Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 4

Итак, еще одна попытка. Я чувствую свое тело, могу двигаться, думать, воспринимаю действительность и вроде бы не получил серьезных увечий. Левая часть лица побаливала: дотронувшись до левой скулы, я вскрикнул – кожа была рассечена, причем глубоко. Я отнял от скулы руку и глянул на пальцы: чистые, крови нет, значит, рана уже зарубцевалась. Чувствовалось, что левая сторона лица опухла, но это не фатально. И кость вроде цела, поскольку боль несильная. В худшем случае просто трещина. Проклятущая запаска «Паджеро» все же задела меня, и, если бы не шлем, быть бы мне холодным трупом. Прочих травм я не обнаружил – так, мелкие ссадины и царапины.

Еще раз попробуем сначала… Я попал в аварию. Наверное, я был без сознания. Кто-то нашел меня и притащил в это место.

Стоп, а почему не в больницу? И почему…

Ладно, проехали. Так или иначе, я жив. И вообще, что-то я не тем занят. Надо выход искать. При условии, конечно, что он есть.

Я посмотрел вокруг себя. Пусто, голый песчаный пол, каменные стены. Кое-где поблескивают лужицы воды. Сыро, пахнет солью и тухлой водой. Радость начала понемногу уходить, башка заварила трезво, и я почувствовал страх. Это не больница, понятно. Вроде, пещерка, причем весьма и весьма темная и сырая. Справа от меня, на подпирающем низкий свод столбе подвешен старый, битый ржавчиной железный фонарь. В нем мерцает огонек, и я лежу как раз в круге света. Дальше начинался мрак, в котором угадывались нагромождения камней и кучи земли. Где-то рядом об пол шлепали капли падающей со свода воды. И еще слышался шум – вроде как прибой рядом. Явно не больница.

Может, морг?

Еще миг назад мне хотелось петь от счастья, теперь меня просто парализовало ужасом. Потом дошло – да нет, в морге не может быть такого свежего воздуха. Там воняет формалином и… вобщем, вы поняли чем. А в этом месте пахло рыбой, сырой землей и озоном.

Или меня уже похоронили?!

Вот тут я завопил – никогда в жизни не орал так дико и в такой панике. Даже в армии, когда однажды на первом месяце службы застрял в БМП. Полез на место механика-водителя и застрял. Сам не знаю, как получилось. Но только когда понял, что выбраться не могу, начал вопить. Трое ребят меня вытаскивали, и я еще наряд по кухне схлопотал. Так кричат в кошмаре. Но это подземелье мне не снилось, очевидно. Оно был реально, как был реален я сам. И мой крик ничего не изменил – я не проснулся.

Тишина добивала, заставляла волосы на голове шевелиться, внутри меня что-то задергалось, а рот наполнился сухостью. Страх. Почти панический, помрачающий разум.

Пытаясь успокоиться и параллельно связать концы с концами, я начал себя осматривать и ощупывать. Губы были распухшими и липкими: вытирая их рукой, я вдруг обнаружил, что у меня нет бороды. Уже много лет я ношу бородку-эспаньолку, отрастил ее назло бывшей, которая буквально изводила меня требованиями бриться каждый день. И вот - бородки больше не было, голый подбородок, гладкий, как ягодица. И еще я выяснил между делом, что меня кто-то переодел, пока я был в отключке. Какая-то странная рубаха, вроде как холщовая, поверх рубахи надет короткий жилет из тонкой кожи без пуговиц и без карманов. На ногах сапоги с узкими голенищами, усеянными пряжками, какие-то странные штаны, похоже замшевые. На руках перчатки, но не мои, байкерские, а обычные, из тонкой хорошо выделанной кожи. Все вместе выглядит как кинематографический наряд какого-нибудь пирата из века семнадцатого. Одежда, сырая и грязная, запачканая песком, пахла солью, водорослями и псиной, будто ее сто лет не стирали.

М-мать, что за тюзовские тряпки на меня напялили, а?! А мои вещи где?

Еперный театр, где мои вещи?!

Наверное, меня ограбили. Увидели меня бесчувственного на дороге после аварии, мотоцикл забрали, а меня…

Обобрали и побрили, ага. И еще переодели.

Бред, Максим Михайлович. Ты бредишь. Какой-то детектив с киллерами развел. Да кому нахрен ты нужен! Если только гопота какая-нибудь на моего «Стида» позарилась…

Да, кстати, очень интересно, куда делась моя тачка? Очень не хочется терять вот так глупо мотоцикл стоимостью в триста килорублей…

И все же, куда это меня закинуло?

Надо успокоиться и разобраться.

- ВЕРАМ СУРТ, ТУНАК!

Голос отчетливо прозвучал в моей голове – мужской, чуть глуховатый, будто некто говорил сквозь плотную ткань. Я вздрогнул.

- Верам сурт! – повторил голос.

- А? – Я повертел головой, пытаясь увидеть того, кто говорит. Но не увидел. На меня опять навалился давящий ужас, да так, что все тело будто парализовало.

- Не бойся, - сказал голос. – Но барас сенан.

- Ты где? Кто ты?

- Имаиф сенан, неважно. Слушать меня и попытаться понять. История. Важные слова.

- Какая еще, нахрен, история?

- Успокойся, тунак. Я объяснять.

- А вот это было бы неплохо. Ты кто такой?

- Это неважно. Главное, ты слышать меня.

- Где ты?

- На вамире хелес, тунак. Ты не можешь увидеть. Только слышать слова.

- У тебя есть имя?

- Есть. Но тебе оно ни к чему.

- Хорошо, - я попытался взять себя в руки: теперь мне стало не только жутко, но еще интересно. – Хочешь поболтать, я послушаю. Говори.

- Нурс, - я услышал удовлетворенный вздох. – Ты разумен. Времени мало, слов много.

- Что это значит?

- Илих тра-абан, тунак. Ты все еще на границе миров. Скоро ты пересекать ее, и я не смогу говорить.

- Я… умер?

- И да, и нет. Все дело в Силе. Она особая. Ее нельзя предсказать. Ты войти в этот мир путем Пересечения. Ты измениться и остаться прежним.

- Что это значит?

- Вопросы потом. Сначала слушать.

- Хорошо, я слушаю.

- Нурс. Я говорить. Пока граница миров не пройдена….

***

- Анарми смаар, тунак. Слушать меня и пытаться понять. Это началось давно, еще до того, как придумавшие письмена начали отсчет времени.

Древняя история, тунак. Очень древняя. Тысячи лет назад, может, больше. Многое забыто. Элай забыли. Двайры не помнят. Люди тоже. Помним только мы, потому что были первыми.

В начале мироздания не было ничего, только великие воды Хаоса, наполнявшие собой пространство и время. Но пришел Творец, обуздал стихии Хаоса, и отделил тьму от света, небеса от земли и воды от суши, и сменился изначальный Хаос порядком. Но не было еще в новом мире Разума, и тогда Творец создал нас из разных стихий Источника Жизни. Для того, чтобы мы могли созидать, он наделил нас даром Анги - по вашему, магической силой. Благодаря ей мы могли преобразовывать этот мир, как горшечник из куска глины творит свои кувшины, или скульптор придает форму камню. Мы были оплотом порядка в этом мире. Мы отделяли стихии от разума, опекали юную зародившуюся Жизнь, заботились о ней. Это была долгая тяжелая работа. Жизнь, лишенная Разума, развивалась бурно, порождая самые причудливые и опасные создания, огромных хищных тварей. Мы уничтожили чудовищ и очистили Аркуин для нового Посева Жизни. И Творец совершил Великий Сев, а в благодарность за наши труды отдал мир нам во владение. Зашумели в воздухе птичьи крылья, наполнились жизнью моря, реки и океаны, зазвучали в долинах, лесах и горах звериные крики. Мы были хранителями нового мира. Прекрасного мира, тунак. Чтобы были у нас помощники, Творец создал три разумные расы, и заповедал им почитать нас и беречь творение свое, мир, который он создал.

Первыми из народов были элай, древние сиды. Их империя Элайя, раскинувшаяся на семидесяти девяти островах Илле-Ко-Ней, была украшением этого мира. На каждом острове стоял великолепный храм, посвященный нам, Первым из Первых. Наши изображения возвышались на площадях городов и перед дворцами наместников. Мы гордились этим и с благодарностью выполняли свои обязательства перед смертными. И весь мир в ту эпоху был одним огромным цветущим садом. Люди и двайры обрели себя позже сидов, но быстро преуспели. Мы учили их, тунак. Сиды были способны к магии, двайры к ремеслам, а людям легко давалось все. На востоке, на просторах большой земли Аркуин появились первые людские царства Джумир и Уггадеш, а в Улае, на севере, Двенадцать двайрских домов объединились в Шурам-Алмутар, великое королевство Несокрушимого Камня.