Измена. Она его украла (СИ) - Флекс Лия - Страница 24

— Садись, подкину!

Трушусь в теплой кабине грузовика, слушая болтовню добряка-водителя. Стреляю у него на прощание сигу и выпрыгиваю в центре.

Здесь народа чуть больше, но все равно не так, как в солнечный день. Скольжу безликой тенью вдоль знакомых ресторанов, когда-то здесь обедали с Таней. Сейчас мне не по карману даже кружка чая в подобных заведениях.

Зависаю у торгового центра, впитывая звуки и запахи большого города. Меня тянет к людям, и в тоже время я вне всего этого. Один, и город не готов принять меня. Остро чувствую свое одиночество и отторжение. Оно отражается в глазах прохожих, в ярких витринах, в скользящих по дороге мокрых автомобилях.

— Ром, подержи пакеты, — пробивает тонкий женский голос до самого мозга. Я оборачиваюсь и вижу дальнейшее, как в замедленной съемке.

Таня открывает багажник бюджетной иномарки, и подросток рядом с ней подает покупки. Первое желание — броситься к ней, схватить за плечи, развернуть к себе. Столько всего сказать! Но я замираю, жадно прохожусь взглядом от тонких щиколоток в модных полусапожках, до новой прически. Таня обрезала волосы и теперь носит каре. Удивительно, как ей идет этот образ! Она кажется чуть строже, выше, но я даже не нахожу морщинок на лице: она все так же хороша!

Быстрым движением захлопывает багажник и невзначай поднимает глаза. Мы сталкиваемся взглядами. Сначала она не реагирует и отворачивается. Затем, вскидывает голову снова. Узнала. В глазах — холод и презрение. Даже не постаралась скрыть от меня свою реакцию.

— В машину, Роман! — сухая команда бьет в грудь не хуже молота. Хочется согнуться от боли, но я продолжаю стоять, спрятав сжатые кулаки в карманах мокрой куртки. Она прячет от меня ребенка, даже не дав возможности рассмотреть его, как следует.

Жестоко, но чего я ожидал? Прошлое столкнулось с настоящим, и в нем нет места для бывшего зэка.

Татьяна садится в авто и быстро уезжает с парковки. На автомате запоминаю номер ее тачки. Так хочется броситься за ней следом, кричать, что она как и прежде мне нужна, но не могу пошевелиться. Будто паралич сковал руки-ноги, заполз смертельным холодом в сердце и желудок.

Кто-то толкает в плечо и до меня долетает сердитое:

— Чё стоишь на проходе, придурок!

Я выныриваю из собственных тягучих и болезненных мыслей, мгновенно ощериваясь в ответ.

— За базар ответишь? — ловлю за рукав молодого хиляка с электронной перделкой во рту. Такого даже рука не поднимается стукнуть. Пацан шарахается и спешит скрыться за спинами прохожих. Провожаю его тяжелым взглядом, надеясь на продолжение. Но выпустить пар мне не суждено. Да и надо ли? Привычка огрызаться и сразу бить в табло не отпускает. Надо научиться снова быть простым гражданским человеком. Возвращаться за решетку в мои планы уж точно не входит.

Рядом с супермаркетом стоит стенд с изрядно намокшими объявлениями. От скуки скольжу по нему взглядом. Цепляюсь за слова «работа», «ищем сотрудников». Но все не то. Всем требуются молодые, с опытом работы, обязательно с корочкой о высшем, причем в тех областях, где я не шарю.

Обрываю парочку номеров с предложениями для разнорабочих. Грузчики, фасовщики, обвальщики мяса, подсобные работники…. Надеюсь, что хоть среди подобных объявлений кто-нибудь согласиться взять человека после отсидки.

Провожу в городе время до позднего вечера. Дождь утих, и я не тороплюсь возвращаться домой. Там мать с мокрыми глазами, и отец с кислой миной. Обратный путь занимает еще больше времени, но я рад пройтись и той приятной усталости, что дает телу долгая ходьба.

Мама с порога набрасывается на меня.

— Влад! Ты где был??

— Гулял, — глухо роняю, сбрасывая промокшие шмотки.

— Уже темно, а ты только…, — обрывает себя на полуслове.

— Договаривай, чего уж там? — не выдерживаю. — Да, я откинулся. И что? Мне теперь держать отчет перед тобой или отцом? Мама, мне сколько лет, а? Не забыла?

— Не кричи на мать! — показывается в коридоре очень нетрезвый отец. — Иди к себе!

— Ты забыл стукнуть кулаком по столу, чтобы подействовало, — едко цежу и успеваю подхватить батю, что запутался в собственных ногах.

— Поставь меня на ноги! Я сам! — он отталкивает мои руки и нетвердой походкой уходит в зал, где орет телек.

Мама смотрит на нас испуганными глазами, как будто мы драться собирались. Ну что за цирк?

— Мам, не волнуйся. Я в полном порядке. Просто хотелось подышать воздухом. Слишком долгое время провел в четырех стенах, так что не пытайся меня посадить на цепь. Договорились? — касаюсь ее плеча.

— Хорошо, Владюш. Ты просто в следующий раз бери с собой телефон, — протягивает заготовленную загодя коробочку с новым смартфоном.

— Зачем? — с удивлением смотрю на дорогую вещь. — Я бы и кнопочным обошелся.

— Глупости! Даже до … всего этого, мы кнопочными уже не пользовались. Не придумывай, бери.

Мама уходит на кухню, а я поднимаюсь в комнату, что раньше занимала Таня. Никаких следов ее присутствия, конечно же, не осталось. Но я почему-то ищу и жду чего-то. Пытаюсь откопать в памяти какие-то воспоминания, но там все поросло травой. Остались только неприятные вещи: арест, допросы, ответ перед судьей, испуганные глаза Тани.… И последние годы, среди которых не было ни одного светлого пятна, только мрак.

Мама заполнила шкаф моими вещами. В основном старыми, из прошлой жизни. Ради смеха натягиваю пиджак, и он повисает на мне, как на тремпеле. Пытаюсь изобразить свою «фирменную» улыбку адвоката и дружеское рукопожатие, но зеркало беспощадно и не в состоянии мне подыграть.

Худой и жесткий мужик с седым ежиком волос тянет руку. Это выглядит… Жалко. Да, пожалуй, то самое слово. Жалко и странно. Чужеродным смотрится пиджак в сочетании с зоновскими наколками, и холодным взглядом вечно загнанного зверя. Животного, что готово напасть, едва почует опасность.

От собственного вида мутит, и я спешу избавиться от всех вещей, что напоминают мне о прошлом. Успешный адвокат, примерный парень из хорошей семьи — его больше нет, он умер.

Сгружаю весь хлам на простынь и завязываю узлом. Оказывается, я был еще тем тряпичником: столько шмоток, что не сносить за одну жизнь!

На полке остаются черные и белые футболки без принта, два-три свитера и темные джинсы. Скромно, но и следить за собой так гораздо проще. Никакой глажки, химчистки, и «капризных» тканей. Только удобство.

Остаток вечера пытаюсь разобраться в модной новинке, что презентовала мама. Вставляю чистую сим-карту. Мне и звонить некому, дожился! Регистрируюсь в сети, и начинаю свой поиск. Ищу только одного человека, которого хотелось увидеть хотя бы на фото.

Не сразу, но мне удается ее найти. Таня сменила фамилию, и я долго пытаюсь вспомнить: это ее девичья или же она вышла замуж? Последняя мысль неприятно царапает нутро, но я гоню ее прочь. Таня имеет право на личную жизнь и женское счастье, как никто другой, пусть и не со мной.

Фотографий у нее в профиле немного, и я листаю по кругу десяток-другой, пытаясь понять — как она живет? Чем? Счастлива ли?

С ребенком фотографий меньше всего: на одной Роман совсем малыш, на еще двух — около пяти лет. И три совсем свежие. На них парень смотрит в камеру, улыбается. Ищу сходство, прищуриваюсь, увеличиваю фото, но сомнения продолжают грызть. Мой или нет?

Рядом с ребенком Таня всегда мягко улыбается, словно светится изнутри. Однозначно она его очень любит, это отражается в жесте, которым она притянула сына к себе. Мысленно дорисовываю себя рядом с ними, и идиллия тут же портится.

Ни на одной из фотографий не вижу с Таней мужа. Скрывает от ревнивых и завистливых подруг красавца-мужчину? На нее это не похоже, по крайней мере, на ту Таню, что я помню.

Или после всего произошедшего она сторонится представителей противоположного пола? Вряд ли такая женщина осталась без внимания на столькие годы. Рука тянется написать ей что-нибудь, но я отбрасываю телефон. Не сейчас, не время. Не тогда, когда я настолько жалок и гадок, что самому противно. И что я ей смогу предложить, согласись она на отношения?