Закрывая двери (СИ) - Дале Ари - Страница 16

Алиса молчит. Ерзает на месте и судорожно перелистывает страницы.

— А дама? — не выдерживает официант.

Алиса заливается ярким румянцем и ерзает на месте. Иррациональная злость зарождается внутри на нетактичного парнишку. Хочется сказать ему, чтобы не лез. Вместо этого вальяжно разваливаюсь на диване.

— Тебе помочь с выбором? — чуть прищуриваю глаза. Не могу понять, что происходит с Алисой.

— Мне … — запинается, откашливается, — мне карбонару и зеленый чай. Обычный, — добавляет поспешно и тоже откладывает меню.

Официант повторяет заказ и уходит. А я продолжаю смотреть на Алису. Она прячет руки под столом и чуть ссутуливается. Не поднимает взгляд со скатерти. Усаживаюсь ближе к столу и складываю руки на нем.

— В чем проблема? — строго спрашиваю. В ответ тишина. — Алиса? — произношу после паузы.

Наконец она поднимает свои невозможно серые глаза и тихо говорит:

— Здесь все так дорого. Я не потяну.

Краска залила уже все ее лицо и, скорее всего, шею тоже. Хочется проверить. Сильнее сжимаю ладони в замке.

— Зато я потяну, — меня напрягает мысль, что она думает, будто я позволю ей платить за себя. — Ты здесь по моей инициативе. Так что спрячь свою феминистку и позволь расплачиваться мужчине.

— Тогда мне точно придется самой платить, — похоже, она расслабляется. Скидывает куртку и откидывается на спинку дивана.

— Кажется, ты так и не поняла, в каком положении находишься, чтобы так шутить? — наклоняюсь вперед и почти рычу. Эта девчонка выводит меня за мгновение.

— Ваши напитки, — снова официант не дает Алисе ответить. Он ставит передо мной лимонад. Чайничек располагает на середине стола и наливает чай в пузатую кружку из двойного стекла. — Еда будет готова в течение десяти минут, — юноша разворачивается, чтобы уйти.

— Подождите, — губы Алисы разъезжаются в коварной улыбке. Она аж сияет, — а можно мне еще салат с камчатским крабом? — вопрос задает официанту, но смотрит прямо мне в глаза. — Я же здесь с мужчиной, который платит.

Официант лишь задушено произносит “да” и ретирует куда подальше. Усмехаюсь на выпад коварной девчонки. Надо же, заказала самый дорогой салат в ресторане. От такого детского поступка хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь. И что же мужчины в твоей жизни попадались, что ты думаешь, что такое поведение будет местью?

— Приступим к делу, — вспоминаю, зачем мы вообще здесь. Алиса заметно сникает. — Итак, ты придумала план?

— Я…да, кажется, да — она опускает взгляд на руки и начинает перебирать ткань платья. — Только он тебе не понравится. Но ты дослушай до конца, и потом уже говори нет. Хорошо? — она поднимает голову и смотрит на меня с надеждой. И без того большие глаза выглядят как два океана.

— Хорошо. Обещаю, что дослушаю до конца, — киваю и закидываю руку на спинку дивана, откидываясь на него.

— Тебе придется отказаться от клиента, — выпаливает она. А я чувствую как бешенство начинает бурлить по вена. Выпрямляюсь. Опираюсь на стол ладонями, чуть привстав с места. — Ты обещал! — тут же пищит Алиса и отодвигается, вжимаясь в спинку дивана. Я присаживаюсь на место, усилием воли заставляя себя дослушать до конца. — Я объясню. Сейчас у тебя в разработке проект моста для Разумовского Вадима Викторовича, — она чуть выпрямляется и начинает активно жестикулировать. — Мы оба знаем о его весе в обществе, и о том, что он не жалеет тех, кто его подвел. Так вот, я отнесу твой чертеж Соколовскому и скажу о запланированной встреча между тобой и Разумовским. Он, естественно, заявится туда, а ты опоздаешь, — Алиса делает паузу, набирая воздуха для следующей тирады. А я все еще жду, чем закончится ее план. — Соколовский в любом случае представит твой проект. Только нужно сделать так, чтобы там были ошибки. Мелкие, но важные, незаметные невооруженным глазом, и разбросанные по всему проекту.

— Я потеряю проект, — цежу сквозь зубы. — И ради чего?

— Ради того, чтобы посадить этого скота! — Алиса повышает голос и тут же осекается. Зажимает рот рукой.

Я же сижу в недоумении. Она ненавидит Соколовского не меньше моего. Гнетущую тишину прерывает официант, принесший заказ. Он расставляет блюда, нервно поглядывая то на меня, то на Алису. Желает приятного аппетита и удаляется.

— Ешь, — грубо бросаю и беру из тканевого кармашка вилку. Еда не лезет в горло, но все равно заставляю себя проглотить утку, не чувствуя вкуса. — Что вас связывает с Соколовским?

Алиса давится пастой. Откашливается. Делает глоток чая, морщится. Видимо горячий. Киваю ей на мой стакан, она отказывается.

— Я на него работаю, — наконец отвечает она.

— Послушай, ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе, — звонко опускаю вилку в тарелку. — И просишь отдать проект моему главному конкуренту, который, по непонятной причине, хочет меня уничтожить. Мне нужны хоть какие-то гарантии, что мы с тобой в одной лодке, — пытаюсь поймать ее взгляд, но она не отрывает глаз от тарелки. Тоже кладет приборы. Думает.

— Я работала на Андрея, — наконец шепчет Алиса. — Он казался обаятельным, приятным, — она снова замолкает. Такое чувство, будто подбирает слова. Девчонка хочет что-то скрыть? — Он… в общем, у него есть компромат на меня. Серьезный! А у меня родители в возрасте. Я поздний ребенок. У папы больное сердце. Если они узнают, я не представляю, что будет, — одинокая слезинка скатывается по ее щеке. — Поэтому, когда он сказал, что я должна устроиться к тебе и красть информацию, у меня не было выбора. — Алиса шмыгает носом, берет салфетку и вытирает глаза. — Я ненавижу его! — вдруг с яростью бьет кулаком по столу. — И я его уничтожу, чего бы мне это не стоило!

Она снова замолкает. Мы оба не двигаемся. Прокручиваю полученную информацию. Компромат? Стыдно перед родителями?

— Вы спали что ли? И ты позволила ему это снять? — задаю вопрос быстрее, чем соображаю. Но я слишком зол. Необъяснимая ревность спирает дыхание. Сжимаю руки в кулаки.

Алиса наконец поднимает на меня глаза. В них стоят слезы. Нижняя губа дрожит. Она сдерживается из последних сил. Открывает рот, захлопывает. Встает с места и быстро выходит из кабинки. Сумочка и куртка остаются на диване. Это она обиделась из-за вопроса? Значит, я попал в точку. Но чувствую себя за это виноватым. Нетактично было спрашивать о таком. Это ее личная жизнь. Она не должна меня касаться. Как и то, что Алиса спит со всеми подряд. “Только ты ее заставил, а с Соколовским она спала по своей воле” — гаденький голосок пищит в голове.

Алисы долго нет. Выхожу из кабинки и направляюсь к Ксении. Она подтверждает мою догадку, что Алиса в уборной. Иду туда. Из пяти отдельных комнат плотно закрыта дверь только в одну. Стучусь в нее.

— Подождите, пожалуйста, я скоро, — глухой голос раздается изнутри.

— Алиса, открой дверь, — спокойно прошу я.

Тишина. Похоже, Алиса даже не двигается. Стучу еще раз. Ответа нет. Снова начинаю закипать. Злость, которую я так упорно запихивал внутрь, снова стремится выплеснуться наружу.

— Алиса, если ты не откроешь эту чертову дверь, я ее выломаю, — голос наполнен металлом.

Ничего не меняется. Заношу руку для нового стука, но дверь наконец распахивается. На пороге стоит заплаканная Алиса и вытирает щеку рукавом.

— Ты это хотел увидеть, как я плачу? — голос дрожит, как и руки. Она такая беззащитная и маленькая, что невольно возникает желание ее защитить. — Все вы одинаковые! Вас не волнуют чувства других! Козлы, помешанные на сексе! — последнее выплевывает мне в лицо.

А вот это уже серьезно бесит. Не позволю ставить себя в одну линию с Соколовским. Заталкиваю Алису внутрь и захлопываю за собой дверь. Закрываю замок. Внутри помещение разделено на две части: сначала предбанник, где расположена раковина и большое зеркало над ней, а следом сам туалет. Все в коричнево-золотых тонах. Мягкий приглушенный свет льется от светильников над зеркалом.

— Повтори, что ты сказала! — цежу сквозь зубы и наступаю на Алису.