Где исчезают корабли (СИ) - Ангелов Августин - Страница 20

Местный правитель обожал показуху, стараясь пустить пыль в глаза и пыжась показать себя советским людям богаче и могущественнее, чем на самом деле, упорно не желая демонстрировать собственную слабость. Яровой же прекрасно знал, что те воины, которые направляются к нему в гости следом за слоном, сопровождая своего правителя, составляют почти всю дружину Анджи Пангерана. Остальное султанское воинство советские морские пехотинцы уже перестреляли в стычках, которые не прекращались пару лет, пока до местного правителя наконец-то не дошло, что с этими чужеземцами выгоднее подружиться, чем постоянно задирать их, вынуждая стрелять.

Глядя на все султанское «великолепие» Федор Яровой испытывал смешанные чувства. С одной стороны, все это напоминало ему какое-то цирковое представление с дрессированным животным. Но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что действо вполне серьезно и демонстрирует расположение султана, раз он едет к командиру советской военной базы, а не наоборот. И с этим классово чуждым местным правителем, который любит роскошь, придется теперь иметь дело, как с союзником. Ведь контр-адмирал Соловьев дал на этот счет четкие указания.

О приезде султана было договорено заранее в этот день и час, и Федор Яровой поджидал, сидя на веранде, именно его визита. Вот только, Яровой никак не думал, что султан поедет на военную базу, словно на праздник. На столь торжественный выезд султана он никак не рассчитывал. И потому спешно приказал своим бойцам развесить красные флаги, распахнуть ворота в стене форта и выстроить почетный караул вдоль дороги из двух взводов испанцев, вооруженных револьверными ружьями. Но и необходимые меры предосторожности тоже были приняты. Пулеметчики со сторожевых вышек держали процессию под прицелом, а установка реактивной системы залпового огня «Бур», замаскированная в тупичке под навесом, была готова выпустить пакет из двенадцати ракет по этой толпе прямой наводкой, если понадобится.

Сам Федор никуда не спешил. Он не выходил навстречу. А, когда процессия остановилась напротив высокой веранды, просто приветственно помахал рукой, приглашая султана подняться и сесть в плетенное кресло, приготовленное для гостя напротив. На султане красовался черный кафтан, расшитый золотом, да белая чалма, украшенная крупным изумрудом. Смотрел он с вызовом, хотя и принял приглашение взойти на веранду. И только когда гость поднялся по лестнице, оставив всю свою челядь внизу на плацу, окруженную испанскими коммунистами, первый и пока единственный секретарь обкома острова Нефтяной поднялся навстречу, протянув руку. Он рассчитывал на простое рукопожатие. Но, султан все понял по-своему. Опустившись на одно колено, он поцеловал руку Федору, публично принеся клятву вассала. А переводчик из ссыльных испанцев, который за годы ссылки прекрасно освоил местный язык, передал слова островного правителя:

— С этого момента я вверяю вам свою безопасность, безопасность моего государства и моих людей.

После собрания актива праздник в честь четвертой годовщины образования Марианской ССР выплеснулся на улицы Дальнесоветска. Поскольку день был выходной, на главной площади, несмотря на жару, собиралось множество людей, чтобы посмотреть на то, как наполняется аэростат, сшитый из трофейного серого китайского шелка и пропитанный специальным полимерным составом, полученным из нефтепродуктов и препятствующим вытеканию газа наружу. Доставленная заранее в свернутом виде и разложенная на половину городской площади, оболочка постепенно набирала объем горячего воздуха, подогреваемого сложной горелкой специальной конструкции.

Аэростат имел отнюдь не шарообразную форму. Его сшили похожим на те аэростаты заграждения, которые поднимали в небе блокадного Ленинграда. Но, в отличие от них, у этого чуда воздухоплавания имелась подвесная гондола, в которой размещалась не только горелка с запасом топлива, но и усовершенствованный двигатель Стирлинга. Горелка же вместе с функцией создания горячего воздуха для наполнения аэростата, заодно, крутила движок, нагревая рабочее тело в стирлинге. И от этого приводились во вращение маршевые винты, вынесенные на лонжеронах параллельно бортам гондолы и сообщавшие движение воздушному кораблю. Но, пока гондола стояла на земле, сцепление с этими винтами отключили. Вращался только третий дополнительный винт меньшего диаметра в кольцевом канале, который служил нагнетателем, благодаря чему горячий воздух от горелки значительно быстрее наполнял оболочку.

Регулируя интенсивность горения, можно было не только менять высоту полета, но и мощность мотора. Таким образом, экспериментальный аэростат конструкции инженера-механика Виктора Смирнова, был управляемым, конструктивно находясь гораздо ближе к дирижаблям, чем к монгольфьерам. А, поскольку сам изобретатель собирался испытать свою машину в деле лично, все смотрели на него, как на героя. Ведь это он сам с небольшой группой таких же энтузиастов из моряков эсминца, составивших настоящий кружок воздухоплавания на общественных началах, в свободное от службы время мастерил свой первый аэростат почти два с половиной года. С одобрения начальства, конечно. Готовую оболочку уже наполняли, проведя ее испытания на прочность. Но, лишь в этот праздничный день Смирнов наконец-то собирался взлететь.

Разумеется, для горожан такое мероприятие стало отличным дополнением к празднику. По мере наполнения аэростата, зрелище становилось все более впечатляющим. Ведь летающий воздухоплавательный технический монстр выглядел просто огромным, размером больше половины эсминца. И это, несомненно, тоже был корабль, только воздушный. Уже скоро, огромный и серый, с канатами специфического такелажа, своими переплетениями удерживающими гондолу открытого типа под продолговатым баллоном, он завис над главной площадью Дальнесоветска, отбрасывая тень, удерживаемый лишь якорными тросами. И даже все руководство с длинного балкона Дома Советов наблюдало за тщательной подготовкой к полету. Ведь покорение воздушного пространства имело огромное значение с точки зрения пропаганды, как очень заметное всем островитянам достижение нового социалистического государства. Еще бы, человек впервые собирался подняться в воздух на летательном аппарате, изготовленном непосредственно в шестнадцатом веке!

Погода стояла хорошая, почти безветренная. И потому приготовлениям к полету ничего не мешало. Инженеру-механику Виктору Смирнову внутри гондолы помогал электрик Вадим Михалевич. Этих людей все в Дальнесоветске уважали, как талантливых и смекалистых, не боящихся воплощать в жизнь самые невероятные технические решения. Например, Михалевич первым предложил делать многоразовые лампочки со сменной угольной нитью и одевать электрические провода в изоляцию на основе стекла. И в тот праздничный день, представив публике свое новое произведение технического творчества, эти мужчины вызывали восхищенные взгляды всех советских людей, а уж испанцы и чаморрийцы видели перед собой нечто необычайное, подобное настоящему чуду. Им было трудно понять, как такая огромная махина может взмыть ввысь.

Наконец-то аэростат наполнился достаточно, и тросы, удерживающие его, натянулись, как струны. Пилоты заняли свои места в креслах управления. И Смирнов перевел горелку в режим полета. Уменьшив обороты винта нагнетателя, он дал команду на старт, а Михалевич продублировал ее флажками. Помощники, оставшиеся внизу, увидев сигнал, разжали стальные захваты с помощью специальных рычагов, освободив два последних причальных троса, удерживающих продолговатую гондолу спереди и сзади, отчего летательный аппарат вздрогнул, сразу поднявшись ввысь метров на тридцать. Продолжая подниматься и задействовав маршевые винты, аэростат сдвинулся с вертикального направления. Сначала медленно, а потом все быстрее закрутились лопасти, ускоряя движение воздушного судна. И первый воздухоплавательный полет шестнадцатого века успешно начался.

Жители Дальнесоветска смотрели ввысь, словно завороженные. Они горячо обсуждали между собой происходящее на разных языках. Невоспитанные испанцы и чаморрийцы показывали пальцами на аэростат и что-то орали. Перевоспитанные в коммунистическом духе испанские революционеры махали красными флажками и громко скандировали лозунги: «Venceremos! Мы победим! Patria o muerte! Родина или смерть! El pueblo unido jamas sera vencido! Когда мы едины, мы непобедимы!» А с трибун в микрофон через усилители кричали по-русски: 'Да здравствует социалистическое строительство! Да здравствует Марианская ССР! Да здравствуют советские воздухоплаватели! Ура, товарищи!