Шанс только один - Шахов Максим Анатольевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/72
• Следующая

После этого его карьера покатилась по накатанной колее. Только периодически то тут, то там в местах командировок Глеба полиция находила очередной труп изнасилованной и задушенной женщины. Но мало ли в мире маньяков...

В своем кабинете Максимов прокрутил Аникееву запись, не всю, а только эпизод, где речь шла о большой черной машине, стоявшей во дворе дома, в котором располагалась конспиративная квартира МУРа.

– А теперь опиши мне машину, которая появилась во дворе Валерии!

– Вы думаете, это она? – задумчиво проговорил Леня. – Вот черт! Так... «Форд», не последней серии, точнее сказать не могу. Стоп! Колпаков на колесах не было! Диски – литые, наверное, титановые!

– Не густо, – покачал головой Максимов, – но и это может пригодиться. – Набрав внутренний номер, он спросил: – Ну что, Витя, как успехи по нашему «Форду»? Понял... Тогда записывай уточнение – диски новые, вроде цельные титановые. Да, это пока все...

Максимов положил трубку и задумчиво побарабанил пальцами по столу. Аникеев кашлянул:

– Кхм-м... Товарищ генерал, что все-таки со мной было?

– Что? – поднял голову Максимов. – А-а... Ты же еще не знаешь. Ты, Леня, напал на след террористов...

– Кто – я?! – выпучил глаза Аникеев.

– Ну не совсем ты. Скорее этот твой знакомый, как его, а, Пряхин. Только он не придал этой информации особого значения. Да и ты не придал. Но вы договорились, что на конспиративной квартире ты опросишь свидетелей. Точнее – свидетельниц. Они подслушали разговор двух кавказцев. А те говорили, что будто бы существует оборудованная по VIP-классу железнодорожная цистерна для перевозки террористов.

– О господи, это правда?

– Судя по количеству трупов, да, – кивнул Максимов. – Проблема в том, что уточнить информацию не у кого. Девушки мертвы.

Аникеев вздохнул и потупил голову:

– Я же не знал, товарищ генерал.

– Да никто тебя ни в чем и не обвиняет, Леонид. Ты и так сделал все, что смог. Выжил и тем самым не дал обрубить концы. Так что прими пока устную благодарность лично от меня и собирайся.

– Куда?

– В госпиталь, Леня. Ты свое дело сделал, теперь самое время подлечиться.

– А террористы?

– Террористами есть кому заниматься. Тем более, что тут не все так просто... Главное сейчас – выйти на организаторов. Это пока наша единственная ниточка.

Агент Делон, вероятно, счастливо дослужился бы до генерала, но в стране грянула перестройка. С гласностью, новым политическим мышлением и полным бардаком. Антиалкогольная компания пробила жуткую брешь в бюджете, направив огромные средства теневым воротилам. Финансирование ПГУ значительно сократилось. Спецоперации за рубежом практически не проводились – то ли по идеологическим соображениям, то ли из-за недостатка валюты.

Впрочем, несколько раз по делам службы Глеб все же выезжал за бугор, но чаще тосковал в Москве без работы. А потом грянул путч ГКЧП. И Ельцин влез на танк. А еще через полгода назначенный им директор КГБ принялся сдавать американцам секреты вагонами...

Здание на Лубянке лихорадило. Идейные чекисты, а таких было немало, в пику новому начальнику уничтожали архивы и базы данных. Кто-то под шумок «приватизировал» агентов, кто-то прятал «золото партии», кто-то готовился пустить себе пулю в лоб.

Но некоторые узлы некогда образцово отлаженного механизма еще работали. «Стукачи», например, по инерции несли в клюве информацию своим кураторам. А те иногда докладывали ее начальству. В один из тех окаянных дней в кабинет генерала Ставицкого без доклада вошел сотрудник – подполковник Крамов.

– Чего тебе? – вздрогнул от неожиданности генерал, поспешно пряча что-то в стол.

Новый директор КГБ не только оптом сдавал секреты американцам, но и чуть ли не ежедневно перекраивал штатное расписание. В результате генерал Ставицкий последовательно лишился водителя, адъютанта, секретаря-референта, а теперь вот остался и без канцелярии. Зато теперь в соответствии с демократическими канонами к генералу одного из самых секретных отделов мог свободно ввалиться любой – хоть сотрудник, хоть уборщица, хоть агент ЦРУ, которых в те дни под видом журналистов бродило по зданию на Лубянке немало.

До чего еще не додумался новый директор, так это до того, чтобы сделать стены лубянских кабинетов прозрачными – как это претворил в жизнь в США Эдгар Гувер. Оно, может, было бы и хорошо, но Ставицкому перестраиваться было поздно – седьмой десяток шел генералу. И от всех этих нововведений его сердце стало давать сбои.

– Так чего тебе? – недовольно повторил Ставицкий, держась за левую сторону груди.

Подполковник Крамов проговорил:

– Да вот надо ведомость подписать, товарищ генерал!

Только вместо ведомости Крамов положил на стол Ставицкого рукописный текст: «Надо поговорить. Можете через пару минут выйти в общий туалет?»

Ставицкий быстро написал: «В туалете наверняка „жучок“».

«Тогда где? Это срочно!!!» – вывел на листе Крамов.

В результате разговор состоялся в подсобке уборщицы – тогда это было единственное место на Лубянке, где наверняка можно было не опасаться «прослушки».

– Так что у тебя? – спросил генерал Ставицкий.

– Не знаю, как и сказать, товарищ генерал. Но, кажется, мы в полной жопе...

– Это-то понятно, а конкретнее?

– Прочтите вот это...

Генерал близоруко моргнул на стандартный бланк и поморщился:

– Тут ни черта не видно, да и очки я оставил в кабинете. Что это?

– Это, товарищ генерал, сообщение оперативного источника – «Фукса». Насколько я могу понять, он работник уголовного розыска Раменского района.

– Вообще ничего не понимаю, – нервно проговорил генерал, прижимая левую руку к груди. – Откуда оно у тебя?

– Случайно попалось на глаза, когда я ходил забирать нашу почту.

– Так, – кивнул генерал Ставицкий, начиная понимать, что к чему.

Новый директор своими безумными реорганизациями словно бы стремился окончательно развалить работу КГБ. С сокращением сотрудников канцелярий система доставки ведомственной почты практически развалилась.

Оставшиеся в центральной канцелярии несколько служащих были просто не в состоянии должным образом зарегистрировать, рассортировать и доставить по назначению горы бумаг. В результате за почтой по очереди ходили сотрудники отделов и управлений и там же, в центральной канцелярии, самостоятельно ее отбирали из кучи скопившейся корреспонденции.

В этой-то неразберихе и случилось то, что случилось. Подполковник Крамов случайно наткнулся на сообщение, поступившее из Раменского райотдела КГБ.

– И что там пишет этот «Фукс»? – спросил Ставицкий.

– Он пишет, что опер районного уголовного розыска Паклин в процессе совместного распития спиртных напитков сообщил ему, что напал на след маньяка, задушившего в прошлом году в Раменском районе нескольких женщин.

– «Раменского душителя», что ли? – наморщил лоб генерал. – О котором прошлым летом все газеты писали?

– Да!

– Но ведь его же, кажется, поймали, – снова проявил завидную память Ставицкий. – Он вроде еще трактористом местным оказался.

– Комбайнером, товарищ генерал, – уточнил Крамов. – Но дело в том, что Паклин с самого начала работал в группе и заподозрил неладное. Нестыковочки там всякие были с этим комбайнером... Ну а прокуратуре главное было – как можно быстрее дело раскрыть. И раскрыли – комбайнеру «зеленкой» лоб намазали, прокурор пошел на повышение, в Москве сейчас. Но Паклин после этого не успокоился и почти год самостоятельно продолжал расследование. В общем, он сообщил «Фуксу», что тем летом в окрестностях Раменского снимал дачу некто Фролов и что тот почему-то не проходит по базам данных.

– Фролов? – быстро спросил Ставицкий. – Так это же...

– Да, товарищ генерал, – тут же кивнул Крамов. – Я подумал о том же, как только это донесение попалось мне на глаза. И только потом прочитал его и умыкнул!

• Предыдущая
• 48/72
• Следующая