Развод. Поиграем, милый? (СИ) - - Страница 6

Муж, заметив меня, сжал ее запястье и отдернул, резко сказал:

— Перенеси совещание, я сегодня занят.

— Но Артем! - Ангелина повысила голос, и муж буквально резанул ее взглядом.

Ладно, не совсем конченый мудак мой супруг, что его ни капельки все же не извиняло.

Секретутка выбежала из туалета, как ошпаренная. А мне стало по-настоящему обидно, ведь если она себя с ним так ведет, значит, у них зашло все слишком далеко. И мне надо торопиться со своим планом, не то будет поздно, и уведомление о расторжении брака получу через Госуслуги.

— Ты пила вчера,

Артем хмуро посмотрел на меня.

Не сразу поняла, о чем он.

АХ, ТОЧНО. Я же беременна. Черт! Ну, кто меня за язык тянул.

— Тест сделала только утром, я стою своего неверного супруга, лгу и не краснею, —конечно, надо еще к врачу сходить, сделать анализы.

— Надо, - Артем кивнул. Особой радости я на его лице по поводу своей ложной беременности не заметила. Это был серьезный повод задуматься: хорошо, что она не настоящая. Если бы я действительно ждала ребенка, такая реакция любимого супруга меня бы уничтожила.

Нехорошо по сердцу резанула мысль, что я недооценила их связь с Ангелиной. И все намного серьезнее, может быть, он даже ее любит?

Вчера не плакала. Неделями, когда замечала алую помаду на его рубашках и нижнем белье не плакала, а сейчас готова была разреветься. Из-за того, что Артем не рад нашему несуществующему ребенку.

Вдохнула глубже, успокаиваясь и выдохнула. Нельзя расклеиваться, мне еще Вяземского соблазнять и мстить Артему, но пришла пора играть по-крупному, а не только распихивать креветки по укромным местам в его любимом автомобиле.

Глава 8

Александр Вяземский. Потомственный дворянин, чьи предки бежали в Европу после революции, чтобы перебиваться там с сантима на франк. Отец будущего строительного магната вернулся на родину во время Перестройки, чтобы гордо неся титулованное чело, перебиваться с копейки на рубль. Фамильное состояние сгинуло в огне строящегося коммунизма еще в начале века и мальчику Саше досталось только имя и титул. Такое положение дел не устроило его отца и в девяностые, он, отринув аристократическую гордость, занялся самой что ни на есть, купеческой фарцой, обеспечив сыну безбедное будущее.

Я встречала его на приемах, благотворительных мероприятиях и обедах, но тогда все мои мысли занимал супруг, и оценивая по достоинству незаурядную внешность Вяземского, я вежливо кивала ему, как оказывают знак уважения смертельному, но благородному врагу.

Рассматривая Александра Вяземского сейчас, сквозь пелену дождя, нещадно хлеставшего на небольшую площадку перед зданием районной библиотеки. Я по достоинству оценила горделивую осанку, широкие сильные плечи, большего под кашемировым пальто рассмотреть не получалось. Он занимался верховой ездой и фехтованием на рапирах. Пришлось искать в интернете, что это вообще такое. Оказалось, шпага. Мой будущий милый был мушкетером. Почти настоящим. Он был идеально выбрит, уверена, что если провести по его подбородку кончиками пальцев, то не заденешь ни единого волоска. В голубых холодных глазах читалось откровенное превосходство над окружающими. Он окинул скучающим взглядом старинное здание начала двадцатого века, где и располагалась библиотека, закрытия которой его юристы добивались больше двух лет, а все ради шикарного участка в непосредственной близости от исторических достопримечательностей и набережной Москвы-реки.

Тюшенька зря радовался уведенному у Вяземского участку, после сноса библиотеки, доживавшей последние дни, Вяземский получит кусочек столичной земли, более лакомый.

И не остановит его, что здание, уникальное в своем роде. Последний проект Льва Венцеславского, построенный с элементами готики и ар-нуво. Только «честным» чиновникам ведомо, сколько ему потребовалось средств, чтобы здание признали аварийным и подлежащим сносу, а участок в результате не менее честных торгов ушел к его компании.

Вяземский равнодушно взирал на кучку пожилых женщин, кутающихся в жиденькие пальтишки и курточки, зябко ежившимися под зонтиками и державших в руках плакаты с призывами остановить кощунство, снос здания и закрытие библиотеки. Похоже, что трудовой коллектив вышел на последний бой полным составом. Интеллигентные женщины в очках и лилово-седыми пучками. Рядом с женщинами переминался с ноги на ногу бодрящийся старичок лет семидесяти.

Муж одной из них, неведомо как затесавшийся в их стародевичье царство сотрудник? Неважно.

Главное - все попытки сохранить здание и библиотеку были обречены на провал.

Происходящее окружающий мир волновало мало, не уверена, что в библиотеку люди вообще ходили в последнее время.

Вяземский провел по черным волосам ладонью, поправляя выбившиеся из прически волоски, и направился к группке библиотекарш. За ним засеменила миниатюрная шатенка, державшая в руке зонтик, но укрывала она не себя, а Вяземского. Женщины сплотили ряды, подобрались, встали плотнее, готовясь принять неравный бой, который давно проиграли.

Я пока не вмешивалась, стояла под зонтиком неподалеку. Мне нужно эффектно появиться, привлечь к себе внимание. Сквозь шум дождя неслышно было о чем Вяземский говорит с библиотекаршами, но судя по тому, как меняются их лица, ни о чем хорошем. Скорее всего, предлагает убраться куда подальше. Очень вежливо и очень жестко предлагает. Разумеется, он не будет звать здоровенных телохранителей, ждавших у машины, чтобы разобраться с бабулечками.

На сайте библиотеки была анонсирована встреча с покупателем участка, пикет в защиту здания и приглашение поддержать мероприятие присутствием. На приглашение ответила только я, и то не поддержать, а из своих интересов. Мне нужно было встретиться с Вяземским вне привычных кругов, где меня могли узнать. И повод для нового знакомства тоже нужен был нестандартный.

Так, разговор с библиотекаршами предсказуемо закончился ничем, пора.

Закрыла зонтик, убрала в рюкзачок, достала из него баллончик с краской и стремительно направилась к Вяземском, стараясь держать руку с баллончиком так, чтобы его не было видно телохранителям.

Вяземский отвернулся от скуксившихся библиотекарш, мазнул по мне равнодушным взглядом и направился к бронированному Аурусу, припаркованному напротив здания.

— Руки прочь от культуры! - Крикнула я, подняла руку с баллончиком и от души обрызгала дорогущее пальто Вяземского краской.

Глава 9

Мир не рухнул, но офигели все от Вяземского, его телохранителей, библиотекарш и девушки с зонтиком, до капель дождя, неумолимо хлеставшего по моему лицу, волосам и пальто. Лишний повод порадоваться, что никакого макияжа я с утра не наносила.

Аристократа решила брать естественной красотой. Уверена он вообще забыл, что такая бывает.

Забавно, но превратить дамочку из высшего общества в помешанную на архитектуре замухрышку оказалось намного сложнее, чем я думала. Одежда должна была подчеркнуть фигуру, но оставаться при этом простой и недорогой. По легенде я фрилансер, подрабатываю тем, что проектирую частные дома. Не стала мудрить с профессией, если легенда будет слишком сложной, то ложь легко обнаружить.

На мгновение все вокруг замерло, чтобы сразу прийти в движение. Вяземский посмотрел на безнадежно испорченное пальто, затем на меня. Из его красивых голубых глаз исчезло равнодушие, теперь в них горела неприкрытая ярость. Библиотекарши растерянно заохали, но как-то очень уж ненатурально, больше, потому что им по статусу положено охать и не одобрять подобное поведение. За спиной раздался топот и в плечи вцепились сильные пальцы, телохранители, проворонившие атаку, стремились реабилитироваться. Разумеется, я такого отношения к себе не стерпела и рванулась прочь. И тут произошло то, что в план не входило.

Дешевые нитки пальто полопались с треском, пуговицы посыпались на асфальт, полы распахнулись, и дождь моментально промочил футболку и бюстгальтер. Взгляд Вяземского сразу же переместился на мою грудь, и злость в нем растаяла, сменившись томной заинтересованностью. Это в сравнении с дынями Ангелины у меня скромный размер, но вообще полновесная, упругая, подтянутая тройка с отчаянно и дерзко торчащими сосками, моментально затвердевшими от ледяной воды. Черт, я даже покраснела от того, как Вяземский меня рассматривал. Наконец, его взгляд поднялся выше. И я поняла, что самое сложное в этой авантюре будет не влюбиться в него самой по самые уши, безответно и банально.