Комсорг (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 11

Минуту она целую потеряла, торопыга, а как в зале ожидания на вокзале двадцать минут вместе терпеливо простояли? И еще пять минут перед тамбуром вагона мерзли? Что бы ее место законное никто не занял?

— Лично я никого не бил, даже ни одного раза никого здесь, на вашей территории, не ударил, — убежденно говорю я.

— Кулак у тебя почему сбит? — глазастый участковый у нас тут служит, сразу разглядел мой кулак и повреждения на нем после нескольких ударов в вагоне.

— Это ко мне на Лиговке хулиганы пристали, пришлось защищаться. А что, в этих показаниях есть такое, что я кого-то кулаками бил? Еще раз говорю, что ничем таким я не занимался. Я ведь настоящий комсомолец!

В ответ участковый показывает мне пальцем в комсомольском билете, что у меня взносы за пол года не заплачены.

На это я только пожимаю плечами, не буду же еще и это недоразумение ему объяснять, его вообще никак не касающееся.

Участковый долго просматривает показания и хмуро отвечает, что одного потерпевшего ударили коленом в пах, а второго ногой по лицу. Только про то, кто их побил — нет никаких сведений.

— У одного пострадавшего ушиб яичка, у второго рассечено лицо от удара ногой и возможное сотрясение мозга? И где тут удар кулаком? — интересуюсь я у участкового.

Все мне становится понятно, знакомый парень узнал меня и рассказал пострадавшим, что я участвовал в избиении. Только, что именно делал — они сами не видели, зато теперь точно знают, кто я такой и где я работаю.

А мое место работы оно тут всем на районе известное, поэтому пострадавшие написали на меня заяву просто из-за того, что я присутствовал на месте драки.

Два взрослых парня подают заявление на двух несовершеннолетних, из которых одна нежная девушка! Не стыдно им самим?

Ознакомившись с самими показаниями, я вижу, что нигде не указано, кто именно их бил, этих пострадавших, по яйцам и по голове. Да, тот момент, что меня кто-то узнал — здесь присутствует, но неискушенные пострадавшие не указывают именно на меня как парня, который их отоварил.

— Тут что-то все непонятно написано — кто-то ударил в пах, кто-то пнул по лицу? А кто это был — ничего не сказано. Я, получается, никакой не ответчик, а просто свидетель произошедшего, поэтому могу дать именно такие показания, товарищ капитан.

— Ну, давай, — похоже, капитан сам видит большие пробелы в протоколах и уже не так жестко настроен.

Парни взрослые в пострадавших, а я щуплый шестнадцатилетний пацан, который, правда, совсем по-взрослому не ведется на угрозы участкового.

Я быстренько пишу свою версию и отдаю ее участковому. Пришлось все свалить на Светку, лучше я пока ничего не придумал. Пока есть реально пострадавшие, два парня двадцати лет из хороших семей и есть невинная, молоденькая несовершеннолетняя девушка, сама тоже как-то натерпевшаяся от беспредела пьяной молодежи.

— В общем, моя знакомая шла впереди меня, я сзади нес ее чемодан. Выскочившие из подъезда два пьяных мужчины схватили ее и совершили, как по-моему мнению, развратные действия в отношении нее. Удерживали силой и трогали за грудь несовершеннолетнюю Светлану Василькову семнадцати годов, двадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения. От чего она вошла в состояние аффекта, вспылила и ударила одного из насильников коленом в прах, чтобы прекратить вызывающе антисоциальные насильственные действия в отношении себя. Уверен, что советское дознание разберется правильно и переквалифицирует дело совсем в другом смысле. И по другой статье, примерно вот так! Несовершеннолетняя девушка и развратные действия взрослых мужчин в состоянии алкогольного опьянения — вот как это необходимо понимать! — усиливаю я эффект от своих показаний.

— А дальше? — недоверчиво хмыкает участковый, внимательно глядя на мое честное лицо.

— Дальше второй насильник схватил девушку, которая стойко защищала свою честь, за воротник пальто и грубо бросил ее на тротуар. Наверно, собираясь и дальше осуществлять насилие над несовершеннолетней, — я прямо смакую это слово, а у капитана понимание сложившейся ситуации отражается на лице.

— В этот момент вмешался я, как комсомолец и просто знакомый. Только оттолкнул насильника с девушки, даже не руками, а просто плечом в сторону. Он упал куда-то головой в сугроб, я не мог выбрать какое-то другое противодействие в этот момент, так как насильник взрослый мужчина, а я всего-то шестнадцатилетний подросток. И на помощь мне было некого позвать, — так я решил себя назвать.

— Подросток, значит, — трет подбородок капитан.

— Несовершеннолетняя Василькова вскочила на ноги и защищаясь от насильника, который собрался снова встать, чтобы продолжить попытку изнасилования, ударила его ногой по лицу в порыве чувств и в состоянии аффекта, защищая свою девичью честь, — продолжаю я давать устные показания.

— Как я могу найти эту самую Светлану Василькову? — спросил меня участковый, все уже понявший и собирающий протоколы в папку.

— Она уехала домой на каникулы. Теперь только по ее возвращению получится с ней встретиться. Я точно не знаю, где она живет проживает, где-то в Костромской области, — давать какие-то данные Светланы я тоже не собираюсь. — Как увижу ее, так к вам отправлю. Если нужно еще будет. Она мои показания абсолютно точно подтвердит, потерпевшим насильникам придется нанимать хорошего адвоката для своей защиты.

Вряд ли все это теперь окажется необходимо, когда участковый вызовет обоих парней и объяснит, что им самим грозит. Задержали — задержали, хватали — хватали, трогали — трогали, ронял — ронял, свидетель — есть. А упоминание того, что их побила несовершеннолетняя девушка, которая может и про настоящие домогательства показания дать как с куста…

Ну, это точно дальше никто распространять свои заявления не станет. Яйца пройдут, лицо заживет, а с такими обвинениями жить хорошо уже не получится.

Что там случилось во время веселого танца этих парней, коснулись ли они груди девушки — это я оставляю домысливать самим потерпевшим. Светку лучше не доводить до дачи показаний, одно дело — это развратные действия в моем циничном взрослом изложении и совсем другое — что может рассказать очень правдивая девушка на самом деле.

Обломает мне всю линию защиты.

После этого я вернулся на работу, где вкалываю ударно, то работаю в магазине, то разношу заказы директрисы, одновременно продавая свои товары в очень солидном количестве. Особенно хорошо улетают крутые наборы шоколадных конфет, такие все хотят иметь на новогоднем столе или принести в подарок хозяевам. Я серьезно очень пожалел, что не купил наборов таких штук пятьдесят вместо всего одного десятка.

Хотя, если теперь можно будет складировать мое добро в квартире Елизаветы Максимовны, то я сделаю серьезные запасы наборов по восемьсот граммов качественного шоколада в каждом.

К вечеру тридцатого декабря и я, и Ирочка с Людмилкой уже едва таскаем ноги от усталости.

Они вчера здорово переусугубили на празднике у Арнольда с его мамой, я просто от того, что работаю целый день на износ.

А когда появляется время отдохнуть — бегаю по работе с заказами и дефицитами, поэтому к семи вечера язык на плече висит и меня самого уже реально шатает.

Вот до чего погоня за денежными знаками Государственного Банка СССР доводит! Волка ноги кормят в предновогодние праздники! Но они уже подгибаются от усталости.

Девчонки ко мне присмотрелись и отпустили поспать на часок домой. Еще громко позавидовали, что мне только дорогу перейти и я уже в кровати нежусь.

— Еще ведь на третий этаж подняться, милые мои девушки! Сил на это просто нет!

Поспал немного, как в пропасть упал и пришел в себя на какое-то время, выпил крепкого чая с Таисией Петровной и поспешил вниз. Даже большую кружку с собой взял, чтобы в магазине его допить спокойно.

Пришел к восьми часам, посмотрел на сильно уменьшившийся поток народа, на едва живых подружек, мы одни в магазине остались и принял волевое решение: