Четверо в каменном веке. Том 2 (СИ) - "Neiznaika" - Страница 18

Михаил вернулся – требовалось обсудить дальнейшие действия.

– Здесь всё тихо, – сообщил он жёнам, и выдал понравившееся ему сравнение про осень.

– Фу-у-у, Сапегин! Как ты мог? При дамах... Стоп! – Ольга выставила руку, зная диапазон его шуток. – Не вздумай повторять анекдот про «дам-недам».

– Ну, вот. Сама сказала. А вообще, я предлагаю посмотреть, что вообще происходит.

– На Скалу пойдём? – Уточнила Ольга.

– Ага. Давайте собираться.

Природа просыпалась. Собаки по дороге услышали шорох в кустах и бросились туда, беря потенциальную жертву в клещи. Короткий шум, непонятный взвизг, небольшая пауза – и они вынырнули обратно, облизывая окровавленные пасти.

– Пообедали? – Хмыкнул вождь. – Тогда продолжим путь. Нас обед ждёт наверху.

Совмещая приятное с полезным, они тащили перекус для пикника. Мишка навострил уши и весело оскалился: Будет еда? Здорово, хозяин! А то это ж не обед совсем. Так, на один кутний зуб.

***

Лошадей оставили пастись возле огорода. В отличие от листьев, трава ещё зеленела. Только чуть подёрнулась бурым и жёлтым. Да и зимой в эти времена, как помнил Михаил описания учёных, дикие животные продолжали выкапывать из-под снега уже засохшую растительность. Собаки забирались наверх вслед за людьми. Гека, за его покладистый нрав, тоже решили причислить к зарождающемуся виду. Хвост у него, конечно, не вился колечком, но он уже научился у приёмного отца активно махать им. А ещё тявкал, пусть коротко и неумело.

Картина наверху открывалась тоскливая. Вся степь потемнела, потеряла яркие зелёные краски. Множество буро-жёлтых пятен портили настроение. Да и сама зелень приняла тёмные оттенки.

– Новая волна, – Ира обречённо смотрела на север.

Вождь обернулся. В отличие от остального неба, с той стороны голубизну отсекала тёмная, почти чёрная полоса. Михаил приложился к подзорной трубе. Некоторое время он пытался удержать её ровно, потом плюнул и опёрся на камень солнечных часов. Долгие пять минут он трепал нервы жёнам, мрачно отмахиваясь от вопросов.

– Ну, что там? – Ира нетерпеливо подпрыгивала и дёргала за плечо. – Это гнус? Это точно гнус? Ну, скажи!

– Да не дёргай ты! Ничего не видно.

Девушка обиженно отступила.

– Я... Ты...

– Ира, не тереби. – Ольга взяла её за руку. – Так ведь действительно всё размазывается.

– Ой! Извини, Миша.

Раздражение, внезапно возникшее, когда ему помешали, отпустило мужчину.

– Ничего... Всё в порядке.

Он разогнулся.

– Это не мошкара, не гнус. Слишком высоко для насекомых. – Пояснил он. Оля, помнишь ту скалу? Ты её показывала в прошлый раз. Так она на фоне этой тьмы выглядит как... Да никак. Слишком мелкая.

– Всё-таки дым?

– Нет. Думаю, что это настоящая осень. Тучи ползут. Сплошной фронт дождя. Я бы даже сказал – ливня.

Он попробовал ветер пальцем:

– Чувствуете? Ветер всё ещё с севера. Но теперь гораздо холоднее. Думаю, нам грозит резкое похолоданее.

– Ну, теперь-то можно не спешить и не бояться. – Улыбнулась Ольга. – Весь урожай собран.

– Сено осталось, – возразил муж. – Не всё сметали ещё. И одну копну лучше приволочь домой.

Ирина вклинилась в разговор:

– Ребят, я тут подумала... Если такие тучи... Миша, ты ведь тоже на Камчатке вырос. Помнишь, какие ливни там, как всё заливает? Какие потоки по склонам?

– Помню, конечно. Это ты к чему?

– К тому, что дом в яме стоит!

Лицо девушки выражало крайнюю тревогу.

– Мля-а-а-а! – Сматерились Михаил и Ольга в голос.

Теперь им тоже стало не по себе.

– Значит так, – решил глава семьи. – Здесь нам делать нечего. Надо хоть объём работ определить. Возвращаемся!

Он подходил к спуску, когда Мишка требовательно гавкнул.

– Что тебе?

– Гав!

– Еда? – Мужчина достал кусок мяса.

– Гав-гав!

– Понятно с тобой всё, проглот. Держи... И ты держи!

Он бросил собакам по куску и глянул на девушек.

– Вам тоже мяса?

– Не откажемся. Только не кидай, пожалуйста. – Усмехнулась старшая.

– Ну, что ж вы! Я ж не...

– Не «кто»?

– Не знаю, как таких называют. Ну, всякие такие, кто девушек на поводке держат и кормят из собачьей миски.

– Ф-ф-фу! Сапегин! Ты где такие извращения видел?

Михаил засмущался.

– Да так... Мелькало в сети.

– И часто ты такое «мелькало» смотрел? – Ольга подозрительно прищурилась.

– Ничего я не смотрел! Это всё поклёп! Всё врут!

– Кто врёт?

– Все! Все врут! А я белый и пушистый.

– Сапегин! Признавайся!

Она навалилась на него, прижимая к солнечным часам, и поцеловала – грубо, в засос. Михаил вывернулся и отскочил.

– Твою же нафик! Хватит! Пошли уже домой. Дела не ждут.

***

Ольга так и не отстала, время от времени выпытывая у него, какое ещё «мелькало» он смотрел. Используя при этом методы допроса, не разрешённые международной конвенцией по правам человека: щипки, укусы и шлепки по заднице. Каждый раз она комментировала Ирине невнятные ответы мужа. Или их отсутствие. За короткую дорогу от Скалы до дома она всё-таки умудрилась вывести его из себя.

Михаил никогда не поднимал руки на женщин, но тут какая-то пелена окутала мозги. Почти не контролируя себя, он выломал гибкую ветку и, улучив момент, поймал жену за шею, а потом и в локтевой захват. Заставил наклониться. Так, чтобы она выставила попку.

– Ты что делаешь? – Послышался глухой голос из подмышки.

Михаил промолчал. Только сопел, пытаясь справиться с сильной женщиной.

– Эй! Ты чего задумал? – Голос стал испуганно-злой.

Михаил нанёс первый удар. Несильно – правая рука до сих пор почти не могла работать.

– Ай! Твою мать!

Попало не столько больно – через плотные штаны почти не чувствовалось, но очень обидно. Ольга ударила в ответ кулаком по рёбрам. Михаил снова стегнул вичкой. Ольга замахнулась и вдарила со всех сил. Но в таком положении не очень размахнёшься. Да и бить получалось только в левый, здоровый бок. Но и этого хватало. К тому же удар отдавался с другой стороны. Боль раз за разом вгоняла мужчину в ожесточение. Он уже перестал жалеть раненый бок и замахивался изо всех сил. Это было какое-то странное наслаждение: бить и чувствовать боль в ответ, боль от своего удара, моральную боль от того, что поднял руку на любимую. Закушенные в кровь губы немного отвлекали от боли ударов, которые получал от жены. Но моральная – моральная боль не проходила, и глаза застилала пелена слёз.

Внезапно он почувствовал резкую, перехватывающую дыхание вспышку в левом боку. Взвыв, мужчина схватил жену за волосы, бросил на землю и... Очнулся.

Рядом ревела в голос Ира, пытаясь их разнять.

– Хватит. Пожалуйста, прекратите. Хватит. Не надо.

Мужчина отошёл на пару шагов, чуть не упав от нахлынувшей слабости. Перед ним поднималась жена: заплаканная и оттого красивая странной красотой. И всё так же любимая, несмотря на её недавние выкрутасы.

Усмехнувшись уголком рта, она тряхнула растрёпанной косой и внезапно заржала.

– Импотент, мля! Нормально не можешь уже?

– Тебе добавить?

– А добавь!

– И добавлю!

– Добавь-добавь, если по-другому не встаёт.

Михаил замахнулся. Но ударить не успел: между ними выскочила Ира и снова заревела:

– Хватит, пожалуйста. Хватит уже. Не надо ссориться.

Она жалобно смотрела на них заплаканным личиком. Внезапно что-то промелькнуло в её глазах, девушка решительно задрала подол куртки, наклонилась.

– Если это поможет, то ударьте меня. Пусть злость перейдёт ко мне, а не друг в друга. Я... Я не буду защищаться.

Ольга долго смотрела на девушку внимательным взглядом. Из груди вырвалась смешинка, другая – и женщина расхохоталась. Но уже не злобно, а легко и душевно.

– Тоже мне, Иисуска выискалась! Думаешь, не ударю? Ошибаешься.

Дружеский, но не сдержанный по силе шлепок заставил девушку взвизгнуть и потереть попку. Она глубоко вздохнула и повернулась к мужу: