Восхождение Примарха 6 (СИ) - Борзых М. - Страница 3

Мысли эти терзали меня невероятно, но что делать? Теперь нужно было придумать, как уничтожить этот громадный артефакт. Конечно, можно было позвать аэрахов и сюда, но тогда какая, собственно, польза от меня? В чём я — Примарх? В чём я — лидер?

Я решил закрутить воронку из стихий. Такую же, какой когда-то одолел Разумовского. Да, не оригинально, но что поделать, если это действенно? А эфирная магия тут, как я понимаю будет бесполезна. Сердце буквально пропитано эфиром. Причём таким, который мне ещё не подчинялся.

Но воспользоваться стихийной магией оказалось не так уж и просто. Батори, словно почувствовав моё настроение, активизировался. Он чуть ли не вдвое увеличил количество заклинаний, которые летели в меня. И самое плачевное, что среди них слишком много было режущих мои зеркала.

— Ты что задумал, щенок? — взвился Стивен. — Не помогут тебе ни аэрахи, ни мама, ни папа, ни все маги мира. Ты обречён, парень!

Прыгнувший между нами огромный паук даже меня сбил с толку. А уж Батори отшатнулся и потерял несколько заклинаний, которые уже готовил для меня.

— Забейся в сток, крыса! — прокричал Штопор и принялся кидаться в Стивена паутиной.

Как я понял, он решил предпринять самую эффективную технику и завернуть моего противника в кокон, в котором тот потеряет все свои магические способности.

Или он всё-таки будет их получать через шлем.

Где-то на задворках сознания у меня промелькнуло, что надо сказать Штопору про шлем. Что магия через него идёт. Что его надо сорвать с головы Батори.

Но я слишком увлёкся закручиванием смерча из четырёх стихий для того, чтобы разрушить, стереть в порошок эфирное сердце.

И не сказал про шлем.

Так что только я был виноват в том, что произошло дальше.

Я лишь искоса поглядывал в сторону Штопора и Стивена. Конечно, фамильяр снова поглотил всю запущенную в него магию. Но вот закрутить Батори в кокон он не мог. Лишь только паутина касалась одежды Стивена, как тут же теряла все свои клейкие свойства и просто опадала к его ногам.

Полагая, что фамильяр найдёт способ обезвредить противника, я вплотную занялся своим размалывающим всё и вся смерчем. В этот раз он получился даже красивее и мощнее. Несмотря на то, что силы мне катастрофически не хватало, я вложил в это заклинание практически всё, чрезмерно на него понадеясь.

Только жизненную силу свою трогать не стал, полагая, что всегда нужен резерв для возможных непредвиденных ситуаций.

— Да отвали от меня, животина! — рыкнул Батори, зашвырнул что-то в Штопора и кинулся прочь.

Естественно, Штопор ринулся вслед за ним.

Я надеялся, что он разберётся там, пока я разбираюсь тут.

На этот раз мой смерч был не трёх метров в высоту. Он был больше двадцати. Я вложил туда что-то ещё. Какую-то доступную мне магию, в которой даже не успел разобраться. Так, чисто для усиления абразивных свойств.

И как только заклинание вышло на пик силы, я пустил его на эфирное сердце. Откуда-то из-под стола, кажется, взвизгнул Кшиштоф. И хоть мне жалко было учёного, я ничего поделать не мог. Эта установка должна быть уничтожена.

Смерч соприкоснулся с сердцем.

Засиял так, что глазам стало больно. Но я не закрывал их, чтобы контролировать процесс, хоть в них и выступили слёзы.

Затем полыхнула вспышка.

И смерч исчез.

Полностью. Как будто его и не бывало. А сердце осталось на месте, словно было сделано из тех же скал, что уже простояли миллионы лет.

— Да как же это… — прошептал я.

— Его невозможно так уничтожить, — раздался голос сзади меня.

Я хотел на него обернуться, но в этот момент моё внимание привлёк Штопор, тащивший в пасти Стивена. Батори вырывался, а в руках сжимал бочонок со знаком опасности.

Фамильяр мотнул директора и швырнул об стену. Но тому было плевать. Мгновенная регенерация — отличная штука.

— Иди сюда! — заорал Стивен, открывая бочонок. — Хлебни этого пойла, мразь!

— Нет! — крикнул я, пытаясь успеть перехватить бочонок или Штопора, или вообще что-нибудь успеть сделать. — Нельзя!

— Ням-ням, — заявил Штопор, ухмыляясь, и не понимая, что в руках Батори не магия, а сильнейшая кислота. — Ням-ням.

— Жри, паскуда! — крикнул Батори и плеснул кислотой в моего верного фамильяра.

— Ай-ай-ай! Больно! Штопору больно! — плаксивым голосом заявил мой друг, отскочил к стене и на глазах стал съёживаться.

Кислота прожигала ему лапки и сухожилия на них, или что там у пауков есть, выворачивая под неестественным углом.

Но фамильяр поднялся, опираясь на неповреждённые лапки и побрёл в нашу сторону. Он двигался так, чтобы оказаться между мной и Стивеном. Чтобы защитить меня, пусть и ценой своей жизни. Когда он не смог идти, он пополз, наплевав на лужу кислоты, в которой растворялись не только его лапки, но и подаренный мной шейный платок.

— Ой-ой-ой, — ныл он всё тише, становясь всё меньше. — Я тебя подвёл… — это уж совсем шёпотом.

Я подскочил к нему и понял, что основная проблема далеко не в лапках, скрючивающихся так, что больно было смотреть. А в огромной дыре в самой головогруди, прожигаемой всё глубже и глубже. А у меня не осталось даже капельки магии, чтобы попробовать его спасти.

— Держись, Штопор! — крикнул я. — Сейчас я тебя спасу!

— Себя спаси, урод! — с презрением бросил мне Батори, плеснув кислотой и в меня.

Я отшатнулся, пропуская сгусток зелёной жижи мимо.

— Это ты — урод! — прорычал я. — Ты сейчас умрёшь!

«Сначала забери Штопора! — заорал мне Архос прямо в мозг. — Иначе мы его потеряем!»

Я глянул на фамильяра, его подёргивающиеся лапки и чуть не застонал. Стивен проследил за моим взглядом и решил, видимо, ради чистого садизма вылить остатки кислоты на Штопора.

Нет, этого я ему позволить не мог.

Я подскочил к своему фамильяру и приложил к нему руку, прижав татуировку к подрагивающему тельцу. Он мгновенно исчез, втянувшись в меня.

Я повернулся к Стивену, и он, видимо, что-то такое увидел в моих глазах, что отшатнулся. Возможно, это была просто пылающая ярость, а, может быть, что-то большее.

«Я вылечу его, — сказал Архос, видимо, осматривая повреждения фамильяра. — Только мне нужна хоть крупинка магии!»

Времени на размышления у меня не было. Для того, чтобы уничтожить эфирное сердце, возвышавшееся позади Стивена, мне нужна была магия. И чтобы вылечить Штопора мне нужна была магия. А получить я её мог в данный момент лишь одним способом.

Я вытащил в сознание ментальный планшет и от всей души вдавил изображение, символизирующее сущность Примарха.

— Что, — поинтересовался я, глядя сверху-вниз, — привык над маленькими паучками издеваться? Посмотрим, что получится с большим!

Я уже был Примархом, поэтому слова из меня выходили с угрожающим рычанием. Не предполагала эта форма человеческую речь за столом на кухне с рюмкой коньяка.

Стивен отпрянул, сделал несколько шагов назад, споткнулся на разрушенную стену и упал на задницу. Мне же сейчас было не до него.

Моя форма снова была не полной. Трансформация не могла завершиться из-за эфирного сердца, расположенного внутри меня. Оно, говоря простым языком, слишком фонило эфиром, чтобы Примарх вошёл в полную силу.

«Архос, чем можно прикрыть излучение? — спросил я. — Мне нужна полная боевая трансформация».

«Я не знаю, — ответил тот, а потом, видимо, нашёл ответ, но он ему самому не понравился, потому что он усиленно замотал головой. — Если только… Но это же… Источник. Ты можешь обмотать его вокруг сердца… Но…»

Он затих. Никаких других вариантов по-быстрому придумать не получалось.

«Ничего страшного, — ответил я, морщась от боли, что причинял себе, вырывая с корнем источник, разрывая его и укутывая им эфирное сердце. — Был-то жалкий второй уровень. Подумаешь».

Мне, конечно, было жалко. Тем более, почти уже третий уровень был. Но для победы иногда нужно жертвовать многим. А иногда — всем.

Как только излучение эфира перестало влиять на мою сущность аэраха, я стал ещё больше, отрастил скорпионий хвост и крылья. Ещё несколько приспособлений для разных нужд появилось на моём теле.