жесткой, то… слишком уж мягкой.

Сердце беспокойно трепыхалось в груди в каком-то странном непривычном ритме. А от мыслей и воспоминаний, терзающих сознание, уже гудела голова. И виной всему был утренний стресс. Нет, разумеется, Аня обладала высокой стрессоустойчивостью. С ранних лет наращивала броню и училась контролировать эмоции. Она умела справляться со стрессом. И прежде делала это виртуозно. Но… в этот раз что-то пошло не так. Все ее защитные механизмы дали критический сбой. Барьеры, выстроенные годами, рухнули. Впрочем, не удивительно. Такого серьезного столкновения с мажорами, как сегодня в институте… у них с Машкой еще не случалось. Это и тревожило, и угнетало одновременно. Наталкивало на упаднические мысли из разряда:

«Не видать нам покоя! После сегодняшнего – уж наверняка!»

А еще ее искренне озадачивал тот факт, что Оля осталась в неведении об утреннем происшествии. Аня уверена была, что кто-то из «обиженных и оскорбленных» сдаст их и обязательно нажалуется тете. Ну, либо… сам ректор сделает ей строгий выговор. Как… непосредственный свидетель конфликта. Но ни того, ни другого в итоге не произошло. Оля вела себя, как обычно, и выразила недовольство лишь тем, что они с Машкой покинули университет самовольно. Не предупредив ее. И ни слова о стычке с мажорами. Ни слова о ссоре и… почти драке с некоторыми из них.

Хорошо это или плохо, Аня не знала. Но морально настраивалась на худшее.

Тяжко вздыхая, бесцельно вглядываясь в очертания предметов, скрытых в ночной темноте, она то и дело касалась своего запястья. Того самого, что пострадало в неравной схватке со Збруевым. Нет, рука уже не болела. Но Машкино пророчество сбылось – на коже остались синие следы от пальцев Вадима. А вместе с ними появилось и… необъяснимое жгучее смятение в душе. Почти не контролируемые волнение и трепет. Аня не хотела думать о злейшем враге, но оказалась не властна над мыслями. Над эмоциями.

Прислушиваясь к своему частому дыханию и беспокойному стуку сердца, продолжала вертеться в постели, проклиная весь белый свет, и мечтая лишь об одном - обзавестись куклой Вуду. Но не обычной, а… с фотографией Вадима вместо лица! Ух, она бы с ней поиграла! От души бы проиграла!

Словом, проведя в мучениях и полудреме бОльшую часть ночи, Аня так искренне обрадовалась сигналу будильника, словно тот задребезжал не в шесть утра, а ближе к обеду. Подорвавшись с постели, она наспех умылась, приняла душ, облачилась в форму для тренировок и спустилась вниз. На первый этаж. У них был большой дом. Светлый. Просторный. С хорошим приусадебным участком. Они купили его совместными силами уже после смерти мамы. Сперва вынуждены были жить с Олей на территории ее мужа. Но продлилось это недолго. Всего пару месяцев. А когда тетя развелась со своим ушлепком-изменником, всем троим пришлось искать себе новое пристанище. Вариантов у них было несколько: вернуться домой - в квартиру, в которой ранее Аня проживала вместе с сестрой и мамой, либо… им всем обосноваться в трёшке, доставшейся Оле уже от ее родителей. Первый вариант был крайне болезненным и травмирующим для Ани и Маши. Второй – для Оли. В итоге, посоветовавшись, они приняли коллективное решение - оставить боль и слезы в прошлом, и начать все с чистого листа. Как раз в тот период им и подвернулся этот дом. Увидев его впервые, они не сомневались ни секунды. Продали обе квартиры и некоторую мебель, а на недостающую часть суммы Оля оформила ипотеку. С тех пор это уютное местечко площадью в двести квадратов и стало их новым домом. Обставили они его простенько, но со вкусом. Обзавелись всем необходимым – не сразу, но со временем. Зато, теперь у каждого члена семьи появилось личное пространство – персональная комната-спальня. Ко всему прочему, в доме имелось два полноценных санузла; огроменная прихожая; прачечная; кухня, совмещенная со столовой; рабочий кабинет и две гостиные. Большую они использовали по прямому назначению, а малую оборудовали под… своего рода спортзал.

Благодаря этому у Ани появилась возможность продолжать тренировки. И пусть спортивную карьеру она завершила, однако спуску себе все равно не давала. Занималась регулярно – три, четыре, а то и пять раз в неделю. И нагрузку выбирала соответствующую - чтобы хоть как-то компенсировать полное отсутствие тренировок на льду. Аня скрупулезно отрабатывала каждый элемент из своего арсенала. Страшилась забыть хоть что-то из того, что так старательно вкладывала в нее мать. Выпадая из реальности, она раз за разом повторяла упражнения и элементы из разряда тех, которые можно было выполнить вне катка. Особое внимание уделяла растяжкам, шпагатам, прыжкам. Особенно прыжкам. Во-первых, она до смерти их любила. Это ощущение полета, которое ни с чем не спутаешь и ни на что не променяешь… оно словно окрыляло на короткие мгновения. Дурманило чистейшей эйфорией, побуждая прыгать выше. Отталкиваться мощнее. И… взбесившимся волчком крутиться в воздухе. Во-вторых, поддерживать спортивную форму, не позволять мышцам и суставам «заржаветь» и потерять эластичность… было святой обязанностью каждого уважающего себя спортсмена. И Аня следовала этому золотому правилу.

По крайней мере старалась. Но сегодняшняя тренировка не задалась с самого начала. Сказалась бессонная ночка, судя по всему. Ане не удавалось сосредоточиться. Мыслями она была далека от физических нагрузок.