Четверо в каменном веке. Том 2 (СИ) - "Neiznaika" - Страница 1

Annotation

Продолжение истории четырёх попаданцев в ранний каменный век.

Прошу не ждать крутых похождений. Не просто так ведь в тэгах стоит "повседневность" и "выживание"

Четверо в каменном веке. Том 2

Глава 1. Пробуждение

Глава 2. Охота

Глава 3. День колбасы

Глава 4. Странные тучи

Глава 5. Осень

Глава 6. Первые морозы

Глава 7. Забытый праздник

Глава 8. В поход!

Глава 9. Сокровище

Глава 10 Новый год... Настаёт?

Глава 11. А теперь – Новый год?

Глава 12. Ну, теперь-то – точно Новый год!

Глава 13. Татары

Глава 14. Беглецы

Глава 15. Прикладная лингвистика

Глава 16. Полевая хирургия

Глава 17. Шо? Опять?

Глава 18. Роды

Глава 19. Продолжение переполоха

Глава 20. Большая вода

Четверо в каменном веке. Том 2

Глава 1. Пробуждение

Из кухни доносился звонкий женский смех. Он и заставил Михаила очнуться. Или нет. Очнулся он ещё позавчера. А сегодня – проснулся. Михаил прислушался к организму – пожалуй, разбудили его в первую очередь естественные потребности, а не смех. Естество требовало. Теперь ещё встать бы и дойти. Очень уж не хочется ещё раз пережить тот стыд, когда женщины подсовывали ему утку, приспособив под это дело какую-то неглубокую посудину. Впрочем, «по-маленькому» – это вполне ничего. Хуже было позавчера, когда устраняли запор. Очнувшись от рези в животе, он через какое-то время сообразил, что болезненность – последствие высокой температуры. Высохло там всё. Пришлось терпеть и боль, и противные ощущения, и стыд.

Он решил было в тот день самостоятельно добраться до туалета, но не смог даже сесть. Пришлось терпеть. Зато сегодня сил явно прибавилось. Единственно что – вставать неудобно. Для свободного доступа к ране он лежал повреждённым боком к краю. Поворачиваясь на здоровую сторону, Михаил оказывался, так сказать, спиной к выходу. Кое-как удалось извернуться, спустить ноги с дивана, одновременно разворачиваясь. Рану всё-таки зацепил. На непроизвольное шипение прибежали жёны.

– Ну? И чего это удумал?! – Ольга грозно руки, подперев великолепную грудь третьего размера.

– Да, больной, вам прописан постельный режим! – Ирина ещё не отошла от рассказанного анекдота и продолжала шутить.

– Да идите вы с этим постельным режимом!

Раны в боку и руке продолжали пульсировать. Жгли болью, выводя из себя. Увидев обиду на лицах женщин, Михаил почувствовал, что переборщил. Пришлось сдать позиции:

– Да поймите вы, я лучше полчаса буду ползти до очка, чем снова...

Ольга отмахнулась:

– Как хочешь!

И обе отошли, наблюдая за его копошениями. Чувствовалось, что обида у них ещё не прошла: девушки решили отстраниться и не помогать. Впрочем, подступиться всё равно невозможно: единственная рука, за которую его можно поддержать, уже используется, а противоположный бок трогать нельзя. Так Михаил и полз от опоры к опоре, положив раненую руку на пояс, чтобы не бередить нежную плёнку только-только нарастающей кожи.

Несмотря на утреннюю прохладу, до туалета он добрался бледной лягушкой. Полученная вместо тряпки старая футболка промокла насквозь, пока он сидел на ведре и отдыхал, набираясь сил для обратного рывка. По окончании похода пришлось ещё раз просить что-нибудь, чем обтереться. Старшая фыркнула, но вынула хозяйственное полотенце. Мокрую футболку бросила на верёвку. Вот ещё – застирывать! Всего лишь жидкий пот, в нём и жира почти нет, высохнет – можно снова использовать.

Аккуратно устроившись на диване – теперь целым боком к краю, Михаил сумел, наконец, отдышаться. Лёгкая истома прокатилась волной, расслабляя мышцы. Даже боль отступила на мгновение.

– Я ещё поссс...

И вырубился.

Девушки переглянулись, одновременно приподняв брови, и приступили к обычным процедурам, которые по несколько раз на день повторяли вот уже неделю как. Сначала осмотр, потом чистка и смачивание. Чистка уже третий день, как не требовалась – из ран окончательно пропал гной. А какой ужас они пережили, когда обнаружили Михаила в первое утро без сознания, горящего от жара и с жёлто-красными разводами на повязках. Раны тогда протёрли, наложили новые бинты, но... Вечером ситуация только ухудшилась. А развязав повязки, девушки передёрнулись: по всему периметру раны приняли противный розово-серый оттенок. И запах – явно потянуло тухлятиной.

Взяв себя в руки, они решились на операцию. Остро отточенный и прокипячённый нож пластал омертвевшую ткань. Закончили часа за два, делая перерывы, чтобы продышаться, снова наточить нож на мелком оселке и прокипятить лезвие. Нашли ещё несколько щепочек и кусочков ткани, забившихся в раны. Всё смазали раствором зелёнки в самогоне. Флакончик единственный, так что решили сэкономить. Что будет, когда закончится даже такой слабый раствор – пока неизвестно.

Боясь повторного загнивания решили больше не бинтовать. Возможно, открытая рана лучше заживёт. Зажило. Быстрее или нет – непонятно. Но гной больше не появлялся, а раны через несколько дней затянулись розовой плёнкой. Правда, с этого момента появилась другая напасть – плёнка лопалась от любого движения и начинала кровить. Приходилось регулярно смачивать её, чтобы не высыхала.

Вместе с затянувшимися ранами пропал и жар. Теперь не приходилось каждые полчаса-час менять высыхающие тряпки на теле мужчины.

Со двора донеслось тоненькое ржание. «Гаря», – вспомнила Ирина. Присев возле спящего мужчины, девушка снова вспомнила тот первый день после неудачной охоты. Мало того, что не до конца опробованный муж валялся без сознания, а сосупружница двигалась с активностью вяленой рыбы, так задремавшую Ирину в обед разбудило ржание лошади. Когда Ира спустилась во двор, ржание перешло в сипение и хрип. Испуганная девушка заглянула за стенку сарайки и обнаружила лежащую на боку Лизку. Спускаясь, Ира предполагала, что лошадь испугалась какого-нибудь запаха. Той же медведицы, например. Но вид сине-зелёных внутренностей, вываливающихся из лошади, вверг девушку в ступор.

– Рожает... Наверно, вчерашние скачки сказались. А может, срок подошёл.

Голос Ольги за плечом заставил вздрогнуть. Девушка так ужаснулась открывшейся картине, что не заметила прихода подруги. Теперь Ирина поняла, что сине-зелёный пузырь, торчащий между ног лошади, это не кишки, на которые она насмотрелась за последние месяцы, а околоплодная оболочка. В простонародье – рубашка. А как она называется по-научному, девушка не могла вспомнить.

– Может, надо помочь?

– Не говори ерунды. Это ж не наши рафинированные скакуны. Это дикарка. Сама справится. И вообще, треснуть копытом может.

И действительно, роды завершились через несколько минут. Лиза сразу же перекусила пуповину. А ещё немного погодя новорождённый сбросил последние лоскуты амниона и встал на ноги.

– Я, конечно, роды не принимала, – заметила Ольга. – Но ещё бабка, а потом и мать, говорили, что скотина не должна есть послед. Следить, короче, надо.

– Послед? Это остатки плаценты, что ли? А почему есть нельзя?

– Да кто его знает! – Ольга махнула рукой и сразу же поморщилась от головной боли.

– Ладно, ты следи. – Продолжила она. – Вон, вилами отгребёшь в сторону. А я пойду, хотя бы цитрамону выпью. Или анальгин? Нет, аспирин и кофеин лучше справятся. Тут главное – усиленное кровообращение.

Бурча под нос доказательства превосходства одного лекарства над другим, женщина поползла вверх по лестнице.

– Я чайник поставлю, – обернулась она на ходу. – Наверняка понадобится.

Ирина присоединилась к Ольге через полчаса, сразу же налила себе чай. Она судорожно прихлёбывала напиток, время от времени сдерживая рвотные позывы. Потом успокаивалась, но через минуту снова стучала зубами.

– Какая же это гадость! – В очередной раз скривилась девушка. – Вилами эту дрянь не удалось подцепить. Я большую лопату использовала. Вынесла подальше, за... За поваленные деревья. Потом о траву вычищала. Бррр! А она вылизывает. Он весь такой склизкий, а она вылизывает. Фууу!