НеТемный 3 (СИ) - Изотов Александр - Страница 14

— Прямого удара топором или мечом, может, и не выдержит, — задумчиво сказал южанин, — Но тут уж от сноровки зависит. И, кстати, вот ещё что…

Он попросил Креону оттянуть жезл в сторону, чтобы рукоять смотрела вниз.

— Это оружие создано для магов холода, — важно сказал он, — Прошу вас, охладите рукоять вашей магией.

Чародейка послушно нахмурила бровь и вздрогнула, когда из нижнего конца вдруг выскочило лезвие с ладонь длиной. Этого хватало, чтобы достать до сердца.

Правильно — магия магией, но клинок под рёбра всё же надёжнее.

— А это для женской хитрости, — с улыбкой сказал торговец, когда лезвие медленно заехало обратно, — Ну так что, берёте? Или ещё что посмотрим? — и он, безошибочно разглядев во мне главный кошелёк, в ожидании уставился на меня.

Вот же искуситель. Смердящий свет, я чуял каким-то шестым или даже седьмым чувством, что он пользуется магией, и поэтому он попал в самую точку, угодив и мне, и Креоне.

Вот только цена кусалась. За такое добро он просил пять золотых, и это была практически половина наших запасов. Ну что ж, это рынок, никто не мешает торговаться…

— Сбросишь два золотых, — улыбнулся я.

Тот чуть не поперхнулся от моей наглости.

— Уважаемый… кхм… господин варвар, — он потряс головой, — Ну ладно бы вы сказали про пятьдесят серебряных.

— Как скажешь, — хмыкнул я, — Сбросишь два золотых и пятьдесят серебряных, и я скажу тебе, почему люди идут мимо твоего прилавка.

Тот уже начал багроветь от такого торга, но тут же сдулся, услышав конец мой фразы. Он сам чуть не залез на прилавок, который отделял его от нас с Креоной.

— За один золотой отдам! — прошипел он, — И всегда будет скидка, и с мастерами познакомлю, с лучшими заклинателями-чаровниками! Только скажи…

Как оказалось, этот полог — подарок от лучевийского купца. В Шучхене, столице Лучевии, торговец по имени Юрий закупался знаменитым лучевийским халцедоном для заготовок, и там у него случился небольшой спор с местным купцом.

Так получилось, заранее оплаченная Юрием партия оказалась перекуплена, и по строгим лучевийским законам купцу грозил штраф за несоблюдение договора, вплоть до отрубания рук. Но покупатель там тоже был непростой, и купец договорился с Юрием, что следующая партия будет ему бесплатно, потому что дорожил таким партнёром…

В подарок от того перекупщика, знатного столичного вельможи, Юрию преподнесли эту палатку, «дарующую прохладу в самый жаркий день». В общем, конфликт уладили самым мирным способом.

— А я думал, что это из-за того, что не успел на праздник Мавшиных Слёз, — пробурчал торговец, поражённо глядя на козырёк, который всего пять минут назад ужасно нравился ему, — Ах, лучевийская упырева моча, чтоб ваши корабли Мавша погрызла! Так вот оно как… Если бы я обанкротился, проблема сама собой бы решилась, и никто бы к нему не приехал.

В общем, на том мы и разошлись. Жезл достался Креоне всего за один золотой. Напоследок торговец Юрий, ухватившись за мой локоть и заглядывая в глаза с обожанием, прошептал:

— Варвар! Всегда рад тебе у моей лавки, любую проблему если не решим, то обсудим. Твоей чародейке хоть диадему магистра, но достану.

Я улыбнулся, чувствуя, что действительно обзавёлся в Солебреге хорошим знакомством, и подмигнул Креоне:

— А ты боялась. Хороший продавец всегда видит талант, — потом я кивнул Юрию, — Ну что ж, торговец, я тебя за язык не тянул.

— Яриус свидетель, троецарское тебе слово! — тот хлопнул в ладоши и засмеялся, — Не лучевийское…

Когда мы отходили от него, Юрий с ненавистью срывал полог. Надо было видеть лица бредущих по рядам покупателей, когда они уставились на его палатку, будто впервые увидели.

— Громада… — ворчал бард, с шарканьем переставляя ноги, — Нет, ты не громада, ты глыба. Самая настоящая, видит Маюн, неколебимая глыба!

Я слушал певучее ворчание Виола, но никак не реагировал. Хотя у самого меня настроение тоже было не ахти.

— И глыбе этой ни сон не нужен, ни еда… Ей отдыха не надо никогда, — Виол нервно стукнул по струнам, — Для тебя эта песнь, дремлющее воплощение Хморока.

Уже в который раз я замечал — чем дальше от города, от цивилизации, тем ворчливее становится бард.

Хотя Креона тоже поддерживала его угрюмым молчанием, и лишь Дайю, в силу своего подросткового возраста, была весёлой и бодрой. Она так и крутила головой, оглядывая лежащую вокруг сумрачную равнину. Краешек солнца только-только выглянул из-за высоких камышей, подкрашивая их в розовый цвет. Здесь уже начинались знаменитые солебрежские лиманы, о чём мой нос давно уже услужливо сообщил.

Что происходит с морской водой, когда она теряет связь с океаном и долго-долго греется под жарким южным солнышком? Да практически то же, что и с пресной водой, когда та перестаёт быть проточной — превращается в болото. Обрастает камышом, забивается тиной и илом, заселяется всевозможной кишащей массой… И начинает источать зловонный аромат.

Нет, если лиман часто обновляется морской водой, да ещё освежается какой-нибудь рекой, то получается вполне приличный водоём. Но мы шли именно мимо вонючих лиманов, смердящих как… кхм… смердящий свет.

Кутень, кстати, как и Дайю, тоже был доволен. Он так и мелькал между камышей, отлавливая какую-нибудь мерзость — членистоногую или чешуйчатую, ему было всё равно. Если мелочь была магической, это хоть немного, но добавляло ему сил. Если же нет, то цербер просто удовлетворял хотелки своего живота.

Дайю тренировалась мысленно цепляться за его сознание, как я показывал ей один раз в магической зоне. Когда у неё получалось, девчонка чуть не визжала от восторга. Мы с Креоной прикупили ей небольшой лук, но это дело такое… В камышах особо не потренируешься, одно мгновение — и стрелы кончились.

Встали мы засветло, именно это и не нравилось барду, который только-только начал снова наслаждаться городским комфортом. Виол и рад был бы помолчать, тем более он знал, каким я бываю, если рассержусь… Но невыспавшийся Виол, нанюхавшись тухлых яиц, явно растерял последние крохи инстинкта самосохранения, и продолжал меня костерить за такой ранний подъём.

— А знаешь, громада, кто лечится в этих лиманах? — бурчал он и, не дождавшись ответа, продолжал, — Думаешь, местные? Как бы не так, они эту вонь за тридевять вёрст обходят! А вот приезжие… они в это говно с головой лезут, вот такие же дремучие северяне, как… как…

Я остановился, оглянувшись на него. Бард притормозил и уставился на меня, его нижняя губа упрямо задрожала.

— … как… да как Идан тот, чтоб его Маюн вместо лопуха пользовал! — выдал он, облегчённо вздохнув.

Я только хмыкнул. Молодец Виол, по краешку лезвия прошёл.

— Ты-то чего жалуешься, бард? — проворчал я, вздохнув, — Глянь на Креону, это ведь она трудилась пол ночи.

— Да, гусляр, лучше бы сыграл что-нибудь такое, чтобы отогнать сон, — хрипло сказала Креона, потом горестно глянула на руки, покрытые мозолями, — Или исцеляющее что-нибудь.

— О-о-о, хладочара, видит Маюн, я бы с радостью, — улыбнулся Виол, — Вот только кто из вас потом понесёт меня?

— Толку тогда от твоей магии… — проворчал я, двигаясь дальше.

Да, так получилось, что после рынка остаток дня, весь вечер и даже часть ночи я потратил на то, чтобы учить Креону. Сильной магии, пока у меня не был активирован источник, я научить не мог, но азы я знал, причём великое множество.

И первым делом любому магу нужно было соединить боевое искусство с магическим. Маг от воина отличается лишь тем, что вместе с движениями тела вбивает в подкорку и магическое усилие.

Мы выпросили у хозяина трактира дальнюю комнату, где наш случайный шум не помешал бы соседям, и там я гонял Креону с её новым жезлом до потери пульса.

Кстати, и недовольный бард, и весёлая принцесса тоже изъявили желание на это смотреть, и присутствовали там до самого победного конца. Точнее, до первого храпа…