Ацтекский вопрос (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 19

Впрочем, сейчас речь шла вовсе не о «цветочных войнах» как таковых. Они вообще сошли на нет за время правления нынешнего тлатоани империи Теночк. Теперь в случае восстаний следовал не откуп «цветочным войском» и не вторжением войска науа в взбунтовавшиеся города с хватанием для последующего принесения в жертву случайных, но подходящих под требования жрецов людей. О нет, с относительно недавних пор хватали тех, кто был причастен, либо брали заложников из числа знати, требуя, чтобы оставшиеся, желая выкупить родную кровь, сами выдали должное число бунтовщиков. Наличие гарнизонов в городах покорённых народов опять же. Раньше такого не было, а теперь есть. Различие было лишь в том, что где-то наместник тлатоани был из числа науа, а где-то представителем местного народа. Тут уж многое зависело от той реакции, которая возникала у тех же майя, тотонаков либо тлашкальцев. Если первые как-то более спокойно встроились в число подданных империи и число восстаний оказалось скромным, то тотонаки…. Что ни год, то вспыхивало восстание в одном либо другом городе, а то и на всех тотонакских землях сразу. Вот, скрипя зубами, император-тлатоани Маквилмалиналли Акмапитчли вынужден был оставлять как бы покоренному народу малую часть независимости.

Почему такая мягкость по меркам науа и вообще местных индейцев? Тут Фиорентино пока мог лишь догадываться, для уверенных выводов было рановато. У собеседников, к сожалению, не спросить — глупы, да и кто станет ожидать от простых рыбаков понимания политической ситуации в империи. Вот наместник города — иное дело.

Некуаметл Ухалокиуйи — наместник города, вот уже пятый за последние несколько лет. Иных просто снимали, других казнили обычным для обитателей империи Теночк способом или с принесением в жертву, как и почти во всех городах, где обитали тотонаки. И это несмотря на то. что старались назначать тех тотонаков, которые были… меньше склонны к бунтам. Только всё равно наступал момент, когда те, как предположил Джузеппе, оказывались перед довольно простым выбором с учётом местных нравов. Каким? Поддержи восставших или будешь убит ими же. А поддерживать науа… Это были единичные случаи, редкие исключения из общего правила.

К слову сказать, именно до Куйушкиуи последний раз волна бунта против империи последний раз докатилась более двух лет тому назад. Причина? Небольшой по меркам империи Теночк город, жестко подавленный последний бунт, ну и общая беда тотонаков и прочих — отсутствие вооружения и доспехов, сопоставимых с теми, которыми пользовались воины науа. Сложно бунтовать против гарнизона, который в последнее время ещё и усилили, будучи вооружёнными лишь копьями, дубинами да мечами с обсидиановыми вставками, а из брони имея… ничего толком не имея. Металлическое оружие и арбалеты являлись для тотонаков запретными. Поймали с таким — добро пожаловать к жрецам науа в гости, откуда одна дорога — вверх по ступеням пирамиды. На жертвенный алтарь.

Вытаскивать обрывки сведений из простых рыбаков было сложно. Джузеппе Фиорентино, глава высадившегося на берег отряда, «посольства», а ещё адъюнкт-рыцарь Ордена Храма умаялся «выжимать воду из камня», неплохой заменой которому являлись откровенно тупые головы попавшихся тотонаков. Теперь оставалось быстро, не теряя драгоценных мгновений, поразмыслить касаемо дальнейших шагов. До рассвета оставалось не так много времени. Достаточно, чтобы добраться до собственно стены Куйушкиуи, но стоило ли добираться туда — вот в чём главный вопрос, ответа на которого у него пока не имелось. Добираться именно до рассвета, а не вообще.

— Что хотите за то, чтобы, оказавшись в городе, сказать тем, что выше вас и не любит науа, нужные слова, — деловито поинтересовался Фиорентино. — Просите смело и, если вам это удастся, сможете никогда больше не ловить рыбу для пропитания.

— Науа если и дадут что-нибудь за сведения о находящихся рядом «людях с бледными лицами», то много меньше, — вторил командиру рыцарь Храма и помощник Фиорентино, Диего ди Ларго. — Эти слова обращены к жадности, она может поднять голову неожиданно и у многих. А желание отомстить, если кто-то не забыл случившееся два года назад и раньше, оно у каждого своё. Думайте, тотонаки, думайте! Большие деньги за то, что многие сделали бы просто так, из ненависти к врагам.

Сказанное обоими тамплиерами было не так изящно, как должно было звучать на привычным им языкам, однако… Всё ж не зря именно их сюда отправили,. Были и другие, но те братья не добились такого уровня изучения индейских наречий. Акцент же… Это значения не имело. Понимать их понимали, а это главное. Вот деньги, тут дела обстояли несколько сложнее.

Джузеппе сперва никак не мог уложить у себя в голове то, что каких-то лет десять назад тут не было денег в привычном ему смысле, то есть монет или там слитков определённого веса из золота, серебра, меди. Науа, майя и некоторые другие расплачивались… зернами некоего растения какао. Казалось бы, развитая по меркам любой европейской страны государство… государства и вдруг такое! Пускай напиток из этих зёрен считался чуть ли не священным, но как тут выстроишь финансовую систему? В голове прибывших в Новый Свет и прикоснувшихся к изучению империи Теночк, майя и иных индейских народов это просто не желало укладываться. Однако приходилось.

Пришлось бы ещё хуже, не введи тлатоани с почти непроизносимым для тамплиеров именем Маквилмалиналли Акмапитчли в качестве денег ещё и привычное им золото. Всего с десяток лет назад, мерными круглыми слитками, просверленными по центру для удобства переноса в связках, но и это помогало здесь и сейчас сильнее воодушевить тех, кого Фиорентино и ди Ларго желали использовать.

Воодушевление… или же просто жадность сработало. В глазах у двоих из троицы ощущалась скорее ненависть к науа, да и «язык тела» говорил о многом. Третьего, судя по всему, вела исключительно алчность, но и такое исполнителей воли гроссмейстера Храма также устраивало. Важен был результат, а не то, по какой причине выбранные инструменты помогают его достичь.

Достоверность? Тамплиеров тщательно обучали, особое внимание уделяя тем, кто легко и быстро схватывал основы этой сложной и тонкой науки. Какой? Название толком не оформилось, но чаще всего называли душеведением. Лет несколько назад подобное даже в италийских государствах посчитали бы ересью, но в созданной под знаменем Борджиа империи прогресс поощряли и всячески ему содействовали не только в создании орудия и механизмов, продвижения вперёд наук, но и в сфере духа, к коей относились не только литература с театром, но и куда более серьёзные и… опасные по мнению многих умения. Например, умение различать, врёт человек либо говорит правду.

Раньше те же отцы-инквизиторы — Фиорентино брезгливо морщился даже при мысленном их упоминании, были у него причины, как и у многих, особенно входящих в Орден Храма — считали достаточным и необходимым мучения тела для отворения рта. Глупость! В Храме учили, что мучения тела есть лишь крайние меры, досадная необходимость, а применяют её лишь в случаях, когда точно знаешь, что спрашиваешь и какой примерно должен быть ответ. И то верить до конца полученному под пыткой… Пытуемый, он же хочет избавиться от боли, а потому невольно или же намеренно подстраивается под то, что от него хотят услышать. И тут без понимания «языка тела» и тщательно вырабатываемого чутья на истину становится тяжело. И всё это в условиях, когда время мало ограничено, а объект дознания, его телесная и душевная сохранность не важны. Если же отлична хоть одна из частей, тогда всё становится гораздо сложнее. Или не очень сложнее, в зависимости от объекта, уровня его умственного развития и силы духа.

Джузеппе, как прошедший многостороннее обучение и добравшийся до звания адъюнкт-рыцаря, отмечавшийся как делающий успехи в «ведании душ человеческих и понимания их» почти не сомневался — эти трое сделают то, что от них требуется. Двух поведёт за собой ненависть к науа, благо и до земель тотонаков уже успели добраться вести о «бледных людях» способных, уступая числом, на равных драться с науа, что последние годы казались многим совсем непобедимыми. И алчность… Простым рыбакам и присниться не могло такое количество золота, которое хоть и было новым видом денег в империи Теночк, но видом уже успевшим показать себя как надёжное средство платежа за те или иные товары.