Правила Барби (СИ) - Аллен Селина - Страница 88

Именно за этим я пришел к ее спальне. Я хотел выслушать ее, ведь если ей не нужна помпезность, я все отменю. И только я собирался войти в ее комнату, заметил поднимающегося по изогнутой лестнице Мейсона. Все эти дни он держался в стороне от меня, тем лучше для него, ведь мысли об убийстве брата не покидали меня ни на секунду.

Как этот сукин сын только посмел забраться в мою голову? Как мог с такой уверенностью рассказывать о сексе с Эванс? Как посмел поцеловать ее? И последний вопрос, который, однако, интересовал меня сильнее всех: как я мог поверить в то, что Барбара легла с ним в постель? Она всегда казалась мне необычной девушкой: немного легкомысленной и импульсивной, страстной и до чертиков изобретательной, однако она никогда не запятнала бы свою честь, прыгнув из одной постели в другую.

Я был идиотом – обиженным идиотом, который культивируя собственные комплексы, был готов переложить ответственность за них на нее.

Черт возьми, мне хотелось биться головой о стену от осознания собственного кретинизма. Я отвратительно обошелся с ней и все из-за того, что не смог вовремя включить мозг.

Мейсон не был виноват во всем этом, вина лежала только на мне, но это никак не сбавляло во мне желания свернуть его шею. Поэтому оторвавшись от пола, я направился к брату с твердым намерением обеспечить ему поход к дантисту в ближайшие дни.

– Эй, я с миром, – вскидывая руки, опередил меня Мейсон. Ну вот, не могу же я убить брата после этих слов. Суд посчитает это преднамеренным убийством.

– Я не знаю, зачем ты идешь к ее комнате, но скажу лишь раз, держись подальше от Барбары!

Мейсон криво усмехнулся, сложил руки на груди и привалился ягодицами к стене.

– Мне нужно поговорить с ней.

– Ты не расслышал?

– Расслабься, цепной пес, я просто хочу извиниться.

– Так же как ты извинялся в бассейне?

Натянутая улыбка исчезла с лица брата.

– Это случайность, ясно? Я не хотел, – на выдохе выпалил он. – Я был бы счастлив испортить тебе настроение хотя бы на секунду и сказать, что мы поцеловались, не сдержав в себе страсти, а до этого я кружил ее по бассейну как спятивший от любви идиот, но этого не было.

В его голосе отчетливо слышалась досада. Он бы мечтал об этом. Самозабвенно кружить ее в воде, наслаждаясь ее заливистым смехом и ощущением ее тела в руках.

– Успокой свою задницу, она и так тебя ни в чем не винит, но я все равно не пущу тебя. Этот день принадлежит ей, и я не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было портить его.

Мейсон горько усмехнулся.

– А себя ты не причисляешь к тем людям, кто может испортить ей настроение, я прав? – Я не ответил. – Ладно, но чтобы ты знал, мы не спали с ней, я солгал тебе, когда сказал это.

Я, черт возьми, уже в курсе.

И снова желание сомкнуть пальцы на его шее сверлило мой затылок. Хотя придушить следовало сначала себя. Ведь это я оказался полнейшим кретином в этой ситуации.

– Зачем тогда сказал это?

Брат пожал плечами.

– Чувствовал себя ничтожеством, ведь Барбара выбрала не меня. Она вышла из моей комнаты, я слышал ваш разговор в коридоре и решил сделать тебе больно. На самом деле мы просто поссорились, хотя она пыталась поддержать меня. В этом вся Барбара, она кажется холодной и черствой стервой, но на самом деле она самая всепрощающая и чуткая девушка из всех, кого я встречал. А я встречал многих, но ни одной из них похожей на нее.

– Почему ты рассказываешь мне это?

– Потому что, до меня наконец дошло, что она никогда не будет моей. То, как она посмотрела на тебя, когда поняла, что ты видел наш поцелуй… Черт, Джефри! Я никогда еще не видел столько беспокойства в ее глазах. Она побежала за тобой. Хоть когда-либо ты мог представить, что Барбара Эванс побежит за кем-то? Будто она нуждается в этом ком-то и чертовски зависит от его настроя. Я вот не мог. – Его плечи дернулись, Мейсон нервно зачесал назад вьющиеся волосы. Почему я даже не подумал об этом? Она ведь действительно пошла за мной. Ей было важно донести до меня правду. – С самого детства между вами существовала странная незримая связь, между нами с ней никогда такого не было.

Я невесело усмехнулся. Он был прав, ведь стоило мне увидеть куколку Барби в розовом платье, по незнанию обозвавшей меня «дурной кровью», и я постоянно ловил себя на мыслях о ней.

– Мне всегда казалось, что Барбара понимает меня, как никто другой. В отличие от остальных, она умеет слушать, она знает, что сказать и как утешить, но прежде всего, она была той девушкой, которая всегда заботилась обо мне. Я все еще не отпустил то, что она переметнулась к тебе, обманывала меня и в конце концов бросила. Но я не могу винить ее за то, что она полюбила не того парня. – Мне хотелось заверить Мейсона, что она полюбила именно того парня, но я промолчал, однако все равно не пустил его в ее комнату. Мейсон сможет поговорить с ней позже. А пока я собрался с силами и вошел в ее комнату сам.

Я сразу заметил ее, это снова происходило. Весь мир сжимался до нее одной. Барбара стояла у окна и смотрела на украшенный к свадьбе двор: сплошь розовые декорации. В ее руках была тарелка с клубникой, медленно тающие члены стояли рядом.

– Ты отменила клоунов и африканскую группу, – сказал я, останавливаясь за ее спиной. – Делайла сказала, что не будет павлинов и некий Кори Льюис не приедет. Скажи, моя дорогая Барби, у тебя плохое настроение?

Она громко хмыкнула и, отставив пустое блюдце в сторону, сложила руки на груди.

– Прекрасное, именно поэтому отменила, – подозрительно ровным голосом ответила она. Я не услышал в нем привычной обиды и разочарования, не было однако и радости, злости или волнения. Она выглядела спокойной и говорила так, словно большее что ждало ее в этот день – ужин в одиночестве и ТВ-шоу на Хулу28.

Я невесомо коснулся ее талии, а когда она не оттолкнула меня, обернул вокруг нее руку и расположил ладонь на животе. Тепло ее кожи ощущалось даже сквозь тонкий шелк халата.

– Осталось совсем немного, – прошептал я, целуя край ее уха.

– Угу, – ответила она, накрывая рукой мою руку.

– Я могу отменить все и оставить только ограниченный круг лиц на этом празднике.

– Не нужно отменять.

– Но у нас все еще достаточно времени, чтобы поговорить.

Эванс медленно обернулась, и тогда я увидел ее лицо. Она была невероятна.

Два, три, пятнадцать…

– Поговорим после свадьбы.

Тридцать семь, сорок четыре…

– Я облажался, но прошу, поверь, я никогда не относился к тебе как к вещи.

Пятьдесят девять, шестьдесят семь…

– Я верю, давай обсудим это после, мне нужно подготовиться к торжеству.

Семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три.

– Их семьдесят три, – выпалил я, наконец заглядывая в ее глаза.

Барбара нахмурилась.

– Что?

– На твоем носу семьдесят три веснушки, – повторил я, как никогда чувствуя потребность зацеловать каждую из них. Барбара коснулась своего носа кончиками пальцев.

– Ты посчитал мои веснушки? – серьезно спросила она.

– И будь уверенна, я не упустил ни одной, даже самой крошечной, ведь каждая имеет для меня значение, – пробормотал я и уж собирался поцеловать ее, как нас прервали.

– Время! Если и дальше продолжите пялиться друг на друга, опоздаете на собственную свадьбу! – воскликнул Лэмб, врываясь в комнату. Эванс ничего не ответила, лишь кивнула на дверь. И я послушался, чертовски переживая из-за того, что на ее губах ни разу не появилась улыбка. Что-то было не так.

***

Барбара не солгала, все, начиная от вытянутого ковра вдоль рядов сидений и заканчивая бантами на стенах было розовым. Но как я и говорил, что может быть лучше розового?

Все гости уже давно сидели на своих местах, мои друзья и немногие коллеги, которые не вызывали во мне приступа тошноты, друзья отца, парочка близких друзей Эванса, знакомые Барбары – ее лучшая подруга со своим бойфрендом. Мне удалось немного поговорить с Джефферсоном, он оказался неплохим парнем, однако его девушка явно не жаловала меня. Я всегда узнаю этот сквозящий презрением взгляд.