Ниочёма 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 31

- Простите, в горле пересохло, - извинился он.

Поднялся, пересек кабинет, вынул из шкафчика бутылку, плеснул янтарной жидкости, опрокинул в себя, словно воду, и вернулся обратно.

- Так что у него нашли?

Песцов мило улыбнулся.

- Вот мы, видимо, и подходим к главной теме нашей встречи. Об этом знаю я, поскольку был там и видел своими глазами. Ещё знает ИСБ и, наверняка, император. И ваша невинная шалость по отношению ко мне в свете этой информации превращается в крупный косяк по отношению к империи.

- Так что же там было? – Оленев пока еще владел собой.

- Так я вам сразу всё и сказал! Не держите меня за идиота. Что я получу за эту эксклюзивную информацию?

Оленев задумался. Может пацан блефовать? Может. Про ИМА, скорее всего, не врет, но это пустяк. Мало ли с кем он говорил. Может, минералку покупал. Отболтаться можно запросто. Но если у Бурова нашли какой-то серьезный криминал, то допроса в присутствии сенсора не избежать. И тогда вся история с похищением выплывет наружу. А потом арбитраж при Архиве и вира. И десятью тысячами уже не отделаешься, там пахнет миллионами. Плюс ко всему, неизбежно недовольство императора. Он не лезет в разборки родов, но лишь до тех пор, пока это не слишком нарушает закон. Тут же налицо полный беспредел, а Оленевы сейчас и без того не то, чтобы в опале, но отношения со Львовыми сильно охладели. А если вспомнить недавнюю историю с перстнем… По всему выходит, что выгоднее откупиться сейчас, чтобы потом предъявить безопасникам документ: мол, ситуация разрешена договором глав родов и арбитраж не нужен.

- Назовите свою цену.

Приняв решение, Оленев вернул себе привычную уверенность. Торговаться он умел

- Во-первых, род Оленевых прекращает любые недружественные действия в отношении рода Песцовых, - начал Олег. – Во-вторых, обязуется не сговаривать и не выдавать замуж Веру Максимовну Оленеву до моего совершеннолетия.

«Ага!» - обрадовался внутри себя Михаил Юрьевич. – «Вскрылся, сопляк! Я организую тебе такую Веру Максимовну, что не обрадуешься. Будешь знать, как на Оленевых хвост подымать!»

- Надо только четко зафиксировать в договоре личность девушки во избежание взаимных недопониманий и последующего чрезмерно формального исполнения договора.

Настроение Оленева тут же переменилось.

«Вот же песец, вот же скользкая тварь!» - улыбаясь, внутренне выругался Михаил Юрьевич.

- Ну и последнее, - добивал собеседника Песцов. – Вира в размере полумиллиона рублей. Из них десять процентов лично девушке, остальное - роду. Банковские реквизиты я предоставлю.

- Полмиллиона! – вскричал Оленев. – Это невозможно!

- Невозможно на пол сесть и ноги свесить, - меланхолично заметил Песцов. – Думаю, вы уже прикинули, сколько отдадите в случае арбитража. Плюс еще судебные и репутационные издержки. Впрочем, если вы несогласны с моим весьма скромным предложением, можете проверить свои теоретические подсчеты на практике.

Договор был составлен в течении получаса. Песцов тщательно изучил в нем каждую букву в обоих экземплярах и, наконец, подписал. Поставил свою подпись и Оленев. Потом вынул из кожаного футляра печать и оттиснул её, подтверждая подпись.

- Где же ваша печать, Олег Иванович? – с радушной улыбкой спросил хозяин.

- Я не уверен, что в нашем случае личной подписи недостаточно. Но раз вы настаиваете, пожалуйста.

Он прижал перстень к бумаге и чуть ниже его автографа возникла печать: бегущий белый песец в черном круге.

От этого у Оленева едва не открылся рот, но он вовремя спохватился и взял себя в руки.

- Возьмите свой экземпляр, Михаил Юрьевич, - елейным голосом проговорил Песцов.

Через секунду песец появился и на втором экземпляре.

- Ну что, Олег Иванович, - заявил Оленев, - я исполнил свою половину обязательств.

- Пока что нет, пока вы только обязались их исполнить, - поправил его Песцов. – Но не переживайте, я всегда играю честно. Итак: Буров занимался торговлей людьми, оружием и наркотиками. Думаю, вам позвонят из ИСБ послезавтра утром. У вас есть время подготовиться и подстелить себе соломки.

Глава 15

Михаил Юрьевич Оленев был вынужден признать: сделка оказалась выгодной. Он сэкономил деньги, выиграл время, сохранил репутацию и, если подумать, попутно получил еще массу бонусов. Но всё-таки зудело в душе: негоже отдавать полмиллиона какому-то там захудалому роду. Да ещё этот перстень... Едва увидев, как Песцов ставит печать, он тут же сообразил: вот чего хотела Ульяна! Если бы её финт удался, она могла бы при желании ставить подобные печати, фабрикуя документы от имени Львова. Это, будучи применено в нужный момент, могло бы стать сильнейшим козырем в подковёрных играх. Жаль, подобный перстень Оленевых потерялся во время Последней Магической Схватки. А вот у Песцова неведомо как сохранился.

Всё нутро Оленева восставало против этой несправедливости. По-хорошему, перстень нужно отобрать, он и Оленевым пригодится. А заодно уничтожить и документ. Вот только как это провернуть? Сам он светиться не может, не должен. Если не удастся авантюра, и дело дойдёт до арбитража, полумиллионом он не отделается. Конечно, договор существует всего в двух экземплярах, но на грех и палка стреляет. Сохранит этот Песцов где-нибудь в Сети электронную копию, и вылезет при разборках что-нибудь лишнее. Хотя… есть же Улька! Толку от неё всё равно никакого. Из цариц погнали, с перстнем она обгадилась, теперь даже младшие девки над нею смеются. А она от этого звереет. Того и гляди, на родовичей кидаться начнет. И, главное, у неё на этого Песцова зуб такой, что намекни ей правильно – не пойдет, а побежит обидчику своему гадости делать. Но самому даже намекать нельзя. Выплывет факт разговора, как с Буровым, начнутся лишние разборки… Зато есть две дурные, как правильно было замечено, девки. Они раззвонят кому надо, и кому не надо. А им, вон, Валентин расскажет. Сделает вид, будто проговорился.

Повеселевший Оленевв в темпе отдал необходимым людям необходимые распоряжения и отправился в столовую потчевать гостя.

Садясь за стол, Песцов ощущал смутное беспокойство, хотя ещё недавно всё было в полном порядке. Поначалу от отнес это на счет некоторой мнительности. Но постепенно беспокойство усиливалось, плавно перерастая в чувство приближающейся опасности. Игнорировать подобные вещи было просто невозможно. Нужно было немедленно уходить. Куда угодно, только подальше от этой заимки, которая вот-вот может стать ловушкой.

Поводом закончить трапезу послужила очередная перемена блюд. Олег поднялся из-за стола. Съел он не много и не мало – достаточно, налегая больше на мясо. Остальные, особенно племянницы Оленева, наверняка троюродные или более дальнего родства, рубали как не в себя. Девки, не в пример тому, что было за завтраком, искоса бросали на гостя любопытные взгляды. То ли им успели мозги промыть, то ли ума в задние ворота вколотить. И вели они себя куда как скромнее. Всё больше помалкивали, да постреливали глазками, перешептываясь между собой.

- Спасибо за хлеб, за соль, а только мне пора. – сообщил гость.

- Ну куда же на ночь глядя! – возмутился Оленев. – Вот-вот банька готова будет.

- Поверьте, у меня есть резоны. Но высказать их я бы хотел с глазу на глаз.

- Ну что ж, пойдем в кабинет.

Михаил Юрьевич с сожалением окинул взглядом наполовину разорённый стол и тоже встал.

- Так какие у вас резоны, Олег Иванович? – спросил он, едва закрылась дверь кабинета.

- Вы позволите быть откровенным?

- Разумеется.

- Хорошо. Вы наверняка знаете, что такое предчувствие.

- Конечно, - важно покивал Оленев.

- Так вот: сейчас моё предчувствие просто кричит о том, что нужно возвращаться. Что-то произошло. То ли в Петербурге, то ли в Воронеже, но там срочно необходимо моё личное присутствие. Вне зависимости от моих желаний, я должен немедленно ехать.