Эффект Плацебо (СИ) - "Vladi N" - Страница 14

— Как и ты, мама. Ты бросила меня, выбрав себя. Тебе ли говорить об эгоизме.

В комнате повисла удушающая тишина. Я не узнавала женщину, которая сидела передо мной. Внешне она все та же моя мама, а внутренне совершенно незнакомый человек.

— Я знаю, что сейчас у тебя нет доверия в мой адрес, но я очень прошу тебя, доченька, прислушайся ко мне, — несколько крупных соленых капель упали ей на щеку. — Нам нужно уезжать, пока не стало поздно. После чего мы продолжим выяснять то, в чем просели за пройденный промежуток времени. Я обещаю, что смогу объяснить тебе все. И почему я так поступила.

— Я хочу связаться с Киллианом.

— Это исключено.

— Ты не можешь диктовать мне условия после десятилетнего отсутствия, мама, — делаю упор на последнее слово и устанавливаю длительный зрительный контакт. — Дай мне связаться с ним. И я поеду с тобой.

Виктория Барлоу задумчиво нахмурила брови. Ей потребовалось около минуты, чтобы принять решение. В моей груди словно граната сдетонировала, когда она достала из кармана самый простой кнопочный мобильник и осторожно протянула мне.

— У тебя несколько секунд. После чего мы сразу же покидаем это место.

Fall Into Line — SATV Music

Киллиан

Тот разговор с отцом случился больше недели назад. Если быть точнее — прошло восемь дней. И каждый из них ещё больше приближал меня к отчаянию.

Все стало только запутаннее. С вскрывшейся правдой лопнул огромный гнойник, в котором все эти годы копилось неуёмное дерьмо двух семей. Но расплачивается сейчас только один человек. Моя Тиф.

Я точно знаю, что она жива. Чувствую это каждой клеткой своего вымотанного организма. Ощущаю ее незримое присутствие со мной, и лишь это заставляет действовать дальше, хоть мы и не знаем, где именно искать Тиффани. Гоню от себя разрушающие мысли, чтобы окончательно не слететь с катушек. Если бы не моя семья, то это бы давно случилось.

Странно осознавать, но именно в этот момент моей жизни я чётко понял, кому способен доверять и на кого можно положиться. Наконец-то прочувствовал любовь и поддержку своих близких. Засунул свой эгоцентризм глубоко в задницу и позволил мне помогать, потому что по-другому просто не вытяну.

В поместье с той злополучной ночи каждый присутствующий вовлечён в происходящее. Отец практически не появляется дома, пытаясь по своим каналам выйти хоть на какую-то зацепку. А когда всё-таки находится в поместье, то пытается вымолить прощение у мамы. Ее мы ввели в курс дела на следующее утро после случившегося. Гнев этой женщины мне пришлось видеть первый раз в жизни. Отцу можно даже посочувствовать. Элизабет с матерью должны были уехать после юбилея Ричарда, как и было запланировано, но женщина покинула поместье одна. Лиз решила остаться с Чарли и помочь. Мы с братьями разбирались с происходящим каждый в своей зоне влияния: я в соответствующих кругах, Чарли через своих людей в монополиях страны, а Ник шерстил подпольные группировки. И везде не было результата.

После нашего разговора мы все пришли к выводу, что стоит проработать версию с Викторией. Отец в определенный период времени потерял с ней связь. Сейчас же, как оказалось, найти концы старой подруги является практически невозможным. А на данный момент это наша единственная версия.

— Это какая-то утопия! — Николас бросает ключи от машины на стол в гостиной. Младший брат выглядит таким же вымотанным, как и все мы. Никто в этом доме не спит больше четырех часов в сутки. — Может уже некого искать…

— Ник! Закрой рот! — Чарли гневно посмотрел на него. Лиз в это время наливала нам выпить и резко дернулась от вскрика, пролив виски на пол. — Прости, дорогая. Я помогу.

Я сидел на диване и устало наблюдал за всем происходящим. Как Ник хлещет из стакана бурбон, как Чарльз трёт лужу какой-то захудалой тряпкой, как Элизабет носится вокруг, убирая последствия. Все кажется таким обыденным, спокойным, живым. Сейчас бы я все отдал за то, чтобы ощущать себя умиротворённым. Но только вместе с ней. С Тиф.

— Мы в тупике, Кил. Я не знаю, куда ещё залезть, в какую, твою мать, дырку, чтобы что-то узнать. Это наша вина, что все происходит так. Мы не уследили.

Прекрасно понимаю, что Николас прав. Все осознаю и головой, и сердцем, но от этого ничерта не легче. От слова совсем.

Только я собираюсь хоть что-то сказать на слова брата, как в кармане куртки начинает звонить мобильник. Его вибрация такая ощутимая и громкая, что, кажется, оглушает весь дом. Медленно достаю трубку, цепляясь взглядами за глаза братьев. Они уже ничего толкового не ждут, как и я. Затем перевожу внимание на экран, где светится зашифрованный номер, и сглатываю от разбившего тело волнения.

— Алло, — выдаю хрипло, но слышу только потрескивающую тишину на другом конце провода. — Алло, кто это?

— Я столько раз набирала твой номер, что выучила его наизусть.

Огромный вулкан сейчас взорвался где-то внутри меня, мгновенно затапливая нутро раскаленной лавой. Ядовитый привкус застрял в горле, не давая сделать и вздоха.

— Родная… — выдаю задушенно, а у самого бесконтрольно брызжут слезы из моментально воспалившихся глазниц. Братья повскакивали со своих мест, стоило только этому слову слететь с моих губ, и очутились рядом со мной. На их лицах весь спектр эмоций: от облегчения до растерянности.

— У меня несколько секунд, Киллиан, — тарахтит Тиффани в трубку, — со мной все хорошо, я цела и невредима. Люди Петтифера меня не достали.

— С кем ты? Где ты? — вопросы вылетают из меня рикошетом, когда я резко подскакиваю на ноги и ставлю телефон на громкую. Чарли не нужно объяснять — он уже связывается с техниками, чтобы узнать, можно ли отследить звонок.

— Не ищите меня… — слышу в ее голосе затаенную истерику и сам еле держу себя в руках. Меня на такие жестокие эмоции сейчас разрывает, что может накрыть всех, кто рядом. — Я буду в порядке. Просто живите дальше. Я… Я… Я люблю вас всех.

— Тиффани, Солнце… — цепляюсь за ее последние слова, не давая положить трубку. — Скажи нам, ты с Викторией? Просто да или нет.

Судя по ее замешательству, мы были правы в своих суждениях. Чарли что-то лихорадочно объясняет, Ник не сводит взгляда с трубки, словно она может взорваться в любой момент, а я сейчас ничего не хочу так, как оказаться рядом с девушкой, чей голос ломается не последней фразе.

— Оставь поиски, Кил… Просто позволь себе жить, — она больше не скрывает слез, а меня убивает каждое брошенное ею слово. — Я отпускаю тебя. Будь счастлив.

— Тиффани! Родная, не смей… — но больше она ничего не говорит. Только стройный ряд гудков возвещает о том, что собеседник закончил разговор. — Алло, Тиф?! Тиф!

— Киллиан…

Ник подходит ближе, кладёт руку мне на плечо, но я вырываюсь. Со всей дури размахиваюсь и впечатываю телефон прямо в стену над головой ошалевшего Чарли. А после этого ору, срывая горло, на весь этот чертов дом.

— Решила она! Решила, блять! — горло дерет от натуги, но я только повышаю громкость. — Какого хрена?!

— Успокойся, — рявкает средний брат, заканчивая разговор. — Через несколько минут будут все данные. Надеюсь…

— У нас каждая секунда на счету! — принимаюсь расхаживать по комнате, молотя кулаками друг об друга. Больше никто ничего не говорит всё то время, что мы ждём вестей от человека Чарльза. Если до этого мне казалось, что уровень волнения в моем теле зашкаливал, то я ошибался. Сейчас меня просто трясет от разрываемых эмоций.

Как в тумане вижу, что Чарли и Ник бросаются к телефону. Понимаю, что что-то есть. Моментально вылетаю из помещения по направлению к гаражу. У меня нет координат места, откуда был сделан звонок, поэтому я нетерпеливо дожидаюсь братьев, после чего мы прыгаем в одну машину и срываемся с места.

Ник сидит за рулём своего Porshe и гонит, как невменяемый. За его спиной опыт участия в многочисленных нелегальных гонках, что всегда выводило из себя отца. На данный момент он — лучшая кандидатура для того, чтобы достичь цели максимально быстро. Любую тачку он разгонит до состояния полета. Чарли сидит рядом, погруженный в свои мысли, а я умираю сзади. Внутри настоящий костер инквизиции пылает, на котором, ещё чуть-чуть, и меня сожгут. Перед глазами проносятся пейзажи Лондона, с которого постепенно сходит снег. Город расцветает, а я же, напротив, покрываюсь льдом. Неосознанно все мысли стопорятся только на одной… Самой разрушительной, убийственной в своем существе.