Правила Барби (СИ) - Аллен Селина - Страница 65

– Прости, задумался о том, чем хочу развлечь тебя сегодня, – спохватился я, перекладывая на ее тарелку очередной пережаренный панкейк. Ее ладонь опустилась на мой обнаженный торс, острые ногти впились в кожу. Лукавая улыбка, проступившая на ее губах, едва не сбила меня с ног.

– Думаю, мы найдем, чем заняться.

Я ухмыльнулся, намереваясь поцеловать ее, но вдруг взглянул на черный панкейк перед нами.

– Нет, это никуда не годится. Может, позавтракаем в городе?

Она критически оглядела свой завтрак и, сморщив маленький нос, кивнула.

– Да, лучше в городе.

***

Если бы я вел свой личный дневник, то его страницы наконец начали бы заполняться чем-то кроме слова «дерьмо», потому что прошедшая неделя была чем-то поистине невероятным. Не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько счастливым. Можно сказать, что мы пришли к пониманию и смирению. Приблизиться к ее душе хотя бы на шаг, действительно непросто, Барбара лишь кажется открытой и понятной, но на самом деле она подобна лабиринту. Но за эти дни, проведенные вместе, она позволила мне узнать больше о своей жизни в Нью-Йорке, она рассказала о ее лучшей подруге и о том, как скучает по ней, рассказала о своем бизнесе, который так и не смогла развить, и о прелестях жизни на Манхэттене. Как и у меня, у нее не было серьезных отношений за эти пять лет. И это было к лучшему, ведь если бы нашелся такой ублюдок, который хоть на секунду смог бы коснуться ее сердца, я немедленно нашел бы его и стер с лица земли, потому что Барбара моя.

– Эй, иди сюда.

Она отвлеклась от расчесывания гривы Герцогини и окинула меня скептическим взглядом, но заметив, как я смело трогаю уши Рейджа, ухмыльнулась и отложила в сторону щетку.

– Браво. Я думала он рано или поздно тебя убьет.

Рейдж живо закивал головой, и я похлопал его по носу, а затем предложил кубик сахара, который он осторожно забрал с моей руки.

– Новые лошади, что в последних денниках, стали чемпионами практически сразу. Перед сезоном их забирают в тренировочный лагерь, где занимаются до самых соревнований. Кит, например, в прошлом году взял золото, – сказал я, указывая на белого коня в леваде. Но Рейджа так и не удалось приручить.

– Кому-то кроме тебя, – добавила она, приближаясь. Ноздри коня под моей ладонью затрепетали.

– Да, но я не тренер и не могу готовить его к соревнованиям. А любого наездника он сбрасывает с себя.

Рейдж стал бы чемпионом, при такой скорости и мускулистом «сухом» теле его ждало большое будущее, но его «деревянный» характер не позволил Ярости добиться хоть каких-либо результатов. Прямое доказательство того, что на пути к своей цели нужно уметь прогибаться, хитрить и принимать другую форму, другими словами, в чем-то уступать и не ограничивать себя. Упрямство хорошая черта до тех пор, пока не упрешься в гору, которую невозможно пробить лбом, при этом не расшибившись самому.

– Давай, погладь его, – сказал я, кивая своей блондинке на черного, словно сама ночь, коня.

Барби нахмурилась и покачала головой.

– Нет.

– Он не тронет тебя, верно приятель? – Рейдж раздул ноздри, однако все его тело излучало спокойствие и лишь немного настороженность, никакой враждебности. – Или боишься?

– Я не боюсь! – фыркнула она, мгновенно приближаясь к нам, но, так и не решаясь коснуться носа коня. Барбара раскачивалась на подошвах своих фирменных ботинок для занятия верховой ездой, не решаясь отвести взгляда от моего лица. – Черт! Ладно, я боюсь. Но если ты вздумаешь посмеяться надо мной, знай, что моя ладонь всегда наготове, чтобы хлопнуть тебя по лицу.

Уголок моих губ дрогнул, а сердце перевернулось в груди, но не потому, что мне было до ужаса смешно, а потому что ее доверие росло настолько, что она готова была признать свои страхи.

– Иди сюда, я всегда буду наготове. – Барбара медленно подошла и почти вжалась в мой торс своей спиной. Она нерешительно опустила ладонь на лошадиный нос, на что Рейдж дернулся, раздался топот копыт.

– Рейдж, ты ведь любишь Барбару, Барбара хорошая девочка. Она угостит тебя сахарком, и вы подружитесь. – А затем, передав Барбаре кусочек сахара, предупредил: – осторожно.

– Заткнись, Фостер. Не говори это так, будто я никогда не имела дела с лошадьми.

– Имела, но твои навыки не понадобятся здесь, ведь Рейдж не собирается покоряться тебе, он может лишь дружить.

Она вздохнула и нерешительно протянула коню кусочек сахара, Рейдж колебался несколько мгновений, но затем, смирившись, аккуратно взял его губами и съел. Барбара тихо засмеялась, другой рукой почесывая маленькие черные уши. Звук ее смеха едва не стал моей предсмертной трелью. Я не сдержался и оставил маленький поцелуй за ее ухом, а затем потерся носом о заплетенные в косу светлые волосы.

– Не хочешь прокатиться? – спросил я, резко взбираясь на Рейджа и усаживаясь в седло. Барбара отошла на шаг назад.

– Я снаряжу Герцогиню.

– Нет, на нем, со мной.

– Что? – ее брови поползли на лоб. – Хочешь, чтобы я себе задницу отбила? Он же мгновенно сбросит меня.

– Не сбросит, давай руку.

– Нет!

– Давай, Эванс.

Она колебалась несколько секунд, затем нерешительно сглотнув, все же подала мне руку. Я помог ей взобраться на коня и усадил ее прямо перед собой. Седло было большим, однако все равно не было приспособлено для двоих, поэтому Эванс прижималась ко мне так тесно, что наверняка чувствовала очертания моего члена чуть ниже своей поясницы. Я максимально быстро постарался успокоить разыгравшееся либидо и закрыть глаза на то, как потрясающе на ней смотрелся темно-синий топ и тренировочные черные штаны, облепившие круглые бедра и задницу.

– Ты управляешь, – прошептал я, оставляя незаметный поцелуй на ее ухе и вручая ей поводья. – Ты справишься, моя Барби, Поултер был прав, ты лучшая наездница из всех, кого я когда-либо встречал.

Барбара усмехнулась.

– В твоей фразе не было сексуального подтекста? Я ведь еще ни разу не брала тебя верхом.

– Это очень легко исправить, – прошептал я, обвивая ее талию.

– Мечтай, Фостер! – Эванс ударила поводьями, и Рейдж, громко заржав, сорвался с места. Прижавшись к ее спине, я контролировал каждое движение коня ногами. За пять лет я отлично изучил Черную Ярость, и мог по малейшему шевелению понять, как он себя поведет. И пока мы двигались с сумасшедшей скоростью, слушая свист ветра и ощущая теплый воздух, бьющий в лицо, я мог сказать, что конь более чем доволен.

– Решил устроить мне романтическую прогулку? – перекрикивая шум, спросила Барбара.

– Импровизировал.

Я расслышал ее смех и посильнее стисну ее талию. Мое сердце отплясывало в груди какой-то непонятный танец, мощь животного, который являлся самым быстрым в нашей конюшне, ее хрупкое тело, прижимающееся к моему, но так ловко управляющее смертоносной живой машиной, все это порождало сильнейший трепет во мне. Адреналин струился по венам, запах лошадиной кожи, пыли, свежей весенней зелени и ее волос заставлял сжиматься мои легкие, превращая их в желе.

– О, боже мой! – с ярким восторгом в голосе завопила она. – Он такой быстрый!

Самый быстрый.

Я рассмеялся, подгоняя Черную ярость, вынуждая того выдать всю имеющуюся в нем мощь. Деревья проносились мимо нас с феноменальной скоростью, тело коня нагрелось, а громкий стук копыт заслонял собой все прочие шумы. Мы скакали по округе не меньше получаса, позволяя Рейджу останавливаться и отдыхать, а затем снова набирали скорость. В конечном итоге, Барбара направила Рейджа к озеру – нашему с ней озеру. А уже через несколько минут, раздевшись до боксеров, я оказался в воде.

Барбара стянула с себя тренировочные штаны, оставаясь в черных хлопковых трусиках и синем топе, и села на край пирса, свешивая с него ноги и погружая их в воду. Теплый ветер трепал выпавшие из ее косы пряди волос, солнце освещало ее лицо, заставляя сверкать светлую кожу и переливаться лазурью ее глаза.

Надеюсь, это не чертов сон, иначе, клянусь, я утоплю себя прямо в этом озере.