Наследник погибшего брата (СИ) - Бигси Анна - Страница 20

Как бы я ни хотел раствориться во вселенной, утро все же наступает. Мучительно и неотвратимо. Многолетняя привычка просыпаться без будильника в одно и то же время не подводит. И неважно, во сколько я уснул накануне.

Нехотя разлепляю веки и просто смотрю в потолок, пытаясь прочувствовать степень пиздеца. Наказание за слабость не заставляет себя ждать. Дикое похмелье ожидаемо обрушивается во всей красе. В висках болезненно стучит отряд каменотесов, глаза жжет, словно насыпали песка, а во рту безжизненная пустыня.

Уснуть с таким букетом получится вряд ли, да и некогда. Второй день выпасть из реальности непозволительная роскошь. Неприятно морщусь, заставляю себя сесть и свесить ноги с кровати. Как до нее добрался, не помню. Да и вообще половину ночи словно ластиком стерли. Последнее, что отпечаталось в мозгу, — визит Ирмы.

Что она там говорила? Девочка родилась? Алла в коме? Все какое-то мутное и неестественное. Мне срочно нужны подробности. Где мой телефон?

Оглядываюсь и нахожу его на тумбочке. Рядом стакан воды и пара шипучих таблеток. Пока включается гаджет, вспоминаю Ирму добрым словом, растворяю таблетки и жадно осушаю бокал. Начинает неприятно мутить. Зарываюсь пальцами в волосы и глубоко дышу, чтобы справиться с естественной реакцией организма.

Входящие сообщения сыплются друг за другом, не успеваю даже читать. Выуживаю из общей массы от Николая и Быстрицкого. Первый сообщает, что сегодня нас ждут в колонии на опознании. А второй… жадно скольжу глазами по сухим строчкам. Девочка доношенная и здоровая. А ее мать… Состояние стабильное, но тяжелое. В себя не приходила. Сутки решающие.

Сильнее сжимаю телефон. Мне мало. Хочется подробностей. Хочется знать все! Но на каком основании? Осаживаю себя. Сам же не хотел ничего знать, а теперь? Как флюгер на ветру, а точнее, идиот. Стискиваю зубы в бессильной злобе и все же пишу в ответ, что заеду сегодня. У меня как раз накопились вопросы.

Небрежно швыряю телефон на кровать и поднимаюсь на ноги. Душ и кофе. Это единственное, что может сейчас сделать из меня человека.

Спустя несколько часов я паркуюсь на стоянке около больницы. Отгибаю солнцезащитный козырек и смотрю на свое отражение в зеркале. Вполне сносно. Удалось быстро прийти в себя. Даже голова не болит, хоть и тяжелая до сих пор. Закидываю в рот пару подушечек жвачки и выхожу из машины. Выплевываю в урну тягучую массу и вхожу в здание.

Негромко стукнув в дверь, вхожу в кабинет главврача. Быстрицкий, судя по всему, ждал меня. Поднимается с кресла и, радостно улыбаясь, спешит пожать руку. Только мне вот совсем не весело, но стараюсь не подавать виду.

— Ваша девочка такая чудная. — Главврач рассыпается в комплиментах, а я неприятно морщусь, слыша фальшь в каждом слове. — А за маму мы еще боремся.

При упоминании Аллы по коже пробегает волна мурашек, а сердце сбивается с ритма. Этого еще не хватало. Хмурюсь и отхожу к окну, чтобы скрыть непростительную реакцию.

— Может, нужны какие-то лекарства? — уточняю на всякий случай, мгновенно беря себя в руки.

— Нет, все есть…

На улице опять моросит. Мелкие капли монотонно врезаются в окно и медленно стекают. Что за гадкая погода? И как же точно она соответствует моему внутреннему коллапсу.

— Скажите мне, Павел Ильич, — говорю, медленно растягивая слова. — Как вышло, что должен был родиться мальчик, а родилась девочка?

Теорию я, безусловно, знаю. Но вот на практике не очень понимаю. Брат несколько раз говорил, что у него должен родиться сын, наследник. Как такое возможно?

— Почему мальчик? — хмурится Быстрицкий и возвращается на свое место. — Девочка и должна быть.

— Это невозможно, — поджимаю губы и качаю головой. Где-то закралась ошибка? Или это чей-то обман?

— Послушайте, Назар, — выдыхает главврач. — При всем уважении, но вот…

Оборачиваюсь и вижу открытую карту пациента. Пробегаюсь глазами и вижу, что в результатах УЗИ написан пол. Девочка.

— Странно… — бормочу себе под нос.

Это может значить только то, что Сергей не знал пол своего ребенка. Или Алла умышленно его обманывала. Но зачем?

— Если вы не доверяете нашей больнице, можете сделать тест ДНК.

— Отличная идея, — внезапно хватаюсь за нее, как за спасительную соломинку. — Я сделаю тест, чтобы убедиться в отцовстве. Но в другой клинике.

— Как угодно. — Павел Ильич примирительно поднимает руки. — Я попрошу медсестру, она соберет материал.

— Я могу увидеть ее? — напряженно спрашиваю я.

— Кого? — непонимающе хмурится Быстрицкий. — Маму или малышку?

Удар ниже пояса. Черт. Аж дыхание срывается. Но я быстро возвращаю контроль над эмоциями.

— Девочку.

— Конечно, пойдемте. — Главврач с улыбкой встает. — Только надо переодеться. В неонатологию не пустят так.

— Хорошо.

Надеваю одноразовый халат, бахилы и шапочку и иду следом за Быстрицким. Двигаюсь по инерции, а сам плаваю в каких-то невнятных мыслях и переживаниях. Даже не могу четко уловить, что больше всего меня тревожит.

— Сюда, пожалуйста. — Главврач распахивает передо мной дверь в отделение.

Послушно прохожу и едва не врезаюсь в пожилую медсестру.

— Галина Федоровна, пропустите нас, — натянуто просит Павел Ильич.

— А это вы куда? — подозрительно прищуривается та.

— А это отец с дочерью познакомится хочет, — указывает он на меня.

— Ясно.

Галина провожает нас до нужной двери и, шаркая шлепками, удаляется.

— Проходите. — Быстрицкий вновь пропускает меня вперед и сам заходит следом.

Мельком заглядывает в несколько кювезов и останавливается напротив одного.

— Вот здесь ваша малышка.

Подхожу ближе и первым делом замечаю, что на бирке только фамилия. Моя. Неприятный озноб проходит по телу.

— А имя? — зачем-то уточняю я.

Вроде и все понимаю, но в голове не укладывается. Какая-то дикость.

— Обычно данные матери пишут. — Быстрицкий равнодушно пожимает плечами.

— Ясно, — пожимаю плечами. — Я могу побыть наедине с ребенком?

— Конечно, — кивает он и выходит.

Смотрю на малышку. Первый раз. Такая малюсенькая, сморщенная и смешная. Я никогда не видел таких маленьких. На картинках и в рекламе младенцы выглядят иначе. Не чувствую ничего. Хотя чего я ожидал? Увижу ребенка и проснется отцовский инстинкт? Увы, не случилось. Я вообще пока никак не идентифицирую себя с этой малышкой. Не ощущаю родственных связей. Может, я дефектный и совсем не создан для детей. Хотя я это и так знал и не собирался их заводить. О чем вообще думаю в такой момент? Тяжело это и очень сложно.

Выхожу из палаты, но главврача нигде не видно. Ушел, что ли? Куда мне идти, не имею понятия и двигаюсь к той двери, в которую входил. Оказываюсь на лестнице, спускаюсь ниже на этаж и застываю, увидев крупными буквами «реанимация». Сердце сбивается с ритма, а ноги прирастают к полу. Какого хера, Назар? Уходи отсюда. Не надо никого жалеть.

Но здравый смысл выносит волной отчаянного желания увидеть Аллу. Решительно иду в отделение. На посту стоят медсестра и врач. Видят меня и переглядываются. Плана у меня нет, придется импровизировать.

— Добрый день, вы кто? — Молодой доктор сканирует меня внимательным взглядом.

Читаю его бейдж «Зав. отделением Грехов Егор Дмитриевич». Отлично! Так кстати вспоминаю, что Алексей говорил про ИВЛ для реанимации. Самое время.

— Я от Павла Ильича, — криво усмехаюсь и протягиваю руку. — Он сказал, вам нужно какое-то оборудование для отделения.

Грехов зависает на мгновение, а потом все же соображает. Расплывается в улыбке и пожимает мою ладонь.

— Да, точно! Вы можете подождать? Я быстро.

— Конечно, — с готовностью соглашаюсь. — Я у вас тут немного осмотрюсь?

— Не положено… — хмурится заведующий. Какой правильный.

— Я без фанатизма, никто меня не заметит.

— Хорошо. — Он недовольно поджимает губы. — Только не мешайте работе персонала.