Поворотный момент (СИ) - Осипов Игорь - Страница 21

Автоматика отработала без замечаний, и через десять минут на борту звездолёта оказался человек. Но не куратор, хотя Иван ожидал именно его. Человек в форме представился обычным клерком от инквизиции, несколько раз извинился, пожаловался на шум от привезённых особ, заставил расписаться в документах, а потом попросил убрать гравитацию.

— Зачем? — немного растерялся княжич.

— Ну так русалки же. У них ног нету, только хвосты. Им при гравитации разве что на полу валяться, как тюленям.

Иван дотронулся до смарт-браслета.

— Нулечка, убери силу тяжести.

Не прошло и трёх секунд, как парень взмыл над поверхностью.

— Девчата, залетай! — прокричал клерк, схватившийся за поручень, и громко свистнул.

Из шлюза сразу же толкая перед собой котомки, сумки и чемоданы, начали проплывать хвостатые девушки.

— Сбылась мечта идиота, — пробормотал Петрович, подплывший к княжичу, рассматривая русалок, которые все до единой заплывали без одежды. И тут же пояснил: — Это я про себя, если что.

Первыми проскочила шестёрка ярко раскрашенных, как тропические рыбки, худышек. За ними осторожно просочились три серокожие особы с белыми животами, шеями и грудями, похожие грацией на дельфинов афалин, но намного стройнее этих морских млекопитающих. Под конец в круглый проём еле протиснулась несколько пышноватая русалка-альбинос. Она оказалась большая не только в обхвате бёдер и бюста, но и длиною в пять метров от кончика хвоста до носа, а ежели вытянет перед собой руки, и того больше, и весит около полутонны. Если сравнивать с морскими обитателями, то, больше всего походила на арктического кита-белуху.

— И куда мы их поселим? — удручённо поинтересовался Иван, почёсывая в затылке и понимая, что отказаться от задания не получится. К тому же на планшете уже горел огонёк, извещающий о получении очень важной информации.

— Не знаю, — ответил капитан и поскрёб подбородок. — Ну, мы с Михой можем на время немного уплотниться. Киборгов тоже поселим вместе. Итого две свободные каюты. Но это только мелких растасуем, да и то будут как сельди в бочке.

Иван хохотнул, ибо шутка приходилась к месту. Но осталась здоровенная русалища. Однако нет худа без добра:

— А её мы подселим к Нульке.

— Уверен, княже? — переспросил капитан, вскинув бровь. Он едва заметно улыбнулся, а потом хлопнул по плечу. — Ну, дерзай.

Иван ничего не ответил, ибо у него созрел собственный план. Парень тут же оттолкнулся от стенки и поплыл в кают-компанию, чтоб рассортировать всех по новым ареалам и местам обитания.

Но добраться не успел, так как с потолка послышался новый доклад пилота:

— Запрос на стыковку! Опять инквизиция!

— Опять? — опешил княжич и повернулся вокруг оси, посмотрев на недоумевающего капитана.

— Иди на голос, — произнесла Камелия.

Фёкла стояла в спальне упырихи у двери. Свет был погашен, и стояла полнейшая темень, хоть глаз выколи. Страх за жизнь пульсировал в медленном ритме, словно сердце сказочного великана. Он то сжимался, выдавливая из купчихи слёзы, отчаяние и ощущение безнадёжности происходящего, словно пену из намыленной губки, то отступал. Тогда наваливалась апатия и тихая злость.

— Ты чё стоишь? Я сказала, иди!

Купеческая дочка вытянула перед собой ногой, ощупывая путь.

— Ту чё, тупая⁈ — снова заверещала вампирша. — Нормально иди.

— Я ничего не вижу, — тихо огрызнулась Фёкла.

— Зато я всё прекрасно вижу, а тебе и не надо видеть!

— Я же ноги сломаю. Темно же.

Вампирша зарычала и пнула что-то мягкое.

— Ты совсем тупая или притворяешься⁈ Если тупая, то объясняю: я включила лампу с айковым фильтром! Айковый — значит инфракрасный! У вампиров спектр восприятия сдвинут к айковым цветам! Мы видим красный и айковый! И не забывай добавлять «моя госпожа», иначе выпорю!

Фёкла зло запыхтела, но задала очередной вопрос:

— Твоя госпожа тепло видит?

— Я что, змея, что ли? Не тепло, а более длинноволновое излучение, чем ты. И не твоя, а моя! — завизжала упыриха на грани ультразвука. — Запомни, моя госпожа!

— Я так и сказала — твоя. Не моя же. Я не претендую на собственность.

— Макс! — завопила Камелия. От вопля, казалось, лопнут барабанные перепонки купчихи.

Дверь сразу приоткрылась и в неё живительным потоком проник клин охристого света, показав полуголую вампиршу, стоящую возле кровати и уперевшую руки в боки. Лицо упырихи было перекошено от злобы, а губы тряслись.

В спальню вошёл ручной человек и преданно уставился на хозяйку.

Камелия жеманно вытянула руку в сторону двери. Блеснули длиннющие золочёные ногти. А потом вампирша топнула ногой и заорала:

— Забери эту дуру! Я хочу отдохнуть, а то она мне все нервы вымотала!

Парень подошёл ближе и взял Фёклу под локоть.

— Пойдём, — мягко произнёс он и потянул на выход.

— И вот как с этой дикой работать? — возмутилась вампирша, сложив руки на груди и плюхнувшись на край кровати. — У меня программа уже расписана. Там половина элементов выполняется в темноте.

Фёкла так бы и стояла обессиленная, но её самым натуральным образом выволокли из помещения.

— Отпусти, — прошептала девушка, когда она и ручной охранно-служебный человек оказались в коридоре.

— Тебе надо поесть, — произнёс парень. — А потом мы сядем и подумаем.

— Кто это мы?

И купеческая дочка устало посмотрела на своего провожатого.

— Ты, я, брат, дядя, сестра, — перечислил Макс и подытожил: — В общем, мы. Или ты не с нами?

Свет жёлтых ламп падал на белый пластиковый стол, серые стулья с алюминиевыми ножками, простенькие кровати с блестящими дужками из нержавейки, похожее на пазлы из случайных деталей лоскутные одеяла, несколько шкафчиков с вещами. Оживляла картинку лишь детская кроватка с пластиковыми игрушками.

— Садись, — спокойно произнёс Макс, пододвинув стул и поставив на стол чашку с кашей.

Фёкла не стала сопротивляться, хотя дома бы закатила громкую истерику, мол, почему нет бутербродов с икрой, салата из низкокалорийных устриц и бокала игристого вина. Она бы вызвала повара и долго и нудно показывала пальцем на сиротливую однородную массу с криками: «Даже собаки такое не едят! Вы отравить меня вздумали⁈»

А сейчас просто села.

Села так, чтоб не было сильно заметно голых ягодиц, потому что до сих пор была только в оранжевом переднике и без нижнего белья.

— Она и правда дикая? — шёпотом спросила девушка в нехитром белом платье — сестра Макса. Её звали Дарька. Не Дарья, не Даша, а по примитивному Дарька. Девушка сидела на расположенной в самой глубине комнаты кровати и прижимала к себе завёрнутого в пелёнки ребёнка.

Макс кивнул.

— А правда, что они за еду сражаются? Говорят, у диких ест сперва самый сильный, кто отобрал у других, а остальные — то что останется.

— Это не так, — пробурчала Фёкла, повысив голос. В словах прозвучал отзвук усталых нервов, которые дребезжали словно плохо натянутые струны гитары, что поддели пальцем. Не громко, но противно и фальшиво.

— И вправду дикая, — ещё тише прошептала Дарька, поджав ноги.

В чашку плюхнулась алюминиевая ложка. И Фёкла, пересиливая себя, почерпнула еду.

На вкус оказалось, как обычная овсянка с непонятными добавками.

— А ещё говорят, у диких кровь ядовитая. Господа с трудом её переносят. В ней этот… хастилин, алкоголь и тень нитки… не… ниткотин.

При упоминании о кровопийцах Фёкла с трудом проглотила еду, но желудок заурчал и потребовал добавки. Пришлось подчиниться.

А вскоре в помещение вошёл тот самый хмурый ручной человек с собачьим именем, который сопровождал её от пиратского корабля — Рекс.

— Да, правда. Сам видел, как один из них насмерть забил другого за то, что отказался раздеваться, — произнёс мужчина.

— Я не такая, а то наверняка были пираты, — пробурчала купчиха.

— Не знаю, но сколько вместе с хозяином летал к диким кораблям, всегда видел только таких: злобных, жадных, хищных тварей.