Очи черные. Легенда преступного мира - Руссо Виктория - Страница 19

Неделю у Лье был постельный режим и полноценное питание несколько раз в день. Каждое утро к ней заезжал Борис Дмитриевич, следя, чтобы Нинель не подсунула девушке в постель какого-нибудь извращенца, и их усилия не пошли коту под хвост. Он знал, что хозяйка борделя — пройдоха, и не упустит выгоду при случае. Что взять с прожженной торговки?

Борис Дмитриевич каждый раз пил чай в комнате девушки и задавал различные вопросы по интересующей его теме.

— Значит, по сути, «Черные очи» — это тот же бордель?

— Да, — вздохнула Лье. — Мы танцевали только для того, чтобы мужчины могли хорошенько рассмотреть предлагаемый товар. Они выбирали, сообщали распорядительнице зала о своем намерении провести время с девушкой. Если ее выбирал еще кто-нибудь, важно было перебить цену.

— То есть, кто платит, то ее и…

— Да, — поспешно ответила девушка, не дав чекисту закончить фразу. — А кто платит много, тот может делать с ней все, что ему заблагорассудится. На несколько девиц было наложено «вето». Они были звездами «Очей». Бывало вечерами их заказывают сразу несколько господ и они поочередно уделяют внимание, просто мило общаясь за столиком, даже не позволяя дотрагиваться до себя… Без продолжения!

— А как же ограбления? — озадачился мужчина. — Ты говоришь, что ваш кабак посещали в основном постоянные клиенты… Слухи об ограблениях разносятся быстро, ведь богатых людей не так много в Москве. Легко проследить взаимосвязь и вычислить, кто стоит за преступлением!

— Даже если вычислят — побоятся. Вы же знаете, как жестока Черная моль. В кабаке сделали тайную игорную комнату, и туда повадился ходить священнослужитель. Мы, конечно, посмеивались, что теперь наши жизни не только под крылом Моли, но и под опекой Бога…

Священнослужитель оказался слишком азартным человеком, он проигрался и залез в долги. Ему порекомендовали найти деньги и рассчитаться в течение недели. Он проигнорировал предупреждения, а на угрозу ответил тем, что направился в органы власти и написал жалобу. Черная моль об этом узнала почти сразу, потому как «свои» люди были везде. Среди постоянных клиентов значились даже известные фамилии представителей лидирующей партии. Наказание за донос было ужасающим: ему выпустили кишки, и их длины хватило, чтобы протянуть его внутренности до места, куда он отнес свою бумажку с жалобой.

— После этого были проверки, но ничего не нашли. Игровая комната при дневном свете выглядела обычно… Девушки, раздевающиеся по ночам, на допросах вели себя скромно, и им жаловаться было не на что, — пожав плечами, произнесла Лье. — Ничего не изменилось, вывеска снова и снова приманивала посетителей…

Также Лье поведала о необычном новшестве последних лет — вечере для тех, кто мечтает стать постоянным посетителем «Черных очей». Именно там разыскивались основные жертвы ограблений. За столиками гости сидели поодиночке и не имели возможности общаться друг с другом. В первый вечер мужчины сидели в масках, они не имели права самостоятельно выбирать девушек, тех распределяли по столикам заранее. Задача девиц была разговорить гостей и выяснить максимальное количество информации, а затем все это написать и отдать доклад Матери революции. Вместе с Черной молью они намечали жертв и делали второй этап перед принятием в клуб постоянных посетителей. Мужчины, как и прежде, сидели в масках, они делали щедрые взносы и могли выбрать себе девушку и она «вела» их историю, прилагая все усилия, чтобы попасть в дом выбравшего ее богача. Затем его грабили и убивали.

— В такие ловушки в основном попадаются нэпманы. Они любят сорить деньгами и хотят получать все самое лучшее. Ими легко управлять, — делово произнесла девушка.

— То есть, если я захочу попасть в клуб, то вполне смогу изобразить нэпмана, придумав историю.

Лье рассмеялась, заверив, что его сразу вычислят.

— Но каким образом? — возмутился он.

— Я не знаю… Это в крови, в поведении, в облике. Вы же можете отличить преступника в толпе?

Борис Дмитриевич кивнул, ответив самостоятельно на свой вопрос.

— Однажды разоблачили одного шпиона… Ему выкололи глаза и отрезали язык в первый же вечер, увезли на окраину Москвы и там бросили.

— Я знаю это историю. Это был мой друг, с которым мы вместе были на войне в пятнадцатом году — Сашка Фролов. Хороший был человек, — вздохнул мужчина, вспомнив веселого улыбчивого парня с озорными глазами и широкой улыбкой. Он был очень инициативным и сам предложил план по внедрению в клуб посетителей «Черных очей». Его нашли через сутки мертвым возле обочины дороги.

— О проделках Черной моли знают все. Поясните, Ольга Пална, почему девушки идут к ней на работу?

— На первый взгляд, кажется, что Черная моль опекает и заботится. Для отчаявшегося человека любое внимание — на вес золота… Никто даже не предполагает, какую цену придется заплатить за ее внимание… После того как на плече появляется клеймо, — договор с дьяволом заключен, она владеет твоей душой и обратного пути нет.

Глаза Лье наполнились слезами. Ее маленькая ручка лежала на столе рядом с чашкой остывшего чая. Борис Дмитриевич положил свою кисть поверх ее и с улыбкой произнес:

— Вы — самое изящное орудие убийства, которое мне доводилось когда-либо видеть!

Лье оторопела, вникая в смысл сказанных слов, а он смутился, понимая, что шутка не совсем удачна. Девушка выдавила улыбку, чувствуя, как от тепла его ладони начинается легкое покалывание в организме. Рядом с этим человеком Лье чувствовала себя спокойно. Этот уверенный в себе, решительный мужчина начинал ей по-настоящему нравиться, и она почти не вспоминала о Михаиле. Казалось, и БДД к ней расположен, и воспринимает ее не просто, как наживку для Черной моли. Если его первые визиты были весьма коротки, а фразы поверхностными и формальными, то спустя неделю чекист проводил в ее компании по несколько часов.

— Вы говорили, что вам надо идти через четверть часа, — заботливо произнесла она, поглядывая на настенный механизм, отсчитывающий время.

— Пожалуй, побуду еще с вами, Ольга Пална. Опять про эти убийства, грабежи, насилие слушать…

— Можно подумать, мы с вами говорим, о чем-то другом! — отшутилась она и оба от души рассмеялись.

Бориса Дмитриевича поражала ее странная способность выглядеть невинно, нежно и трогательно. Ему хотелось заботиться об этой девушке и защищать ее. Он прекрасно понимал, какая судьба была за ангельским видом той, что в течение продолжительного времени работала в борделях, и боялся представить, какое количество мужчин промаршировало через ее недолгую жизнь.

— Чего вы ее не отправляете? — нервничала Нинель. — Мне нужна эта комната. У меня появилась прекрасная кандидатка, которая, я уверена, станет моей фавориткой в короткое время.

— Я сообщу в управление, что вы препятствуете поимке опасного преступника, — строго пообещал Борис Дмитриевич, и гнев женщины тут же сменился на милость, из грозного волка она мигом превратилась в податливую блеющую овечку. — Неужели вы не понимаете, что мы должны ее представить в лучшем виде, чтобы не было подозрений! Пока она выглядит как голодный беспризорник!

Нинель обреченно вздохнула, понимая, что на беду впустила на свой порог Лье. Но сопротивляться МУРу было глупо и бессмысленно, поэтому дамочка, закусив губу, терпеливо сносила удары судьбы. Близился день, когда гусеница, превратившись, наконец, в бабочку, выпорхнет из кокона. Этого момента Лье ждала с ужасом, Борис Дмитриевич — с тоской, а Нинель — с вожделением.

— Ты просто в нее выстрелишь и пусть она подохнет! — немного зло произнес Михаил, на самом деле не желая смерти Черной моли. Он очень хотел, чтобы пули ее покалечили, грезя, чтобы ненавистная дама умирала мучительно, перебирая в памяти лица людей, жизнь которых она превратила в шлак.

Владимир протер очки и снова надел их. Слабохарактерный и чахлый революционер, геройствующий на словах, дрожал от предвкушения важного мероприятия, ощущая себя не бесполезным насекомым (эту живность он призирал с раннего детства). Каждый день сообщники встречались в трактире и обговаривали детали покушения на врага. Михаил по многу часов наблюдал за кабаком «Черные очи» и пришел к выводу, что интересующая его дама появляется там нечасто и в абсолютно разное время, никакой системности в ее посещениях увеселительного заведения не было.