Богатырь, жги! (СИ) - Ларин Павел - Страница 5

Судя по интонациям, мужик был очень недоволен. Интересно, о ком они говорят? Хотя, плевать. Гораздо интереснее, за каким чертом тут я? И где именно находится это «тут»? Я осторожно открыл один глаз. Светящегося круга, слава Богу, поблизости не было. Ну, хоть так… Может, все-таки показалось мне с перепою? Или алкашка палёная попалась. Надо клуб этот тряхнуть немного. Совсем охренели. Приличным людям всякое дерьмо продают.

Так как на меня внимания по-прежнему не обращали, я открыл и второй глаз. В целом обстановочка выглядела конечно, мандец… Судя по всему, я лежал на кровати в каком-то старом доме. Очень старом. Видно мне было лишь часть комнаты, но, подозреваю, все остальное не лучше. Бревенчатые стены покрывали плесень и паутина. На полу валялся полосатый коврик, связанный из ниток. Потолок отсутствовал как явление. Сразу шли перекладины из досок, на которых, похоже, держалась крыша. А еще на этих перекладинах висели связки сушёных грибов, трава пучками и… летучие мыши. Тоже сушёные. Рядом с кроватью стоял стол. На столе в наличие имелась красивая белоснежная скатерть, украшенная красными петухами. Она единственная выглядела новой. Черт…В деревне я, что ли? Или секта это какая-то? Зачем нормальным людям сушеные летучие мыши? Ладно, грибы — могу понять. Каждый загоняется по-своему. Но насчет мышей точно ничего не слышал.

— Ты погоди, Еремеев…Не пойму…Ты никак с оплаты соскочить пытаешься?

Осторожно повернул голову в сторону, откуда доносились голоса. Пока ни черта не ясно, лучше не выдавать себя, не показывать, что я очнулся.

Так и есть. Неподалеку стояла бабка, та самая. А рядом…Мужик с длинной, густой бородой, в меховой шапке и наряде, определение которому я затрудняюсь дать. Будто на съемки кино попал. Про старину. Кафтан, наверное. И зачем ему, интересно, такой головной убор? Сейчас лето на дворе.

— С какой оплаты, Яга? Ты договор наш не выполнила. Поэтому готов отдать половину оговоренной суммы. Но не более. И это будет честно. По сути, ты вообще все испортила. А мы на тебя рассчитывали. Все царство рассчитывало…

— Ах ты ж песий выпердыш… — Бабка, набычившись, медленно начала наступать на мужика. — Ты кого развести решил, боярин? Меня? Меня⁈ Не боишься? Я же тебе мужскую силу твою, сморчок ты обсосанный, в узел завяжу. Марфа от тебя сбежит на седьмой день.

— Ты это… с выражениями поаккуратнее! Нахваталась там, в чужих мирах словечек ихних… — Мужик попятился от старухи.

Вид у него был сердитый, но я бы сказал, он немного подсывает. Хотя, вполне его понимаю. Старуха эта — слишком странная. На нее смотришь, дрожь по телу. Правда, и мужик, скажем прямо, совсем на адекватного не похож. Бороду себе отрастил до пупка. Кафтан этот… Куда меня занесло, не пойму? Неужели и правда украли, как отец опасался. Ну, если это предположение верное, то даже похитители у меня какие-то бракованные.

Диалог между старухой и мужиком тем временем грозил перерасти в мордобой. Причем, вовсе не в переносном смысле. Бабка реально принялась закатывать рукава, будто сейчас мужику в бороду вцепится.

Собственно говоря, решил, пока они тут свои непонятные отношения выясняют, свалю-ка я по-тихому. Полежал, послушал и хватит. Мне домой надо. У меня билеты куплены в Доминикану. Гостиница заказана. Медленно, стараясь не производить лишних звуков, начал сползать с кровати. В стороне от этой парочки виднелся выход из комнаты. А ещё, имелось окно. Самое обычное, со стеклопакетом. Новый стеклопакет, кстати. Окно в избе, а я, пожалуй, это строение только так и могу назвать, смотрелось крайне чужеродным. Будто на старое, древнее пальто прилепили лейбл известной фирмы. Вот мне бы либо до выхода, либо до окна добраться. А там — хрен догонят. Бабка старая, горбатая. Мужик с пузом, здоровый слишком. А я, несмотря на разгульный образ жизни, в зал хожу четко три раза в неделю.

У этой парочки разговор идет о деньгах. Правда, не пойму до конца смысла разговора. Еремеев явно что-то старухе должен заплатить. Но судя по его настрою, бабку ждет знатный кидо́к. Кого обсуждают, не врублюсь никак. Богатырь какой-то. И в клубе, на заднем дворе, бабка тоже мне за богатыря предъявляла…

В этот момент откуда-то из-под стола выскочил черный, жирный кот. Посмотрел на меня, мерзко ухмыльнулся, взлетел на стол и заорал, как потерпевший. Пялился при этом, тварина, прямо мне в глаза. То есть он орал не просто так, а чтоб привлечь внимание. Типа, смотрите, люди, у вас тут Леха смыться хочет.

Бабка, моментально заткнувшись, обернулась в сторону кровати, где я, как раз, уже почти даже встал. Голова немного кружилась. Но что интересно, не было состояния похмелья. Просто, будто земля из-под ног уплывает, и все. Так происходит обычно из-за перепада давления.

— О-о-о-о-о…А вот и красавец наш проснулся. — Старуха расплылась улыбкой, снова вызывая у меня нервную дрожь своими двумя зубами. И волосы эти дебильные в ее бородавке… Хочешь, не хочешь, а взгляд притягивают. — С добрым утречком, богатырь. Выспался? С виду ты вроде не сильно большой. А тащить тебя уморилась.

Я покрутил башкой, пытаясь понять, с кем вообще эта психичка разговаривает. Однако, кроме меня и Еремеева в комнате больше не было никого. Ну, еще мерзкий кот. Подлая тварь, сдавшая мой побег, сидела на столе с довольным видом и продолжала смотреть прямо на меня. Могу, конечно, ошибаться, но по-моему, кот реально улыбался. И это — хреновый признак. Потому что коты не улыбаются. А если я вижу его улыбку, значит сумасшедших в комнате стало на одного человека больше.

— Здравствуйте… — Сказал я обоим, при этом пытаясь устоять на ногах. Меня постоянно тянуло опять рухнуть в кровать.

— И тебе не болеть, добрый молодец. — Кивнула старуха.

— Да какой он добрый молодец? — Снова влез мужик со своими недовольными комментариями. Мне кажется, я начинаю разделять мнение старухи. Мудак какой-то, честное слово. — Посмотри. Хилый весь. Мотыляет вон его из стороны в сторону.

— Мотыляет, потому что через портал пришлось тащить. С непривычки дурно человеку. Оно и тебя бы вывернуло, сердешный. Наизнанку. Богатырь мой еще хорошо держится. Крепкий… — Бабка замолчала, нахмурилась, а потом резко обернулась обратно к Еремееву, — Ты мне, боярин, зубы не заговаривай. Решил часть оплаты себе прикарманить? Так я царю-то быстро донесу. Неужто ещё не наворовался?

— Чего прикарманить? Кто наворовался⁈ Окстись! — Мужик изрядно напрягся от слов старухи. Выражение лица у него стало такое невинное, что даже я понял, точно ворует. Да и глазки забегали у Еремеева.

— Все Тридевятое царство твою натуру знает. Хапуга! Сидишь там в царском тереме на откатах. — Бабка, вспомнив о возникших разногласиях, снова начала заворачивать рукава.

— Ах ты ж, дрянь… — Еремеев возмущенно топнул ногой. И обувь, кстати, у него дурацкая. Сапоги из ткани, похожей на бархат. Красные. С каблуками. — Да как у тебя язык повернулся⁈ Я, для царства родного, живота не жалея…Все для народа. Все для царя-батюшки…

— Вот и ладненько… — Я начал потихоньку, приставным шагом двигаться к выходу. Двери там не было, что весьма облегчает задачу, а окно еще открыть попробуй. — Вы тут решайте… И, кстати, да! Рожа у Еремеева прям хитрая. Точно он Вас, бабуля, обдурить хочет…

— Стоять! — Рявкнула старуха. Хотя смотрела в этот момент на мужика. Ко мне не поворачивалась.

Самое интересное, я опять замер столбом, не чувствуя родных конечностей. Что ж за хрень такая… Может, гипноз?

— Значит, боярин, платить ты не собираешься? — Бабкин голос стал еще более противным. — Ну, хорошо… Твой выбор…

Она сунула руку в карман старого, потертого жилета, надетого поверх кофты, и вынула оттуда клубок ниток. Потом, все так же не оборачиваясь, швырнула его мне.

— Держи, богатырь. Выйдешь за порог, кинь на землю. Он тебя выведет из леса. Топай строго за клубочком. В лесу опасностей много. А с моим помощником тебя никто не тронет. С дороги не сворачивай. Погибнешь.

— Эй, старая, совсем страх потеряла! Да тебя царь… — Еремеев хотел кинуться в мою сторону, чтоб удержать, но дернулся раз, два и… И все. Видимо, не только на меня старухины приказы действуют. Лицо у мужика стало совсем офигевшее. Он, похоже, от бабки такой подставы не ожидал.