Полет «Эйзенштейна» - Савельева Ирина В. - Страница 14

• Предыдущая
• 14/78
• Следующая

Сидящий неподалеку Андус Хакур поскреб щетинистый седой подбородок.

— Какой тактический постулат из уст щенка. Боюсь, у меня от удивления закружится голова.

Глаза Дециуса сверкнули от насмешки ветерана, но Гарро, негромко рассмеявшись, перехватил инициативу:

— Солун, ты должен простить Андуса. В его возрасте острый язык — это единственное оружие, которым он владеет с большим мастерством.

Хакур в притворном испуге схватился за грудь:

— Ой! Стрела прямо в сердце, да еще от моего капитана! Какое несчастье!

Гарро поддержал его улыбкой, но за напускной веселостью в глазах старого друга рассмотрел неподдельную боль. В мире-бутылке Хакур потерял нескольких воинов из своего отделения, и рана, нанесенная утратой, еще не затянулась.

— Мы все превосходно сражались сегодня, — произнес капитан слова, идущие от самого сердца. — Гвардия Смерти в очередной раз показала, что является отличным инструментом, утверждающим волю Императора на просторах Галактики.

Никто из космодесантников не ответил. Все внезапно замолчали и смотрели куда-то за спину Гарро. Едва он обернулся, чтобы узнать, в чем дело, воины Седьмой роты опустились на колени.

— Мой боевой капитан.

Гарро с тревогой понял, что даже не слышал, как подошел примарх. Как и в зале собраний перед операцией, Мортарион обнаружил свое присутствие только тогда, когда сам этого захотел.

Гарро низко поклонился Повелителю Смерти, мельком заметив рядом с примархом Тифона и сервитора, полускрытого складками накидки Первого капитана.

— Мой господин, — приветствовал он командора.

На лице Мортариона появилась невозмутимая улыбка, заметная даже на верхней части лица, не закрытой дыхательным воротом.

— Сестры Безмолвия покинули нас. Они высоко оценили помощь Седьмой роты.

Гарро осмелился немного поднять глаза. Примарх, как и сам капитан, сбросил бронзово-стальные доспехи и поверх более легкого комплекта надел обычный костюм. Но даже в этом простом одеянии не узнать его было невозможно. Высокая сухощавая фигура, словно свитая из стальных мускулов, и в простых ботинках превосходила ростом даже Первого капитана, не снявшего доспехи терминатора.

И конечно, при нем был его жнец. Тяжелое черное лезвие оружия за спиной осеняло голову примарха темной молнией.

— Натаниэль, поднимись, пожалуйста. Становится утомительно все время смотреть на своих людей сверху вниз.

Гарро выпрямился во весь рост и заглянул в янтарные глаза примарха, едва сдерживаясь, чтобы не отступить. Мортарион, в свою очередь, прожег его пристальным взглядом, и капитану на миг показалось, что длинные тонкие пальцы Мортариона вынули его сердце и теперь взвешивают и оценивают.

— Тифон, тебе стоит держаться начеку, — сказал Повелитель Смерти. — Этот воин когда-нибудь может занять твое место.

Тифон, как обычно мрачный, только угрюмо усмехнулся. Перед Первым капитаном, примархом и стоявшими по бокам Часовыми Смерти Гарро чувствовал себя как в глубоком колодце. Любой обычный человек, окажись он на его месте, не выдержал бы столь пристального внимания.

— Господин, — заговорил Гарро, — что может сделать для вас Седьмая рота?

Мортарион поманил его рукой.

— Ее капитан может выйти вперед, Гарро. Он заслужил награду.

Натаниэль, обменявшись быстрым взглядом с Хакуром, выполнил приказ. В голове всплыли слова, произнесенные на берегу химического озера. Мы не ищем славы и почестей. Гарро ничуть не сомневался, что ветеран доволен таким поворотом событий.

— Сэр, — начал он, — я не заслуживаю особого…

— Неужели ты собираешься отказаться, капитан? — предостерег его Мортарион. — Ложная скромность не украшает воина.

— Я простой слуга Императора, — вымолвил Гарро. — Мне достаточно этой чести.

Мортарион жестом подозвал к себе сервитора, и Гарро увидел, что у него в руках уставленный кубками и графинами поднос.

— Тогда, может, ты окажешь честь и выпьешь со мной?

Гарро оцепенел, узнав резные графины и налитые в них жидкости.

— Конечно… Конечно, мой господин.

Говорили, что нет такого сильного яда, нет такой мощной отравы или инфекции, которая могла бы одолеть Гвардейца Смерти. С самого дня основания XIV Легиону приходилось следовать за Императором и сражаться в самых враждебных мирах, в химических облаках и кислотных потоках, где не мог выжить ни один обычный человек. И Барбарус, приемный мир Мортариона и базовая планета Легиона, немало этому способствовал. Как сам примарх, так и его Гвардейцы Смерти были неподвластны никаким вредным воздействиям.

Еще будучи неофитами, космодесантники закаляли свои организмы, придерживаясь строго установленного порядка, добровольно подвергая себя воздействию химических реагентов, отравляющих веществ, смертельных вирусов и инфекций из тысяч различных миров. Они могли противостоять всем опасностям. Это помогло им вырвать победу на душной, пораженной грибком Урссе, рассеять рои шершней на Огре IV, и потому их послали сражаться против дышащих хлором йоргаллов.

Сервитор проворно смешал и налил темную жидкость в кубки. Ноздри Гарро уловили запахи химикатов: дистиллят пурпурного нервно-паралитического яда, одну из разновидностей яда пчел-меченосцев и другие, не столь узнаваемые составляющие. Даже в окружении Мортариона никто из космодесантников не осмеливался назвать этот процесс ритуалом. Слово вызывало в воображении мысли о примитивных идолах и очищении от проклятий, несовместимые с Имперскими Истинами. Просто таков был обычай Гвардии Смерти, сохранившийся, несмотря на все нападки людей вроде Игнатия Грульгора. Кубки принадлежали Мортариону, и в каждом сражении, в котором примарх лично выходил на поле боя, он выбирал воина, с которым по окончании битвы разделял порцию яда.

Сервитор предложил поднос примарху, и тот взял бокал для себя, второй протянул Гарро, а третий — Тифону. Затем Мортарион поднял свой кубок и произнес тост:

— Против смерти.

С этими словами он плавным движением кисти поднес бокал ко рту и осушил до дна. Тифон злобно усмехнулся и, повторив тост, тоже выпил свой кубок.

Гарро заметил, как краска бросилась в лицо Первому капитану, но Тифон больше ничем не выдал своих страданий. Натаниэль вдохнул запах предложенной жидкости, и его датчики забили тревогу. Имплантированные органы носоглотки восстали даже против одного запаха напитка. Но отказ был бы расценен как признак слабости, а Натаниэль Гарро никогда бы не позволил обвинить себя в недостатке решимости.

— Против смерти, — сказал он.

Одним глотком капитан выпил все содержимое и поставил перевернутый кубок на поднос. Среди воинов Седьмой роты послышался одобрительный ропот, но Гарро его едва слышал. Кровь мгновенно застучала в ушах, непереносимый жар сжигал горло и пищевод, мощные системы организма космодесантника заработали в полную силу, стараясь нейтрализовать принятую отраву. Дециус наблюдал за ним с восторгом и наверняка мечтал о том дне, когда кубок окажется в его руке, а не в руке Гарро.

Улыбка Мортариона стала немного шире:

— Редкий и прекрасный напиток, ты не находишь?

Объятая пламенем грудь лишила Гарро дара речи, и он только кивнул в ответ. Примарх рассмеялся низким довольным смехом. Судя по произведенному эффекту, можно было подумать, что в его кубке была простая вода. Мортарион опустил руку на спину боевому капитану.

— Пойдем, Натаниэль. Давай проветримся.

Как только они дошли до пандуса, ведущего на большую бронированную галерею над оружейной палубой, Тифон поклонился своему господину, принес извинения и направился к нишам, где занимал помещение вместе с командором Грульгором и Второй ротой. Гарро, оглянувшись через плечо, отметил, что Часовые Смерти следуют за ними по пятам, двигаясь с такой отточенной плавностью, что их можно было принять за механизмы.

— Не беспокойся, Натаниэль, — сказал ему Мортарион. — Я пока еще не намерен сменить своих телохранителей и не собираюсь включать тебя в число Часовых Смерти.

• Предыдущая
• 14/78
• Следующая