Правила Барби (СИ) - Аллен Селина - Страница 41

– Он не рассказывал мне и не отправлял его. Это сделала я.

Я почувствовала, как что-то обрывается в моей груди.

– Я совсем ничего не понимаю…

– Вечеринка в доме Фостеров в честь победы Юты и чествование Мейсона. Я увидела телефон Джефри в гостиной и забрала его. Ты пыталась сделать из меня дуру, думала я не вижу, что вы вместе, но я все знала. – На ее лице больше не было улыбки. – А перед выпускным на телефон Джефри пришло сообщение от тебя, что-то о том, что ты нуждаешься в нем и идешь к нему, и меня это так сильно разозлило. Я не придумала ничего лучше, чем написать твоему отцу сообщение с номера Джефри. Я знала, что он будет в ярости, если узнает о вас, ты ведь говорила, как сильно он ненавидит Джефри. Все совпало просто идеально. Ты испугалась отца, бросила Джефри и уехала. Я просто хотела, чтобы тебе попало от отца, но мой план сработал в разы лучше.

Челси не знала, что не сообщение стало тем, из-за чего я покинула город.

– И ты не боишься, что я расскажу ему? – непонимающе спросила я.

– Он уже отверг меня, поздравляю, ты победила, – она помахала какой-то девушке в толпе, возможно, той самой знакомой, о которой она говорила. – Развлекайся, Барбара.

Я кивнула.

– Удачи, Челси.

– Не стоит, оставь при себе. – В самый последний момент я заметила на ее губах улыбку, от которой по моей коже побежали мурашки. Она же не думает вернуть Фостера? А даже если и думает, разве у нее есть шанс?

Спокойно, Барбара, она не нужна ему.

Почему я вообще думаю об этом? Какая мне разница, если меня и Фостера связывают исключительно давняя вражда и деловые договоренности?

А еще эта смс. Хоть в чем-то он не солгал.

– Добрый вечер, прелестная леди, скучаете? – раздался бархатный мелодичный тембр за моей спиной. Я обернулась, встречаясь взглядом с невероятными серо-голубыми глазами и приветливой мягкой улыбкой. На его лице были очки в золотистой проволочной оправе, темные волосы, аккуратно зачесаны, как у парней из Оксфорда, стильный и современный смокинг, начищенные до блеска туфли. Итак, что мы имели: воспитанный, богатый и очень привлекательный парень, который все еще использует в своем лексиконе такие слова как «леди». Думаю, нам нужно пообщаться.

– Нет, здесь ведь так весело, – с иронией в голосе заметила я, на что услышала звонкий притягательный смех и невольно засмотрелась на ряд ровных белых зубов.

Черт, а он действительно красив, но Джефри был гораздо красивее.

Нет, пожалуйста, не думай о нем. Он не пришел, он бросил тебя на съедение акулам.

– Стоит попросить музыкантов играть что-то повеселее.

– Увы, сколько дохлого коня не запрягай, повозку он не потянет, – усмехнулась я. – Думаю, некой Пейтон Миллер стоило вытащить палку из задницы и нанять хорошего организатора, который родился в этом веке.

Парень виртуозно снял с подноса проходящего мимо официанта два фужера с шампанским, один из них он передал мне.

– Приму к сведению и передам моей дражайшей маме ваши пожелания, – спокойно сказал он, заставляя меня подавиться глотком шампанского. Парень расположил на моей спине свою крупную ладонь, не позволяя мне задохнуться от кашля.

– Ма… маме? – Слезящимися глазами я смотрела на него, сжимая зубы и сдерживая новый приступ кашля.

– Простите, я не хотел этого, – улыбнулся он, поглаживая меня по спине в районе лопаток.

– Я ни в коем случае не думала обижать вашу маму.

– Нет, я согласен с вами. Прием полный отстой, и я бы предпочел сейчас находиться в другом месте.

– Значит вы Миллер?

– Если это имеет какое-то значение, то нет, я не Миллер. Меня зовут Рональд Поултер, – представился он, оставляя скромный поцелуй на тыльной стороне моей руки. И клянусь, если бы я снова сделала глоток шампанского в этот момент, то не смогла бы откашляться, подавилась бы и умерла, потому что я уже слышала о чете Поултеров. Первые звонки от отца, он хотел, чтобы я вернулась в Солт-Лейк-Сити, он хотел выдать меня за Рона Поултера – парня, который стоял прямо передо мной.

Так значит, его мама не пожелала брать фамилию отца.

Поултеры построили свою империю в горной промышленности, и были одной из богатейших семей города.

– Ба… Эрин Сваровски…

– Барбара Эванс, я знаю, – перебил он, так и не дав мне договорить. Его восхищенный взгляд заскользил по моему лицу и волосам, собранным в аккуратную и сдержанную прическу и остановился на моих глазах. Он даже не стал осматривать мое тело, как сделал бы это любой парень его возраста, за это я могла поставить напротив его имени плюсик. Нет, огромный плюс. – Вы еще прекраснее, чем на фотографии пятилетней давности.

– Ты, – поправила я, смущенно заправляя выпавший локон волос за ухо. – Где ты видел мою фотографию?

– Твой отец и мой отец желали однажды объединить активы, и вы, то есть ты должна была стать моей невестой. Тогда я воспротивился и наотрез отказался связывать себя фиктивным браком, а сейчас вижу тебя и понимаю, что брак вполне мог стать настоящим.

Я мгновенно растерялась от такого напора и захлопала глазами. И пока я раздумывала, как бы ответить на эту реплику и не выглядеть полной дурой, он продолжил:

– Твой отец постоянно говорил о тебе. Рассказывал о твоих хобби, о твоем упорстве и о любви к моде. Еще я слышал, что ты превосходная наездница.

– А я слышал, что ты хочешь пересесть с Линкольна в инвалидное кресло, Поултер, – раздался холодный и до тяжести в груди знакомый голос. Я обернулась, встречаясь взглядом с глазами Джефри, в которых бушевали изумрудные вспышки пламени. Он возвышался над нами, нет, не так, он возвышался над всеми в этом зале, потому что таким был Фостер. Его тягучая темная аура заполняла собою весь зал.

На нем был черный костюм-двойка и белая рубашка, только чуть взъерошенные светло-русые волосы выдавали в нем дьявольский огонек.

Мне хотелось немедленно ударить себя по лицу, ведь я словно загипнотизированная рассматривала его, чувствуя сильнейший трепет внутри, именно тот, что заставляет людей потакать глупым желаниям. Моим желанием было приблизиться к нему и поцеловать его сжатые от ярости губы. И пока оно не завладело мной, я напомнила себе о том, кем на самом деле был Джефри Фостер.

Джефри

Я чувствовал сильную слабость в коленях от одного лишь взгляда на нее. Да мне едва удавалось стоять на ногах. Она была так прекрасна. Барбара закрепила волосы на затылке, и лишь несколько коротких прядок обрамляли ее лицо. На ней было мало косметики, что так нетипично для Барбары Эванс, но я сходил с ума от вида бледных веснушек на ее носу. Мне срочно требовалось приблизиться к ней и пересчитать их все. Желательно губами. Мне нужно было знать, сколько их на ее носу, а сколько на щеках.

Я точно сошел с ума.

Шелковая ткань платья плотно облегала ее грудь и тонкую талию и свободно струилась по округлым бедрам. Понятия не имею, сколько стоило это платье, но я готов был скупить их все для нее, ведь она выглядела в них так невероятно.

Оно было насыщенного багрового цвета, как закат летом, как горящие в ночи иссушенные луга, как вино, как моя персональная смерть. Это был цвет ярости, цвет страсти, цвет ненависти и любви. Что из этого она испытывала сейчас?

Тонкие бретельки едва держали платье на ее груди, казалось, оно вот-вот спадет с нее, обнажая полные груди. Но, нет, я не допущу этого, я не отойду от нее в этот вечер ни на шаг.

При виде меня ее лицо посветлело, будто она обрадовалась, когда услышала мой голос, но все исчезло буквально за пару секунд. А затем я вспомнил о нем – чертов Рональд Поултер стоял и пялился на мою… на Барбару.

– Я не понимаю…, – заикнулся придурок, чем лишь сильнее разозлил меня. Рон был типичным пижоном, воспитанным снобистской семьей. Мормон, отбитый республиканец, ездит на ретро-автомобиле, по утрам ест исключительно яичницу, потому что собственные яйца отрастить так и не удалось. В свои двадцать шесть у него была степень магистра в международном праве, однако идти в политику, либо в международные отношения он не собирался. Ронни прожигал родительские деньги, так и не сумев найти себя в этом мире. Ах да, его очки были такой же фальшивкой, как и он сам, у Рона хорошее зрение.