Наследник погибшего брата (СИ) - Бигси Анна - Страница 24

— Какие варианты? — сжимаю переносицу пальцами. — Может, лекарства какие-то достать? Или специалиста?

Не бывает так, чтобы ничего нельзя было сделать. Обычно все упирается в какие-то «но». А они, чаще всего, в деньги. Я готов их исправить. Благо достаток позволяет.

— Нужно мнение травматолога и реабилитолога, — кивает Грехов.

Что может быть проще.

— Так в чем проблема?

Мы в столице. Но если надо можно и из другой страны вызвать.

— В том, что наш лучший травматолог в отпуске, а реабилитолог в декрете.

— А других нет?

— Лучше этих я не знаю. — Грехов разводит руки в стороны.

Незаменимые, значит? Бред какой-то. Но дергать сейчас Аллу к другому врачу нецелесообразно. Надо забрать карту домой и изучить подробнее диагнозы и лечение.

— Хорошо, дайте мне их имена, и я найду способ привезти.

Раз лучшие, придется договариваться.

— Косолапов Алексей и Орлова Светлана.

Застываю на мгновение и внутренне сжимаюсь. Вот, значит, как. Хорошая цена. Прогнуться под тех, кто посадил брата. Морально тяжело у них что-то просить. Но на другой чаше весов Алла.

— Все нормально? — уточняет Егор Дмитриевич.

— Я понял. Спасибо.

Киваю и выхожу из кабинета. Сейчас главное, чтобы Алла пошла на поправку. Я обязан все для этого сделать.

Прохожу в ее палату. Одноместная и комфортная. Своя ванная, телевизор, вызов медсестры по нажатию кнопки. Все это понты и не могут вернуть здоровье. Отхожу к окну и, сложив руки в замок за спиной, напряженно думаю.

Не знаю, как бы развернулась судьба, если бы Сергей был жив. Насколько бы меня хватило оставаться в тени? Но случилось так, как случилось. Больше меня ничего не останавливает. Я твердо решил забрать эту девушку себе, а с прошлым буду разруливать постфактум.

— Кто здесь? — Сиплый голос вызывает лавину мурашек. Даже волоски на коже вздыбливаются. Набираю в легкие воздуха и выдыхаю, чтобы унять сердцебиение.

Разворачиваюсь и смотрю на Аллу, стараясь совладать с эмоциями. А затем неспешно приближаюсь.

— Здравствуй, Алла, — говорю тихо, голос даже не дрожит, хотя волнуюсь.

Многолетняя тренировка не прошла даром.

— Кто вы?

— Меня зовут Назар, — появляюсь в зоне ее видимости.

Глаза Аллы распахиваются, и в них отчетливо читается испуг. Не так я представлял себе нашу встречу, но назад уже не отмотаешь.

— Колмогоров Назар Леонидович, — называю полное имя и жадно скольжу по ее лицу взглядом, замечая малейшие изменения.

Похудела сильно, под глазами темные круги, а на скуле кровоподтеки. Но все равно красивая. Очень. Аж дыхание перехватывает.

— Вы… — выдыхает Алла и шумно втягивает воздух. — Это вы…

— Это я, — сухо констатирую, ибо не знаю, что она имеет в виду.

— Сергей, — зажимает рот ладонью и начинает нервничать еще сильнее.

Мы с ним чем-то похожи, да и фамилия одна. Поэтому не вижу смысла скрывать правду.

— Мой брат.

— Господи, — судорожно всхлипывает Алла. — Что вам нужно от меня?

Смотрю на нее и думаю, по какому пути пойти. Я заранее не готовился и понятия не имею, как начать разговор. Но, судя по всему, просто не будет.

— Так уж вышло, что наши интересы совпали, — говорю спокойно и ровно. — И ты нуждаешься во мне не меньше, чем я в тебе.

— Я не понимаю. — Алла сокрушенно качает головой и, мне кажется, даже трясется.

— У тебя чудная дочь.

— Что вы знаете о ней? — настороженно нахмуривается, а я подхожу ближе и достаю телефон. Включаю видео, что прислала утром няня, и показываю ей.

На нем малышка, словно ангелочек, посапывает в своей кроватке. Милота, да и только. Я все-таки проникся этой девчушкой и не могу сдержать улыбку. А Алла, наоборот, плачет. Стирает мокрые дорожки со щек. Мое сердце сжимается от желания успокоить ее, но жалость нам совсем ни к чему.

— Иришка… — шепчет Алла и улыбается сквозь слезы.

— Что? — переспрашиваю, не расслышав, и забираю телефон обратно.

— Мою дочь зовут Ира, — всхлипывая, поясняет она. — В честь врача скорой, что спасла нас с ней.

Пару мгновений обдумываю ее решение. В принципе, у меня не было четких вариантов, а девочку давно пора как-то назвать. Пусть будет Ирина.

— Хорошее имя. Я не против.

— Что значит «не против»? — Алла начинает истерить. — Где моя девочка?

— Успокойся. С ней все в порядке, — пытаюсь пресечь и не поддаться эмоциям. — Жива, здорова и находится у меня дома.

— Почему у вас?

Она задает вопросы, ответы на которые, я бы не хотел давать сейчас, но выбора нет. Начинать со лжи тоже не лучшая идея.

— Официально — это моя дочь.

— Как? А как же я?

— А твоя дочь погибла в аварии.

Алле больно это слышать, а мне больно видеть ее страдания. Но я не имею права отступать. Она должна понять новую для себя реальность и принять ее. Иначе договориться не получится.

— Но это же неправда, — пораженно выдыхает. — Вы не имеете права.

Не имею? Отсудить дочь у недееспособной матери куда проще, чем у здоровой. Но я не хочу крови. Пусть девочка растет в полной семье.

— Все это лирика, — закрываю чувства внутри себя. — Если ты хочешь остаться матерью моей дочери, тебе придется выйти за меня замуж.

Главное — моя дочь жива. С ней все хорошо. Моя девочка. Моя сладкая малышка. Слава богу, обошлось. Как же я хочу поскорее увидеть ее, прикоснуться.

— Если ты хочешь остаться матерью моей дочери, тебе придется выйти за меня замуж.

Слова Назара громом гремят в ушах, и каждое причиняет боль. Что он несет? Я смотрю на этого незнакомого мужчину и не понимаю, снится мне это все или нет. Какой-то бред, больше похожий на жуткий кошмар. Даже щиплю себя за предплечье, чтобы проверить, и морщусь, ощущая острую боль. А Назар молча наблюдает за моими действиями и никак не комментирует.

— Как замуж? — выдыхаю я, пытаясь распробовать фразу и поднимаю на него глаза.

Меня колотит от нервного напряжения. Обхватываю себя ладонями, но от внимательного, пронизывающего взгляда ничего не скрыть.

— Фиктивно, естественно, — сухо бросает Назар и едва заметно усмехается.

Что это значит? Пытаюсь сама найти ответ, но не получается. Я не хочу иметь ничего общего с этой семьей.

— Но я не могу, — говорю решительно. Не будет же он заставлять меня? Мы же не в средневековье.

— Только не говори, что воспылала любовью к моему брату. — Голос Назара звучит с издевкой, или мне так только кажется.

Я запуталась и плохо соображаю. Что ему от меня надо на самом деле?

— Не скажу, — хмурюсь и качаю головой. — Подождите, это он вас прислал? — наконец, доходит до меня. — Что ему еще от меня надо? Так и передайте, пусть катится ко всем чертям!

— Не передам. — От его интонации по коже ползет морозец, а я невольно ежусь. — Сергей умер.

Очередной снаряд взрывается в голове. Недоуменно смотрю на Назара.

— Как умер? Почему?

— В камере, — сухо поясняет он. — От неправильной дозировки лекарств.

— Боже, какой кошмар, — закрываю рот ладонью.

Какой бы сволочью ни был Сергей, я никогда не желала ему смерти. «Ложь», — услужливо напоминает внутренний голос. Именно этим пожеланием и закончился наш последний разговор. Но это же не серьезно, просто эмоции.

— Есть еще какие-то возражения? — Губы Назара вытягиваются в тонкую линию, а взгляд становится равнодушным.

Возражений у меня целый вагон и маленькая тележка. Но этот мужчина всем своим видом дает понять, что все уже решил и мое мнение его не волнует. Однако я хочу побороться за свободу и независимость. В конце концов, я не вещь, а живой человек со своими желаниями и потребностями.

— Зачем я вам? — спрашиваю прямо. — Вокруг наверняка есть женщины, которые бы с радостью захотели стать вашей женой. И родить вам детей…

Глаза Назара сужаются, а ноздри опасно раздуваются. Злится? Но я ведь не сказала ничего такого. Очевидные вещи.