Топить в огне бушующем печали. Том 1 - "P大 Priest " - Страница 84

– Ваше величество! – одернул Владыку людей Дань Ли. – Алоцзинь помешался и ступил на неправедный путь! Все мертвецы в этой пещере – его марионетки, зараженные бабочками с человеческим ликом! Никого живого здесь нет! Ни единого человека!

Услышав, о чем он, Алоцзинь адски расхохотался. Из его глаз брызнули кровавые слезы и покатились по щекам. Толпы мертвецов вслед за ним послушно раззявили рты, но смеха не последовало.

– Никого живого? Ни единого человека? Да так ли важны живые люди?

А в это время Шэн Линъюань из будущего стоял в стороне и с бесстрастным выражением лица наблюдал, как разворачивается трагедия. И когда он продолжил объяснять Сюань Цзи все детали происходящего, его тон был сух, а слова скупы:

– Чисто-белый огонь, который ты видел, называется «пламенем Наньмина». Скажи, маленький демон, что назвался хранителем пламени Наньмина, разве ты не видишь разницы между ним и обычным огнем?

Но Сюань Цзи не повелся на провокацию. Горько усмехнувшись, он ответил вопросом на вопрос:

– Ваше величество, вы за всю жизнь хоть слово правды сказали?

Шэн Линъюань обернулся к нему и одарил снисходительной улыбкой.

– Хм? Откуда такие сомнения?

Сюань Цзи неожиданно подметил, что у бывшего императора есть шрам чуть пониже наружного уголка левого глаза – практически ровный и незаметный. Он проявлялся, только когда Шэн Линъюань улыбался и нижнее веко набухало. Тогда на ровном валике показывалась крошечная щербинка, напоминавшая формой повисшую слезу.

Между тем «Обратный поток» разворачивал трагедию дальше. Тысячи сожженных шаманов разом дернулись и бросились на людей, окруживших пещеру снаружи. Завидев, что они стремительно приближаются, Дань Ли живо сложил пальцы в особый знак – из его рукавов вырвалось и взметнулось яркое чисто-белое пламя. Еще секунда – и оно обратилось огромной птицей, которая с пронзительным клекотом устремилась к пещере, а там и к алтарю шаманов, сжигая на своем пути мертвецов. Очнувшись от потрясений, юный император попытался было преградить путь огненной птице. Он закричал:

– Прекрати!

– Ваше величество! – в ярости прорычал Дань Ли. – Если позволим им выйти, что будет с людьми?

Его вопрос подразумевал сразу две вещи.

Во-первых, если злые чары в виде бабочек с огненными крыльями выберутся за пределы Дунчуаньских земель, никто не сможет предугадать последствий. Не исключено, что нашествие живых мертвецов обернется тихой чумой. Тем более свойства новых насекомых значительно отличались от сколько-нибудь изученных Зеркальных бабочек.

Во-вторых, никто не мог предугадать, что будет, если из убежища выберется Алоцзинь. Еще при жизни он отличался горячностью и вспыльчивостью, и все знали, что вождь шаманов люто ненавидит демонов-яо и не разбирает, кто из них враг, кто – союзник, а кто просто держит нейтралитет. Алоцзинь всех ненавидел одинаково. И если на войне ему попадался город, населенный одними демонами-яо, он приказывал вырезать всех, чтобы не осталось ни одной живой души. Теперь же его ненависть могла перекинуться на племена людей и вспыхнуть с десятикратной силой.

Пережив смертельные чары, которые разрывали его тело бесчисленное множество раз, а также действие «противоядий», что собирали его по кускам и исцеляли самые ужасные раны, Алоцзинь дошел до такой крайности, что не мог уже ни жить как все остальные, ни умереть. Застряв в круговороте жизни и смерти, он превратился в безумного демона-мо. И теперь, если выпустить его на свободу, он наверняка перебьет всех людей Поднебесной. Разве может Владыка людей допустить их гибель?

Над головой Шэн Линъюаня прогрохотал гром – это огромная птица, сотканная из чисто-белого пламени, устремилась в пещеру, где опустила широкие крылья на сотни трупов-марионеток. Обожженных шаманов снова объяло бушующее пламя. Послышался плач, крики ужаса, как будто мертвые на самом деле были живыми. Но скоро стало ясно, что чисто-белое пламя не в силах ни сжечь их, ни убить.

Юный император в бессилии опустился на колени и ненадолго застыл, глядя на то, как обугленные трупы барахтаются в море огня. Вдруг он вскочил, выхватил из-за пояса причудливый кинжал и ударил ближайшего шамана прямо в голову. Мертвец принялся извиваться. Он дергался до последнего, а когда его голова припала к земле, из него выпорхнула крошечная бабочка с человеческим ликом.

Тем временем Алоцзинь, не видя ничего за стеной огня, закричал:

– Дань Ли! Где ты?! Где ты, лжец проклятый?! Сдохни!!!

За пределами пылающей пещеры раздался голос Дань Ли:

– Ваше величество! Вы так долго потворствовали ему, а теперь глядите, к чему это привело! До каких пор это будет продолжаться?

Не выдержав его обвинений, юный император поднялся и с криком бросился к алтарю. Чисто-белого пламени он не боялся – огонь будто бы сторонился его. Даже края одежд не обгорели. Размахивая кинжалом, Шэн Линъюань стал обезглавливать обугленных шаманов одного за другим. И бабочки, вылетая из поверженных тел, тоже не решались напасть на императора. Старательно избегая его, они собирались в одну стайку, пока не растянулись в длинную сияющую ленту, которая запорхала в сторону Алоцзиня. На огненных крылышках мелькали сотни человеческих личиков.

Но когда пестрая «лента» бабочек добралась до вождя шаманов, она вдруг рассыпалась. Трепещущие крылья собрались в огромное личико, у которого одна половина смеялась, а другая – кривилась от ярости. Чуть только стайка приняла новую форму, как Шэн Линъюань подскочил к ней, взмахнул кинжалом и разогнал бабочек.

Но карающая рука после этого не замерла. Замахнувшись еще раз, Шэн Линъюань вонзил кинжал в грудь Алоцзиня. Холодно блеснуло торчащее из груди лезвие. На рукояти проявились шаманские письмена. Алоцзинь бросил на клинок неверящий взгляд.

– А ведь я… когда уводил друзей из дома… стащил его у своего отца… Чтобы защищать других… отогнать всякое зло… Братец!

«Я подарил кинжал тебе!» – не досказал Алоцзинь.

У юного императора едва сердце не разорвалось от горя!

Но Шэн Линъюань из будущего всем своим видом показывал, что происходящее его никак не касается. Подобный мрачному духу или призраку, он стоял, скрестив руки на груди, и бесстрастно наблюдал за событиями внутри воспоминаний.

Заметив, в каком настроении пребывает Шэн Линъюань, Сюань Цзи тут же дал заднюю:

– Послушайте, уважаемый, я никоим образом не хотел вас обидеть…

Шэн Линъюань усмехнулся одними глазами – это стало понятно по тому, как углубились мелкие морщинки.

– Не хочешь поведать, откуда взялись твои «Записки о тысяче демонов»? Я о той книге, что предстает перед твоим взором. Ты ведь знаешь, что ее написал лично Дань Ли? Что ж, теперь уже совершенно неважно, с какой целью вы решили сохранить мои останки и вскормить. Как ни посмотри, но если вскармливаешь демона-мо, будь готов к тому, что однажды он на тебя набросится. Не правда ли, Дань Ли?

Не успел бывший император закончить свою обличительную речь, как бушующее пламя вокруг разогнал сильный ветер, переходящий в ураган. С душераздирающим свистом, вторящим нечеловеческим крикам Алоцзиня, поток воздуха вырвался из пещеры и сорвал с Дань Ли маску, унося ее прочь. За ней было лицо Сюань Цзи! Да, оба были похожи как две капли воды.

Чуть только маска отлетела и обнажилось лицо Дань Ли, как позади Сюань Цзи будто бы из ниоткуда высунулась рука с кровоточащей дырой на ладони и сомкнулась на его шее. Завидев врага, Шэн Линъюань ринулся вперед, но так, чтобы воспользоваться Сюань Цзи как живым щитом. В руке бывшего императора блеснул выхваченный откуда-то длинный гвоздь. Судя по тому, как он нацелился им в сторону Сюань Цзи, Шэн Линъюаня нисколько не волновало, что, проткнув ладонь, он проткнет и чужое горло.

«Так и знал, зараза!» – выругался про себя Сюань Цзи.

Что ж, глупо было надеяться, что древний демон пощадит его или хотя бы учтет чужие интересы. Делать нечего, в критической ситуации Сюань Цзи мог рассчитывать только на себя.