Генезис. Книга I (СИ) - Туманов Влад - Страница 4

Судя по исходящей от неё ауре, она и в самом деле обо всём догадалась, но убивать меня пока не планирует. Она заинтересована, и от правильности ответа напрямую зависит моя жизнь. Кажется, ещё никогда прежде мой ответ так не влиял на мою судьбу. Хотя, нет. Однажды был схожий случай, когда Император Асурийской Империи спрашивал у меня: «Спаль ли ти с мой жина?». Ответь я тогда, что его жену и там, и тут вертели, да всем двором… Нет, меня бы не убили, но войну бы точно развязал. Впрочем, через два года на него всё равно было совершенно удачное покушение со стороны гильдии убийц, а страну его на части раздробили, но это уже совсем иная история.

— Меня зовут Лютер Орлок, — врать ей точно не стоит, если я хочу остаться в живых. — Я прибыл сюда из другого мира и не имею отношения к смерти Вашего племянника. Оказался в этом теле уже после его смерти. Соболезную Вашей утрате.

— Вот значит, как… — Анастасия нахмурилась и погрузилась в раздумья, но ненадолго. Через пару мгновений она из них вышла с уже совершенно другим настроем и выражением лица. — Как он умер?

— До конца не знаю, но, кажется, от пыток.

— Пытки? — она вздохнула и заметно расстроилась. — Бедный Серёжа. Такой смерти он точно не заслужил, хоть и нарывался на неё каждый Божий день. Одного не пойму, почему мой брат его не спас? Неужели какая-то сила важнее ему, чем собственный сын⁈

Вместе с последним словом из Анастасии Викторовны вырвались не только эмоции, но и частичка её силы. Меня чуть в сторону не отшвырнуло, настолько мощная от неё воздушная волна разошлась по округе. Чего уж там говорить. Даже в сотне метров, через реку, птицы с деревьев повзлетали, и кроны деревьев закачались. Я удивлённо уставился на женщину, которая медленно, но верно приходила в себя, выплеснув таким образом накопившийся стресс.

— Прошу меня простить, — она заметила мою настороженность и выдохнула, показав тем самым свой спокойный настрой. — Не каждый день узнаёшь о смерти племянника и о том, что родной брат не смог сделать выбор в сторону сына, пускай и непутёвого.

— Непутёвого или нет, но он точно оказался настоящим мужчиной, — женщина взглянула на меня с немым вопросом, и я поспешил объясниться. — Насколько мне известно, за неделю пыток он так ничего своим похитителям и не сказал. Не раскололся. Когда я попал в его тело, у него даже зубов не было, не говоря уже о ногтях, переломанных костях и остальном, о чём Вам лучше не знать.

— Ногти, зубы, кости… — Анастасия окинула меня озадаченным взглядом. — Я могу поверить в то, что Серёжа вытерпел боль, но, чтобы новые зубы отросли, ногти и кости зажили? Как давно ты оказался в его теле?

— Вообще-то вчера вечером, — на лице Анастасии Викторовны проступили негодование и неподдельное непониманием. — Если Вы удивлены, что всё сейчас на месте, то это благодаря моим силам. Часть из них перешла вместе со мной, в этот мир.

— Что же у тебя за силы такие? Я никогда не слышала про подобную лечащую магию, которая способна исцелять такое! По крайней мере, в нашем мире таких лекарей нет, а если и есть, то всем им путь на службу во дворец.

— Я и не говорил, что моя сила заточена на магии, — без утайки ответил я. — Это мои собственные силы. Не могу точно сказать какие и буду признателен, если Вы не станете меня допытывать.

— Да Бог с ним, — она меня удивила и отмахнулась, даже позволив своей мимике пропустить тонкую улыбку. — Не могу представить, через что тебе пришлось пройти и не имею права задавать такие каверзные вопросы. Но также не стану скрывать, любопытство меня гложет. Даже больше, чем желание наказать тех, кто сгубил Серёжу. Как и желание понять, почему ты оказался в теле моего племянника? Это случайность или?..

Вот здесь мне пришлось подумать перед тем, как ей отвечать. Не хотелось сболтнуть лишнего про покровителя или его Кодекс, а также заключённый между нами пакт, из-за которого я обязан заняться возрождением Рода Мышецких. Но что-то ведь я должен ей ответить, верно?

Сейчас главное — ей зубы заговорить, да сделать так, чтобы она меня отпустила. Иначе, боюсь, своих сил у меня, чтобы от неё сбежать, не хватит. Слишком наивным быть я не хочу. Мир этот для меня незнакомый, законов его я не знаю, как и людей, а женщины бывают в разы коварнее мужчин. Этот урок я себе на сердце кровью вырезал и никогда не забуду. Значит, самый верный способ избежать её внимания, соврать и под шумок свалить. И кажется, я знаю, как ей ответить, чтобы она про меня забыла.

— Вот с этим вопросом явно будут проблемы, пока, — я смущённо улыбнулся и почесал затылок, как будто он был у меня ушиблен. — Память отшибло после переноса. Всё как в тумане. Мне бы время, чтобы освоиться, а там, глядишь, и ответы найдутся. Если позволите, скажите мне, где Вас искать. Я где-нибудь поживу, пока всё не вспомню, а как память вернётся, я сразу к Вам, если что-то важное узнаю.

— Что?.. — Анастасия Викторовна будто из транса вышла, перемотала время, прослушала заново то, что я сказал и её как озарило. — Нет! Не позволю! Куда ты пойдёшь?

— Ну, я ещё не думал. Я ведь впервые в Вашем мире.

— Вот видишь! Ты же не знаешь ничего! Да и к тому же за тобой целый преступный синдикат охоту ведёт!

— Синди-чё?

— Да неважно! — она махнула рукой, и её глаза загорелись странным огоньком. — Скажи, тебе хочется жить, или ты готов с жизнью расстаться?

— Странные вопросы. Разве кто-то в здравом уме захочет помирать? Конечно же, я хочу жить.

— Тогда тебе сейчас никак нельзя пределы академии покидать! И это я тебе не как директриса говорю, а как женщина! Пожалуй, это единственное место на всей планете, где ты сейчас можешь быть в безопасности.

— Чего? С какого это ещё хрена, только в академии? — меня начало пугать поведение этой бабки, запертой в теле жгучей модели. На всякий случай сделал шаг назад.

— Неужели ты до сих пор не понял, в какую ситуацию тебя занесло? — она тяжко выдохнула. — Господи, вот за что на мою голову сваливаются такие неучи? Серёжа, ой… Лютер, послушай меня внимательно и постарайся вникнуть в слова. Ситуация такова, что тебе никак нельзя выбираться сейчас в обычный мир. Насколько я погляжу, ты слишком слаб, чтобы бодаться с теми, кто положил глаз на наш Род. Уж поверь, я знаю, с кем мы имеем дело, и даже моих способностей не хватит, чтобы защитить тебя за пределами академии, так как не имею права надолго покидать «Генезис», но в стенах этого заведения тебя никто не посмеет тронуть. Как и на его территории. За это я ручаюсь.

Где-то на задворках моего сознания, кажется, проснулся медоед. Именно под его указку когда-то очень давно только привязав по собственной глупости его аугментацию к душе, я разнёс торговый-портовый городишко. Как его там кликали? Кажется, Церир? Впрочем, не важно. Его уже нет, а вот аугментация медоеда осталась. И сейчас, когда этой женщине хватило наглости сказать мне, что я — слабак, она чуть было не проснулась. И тут хвала всем Богам здешнего мира, если они есть, что этого не произошло. Боюсь, Анастасия Викторовна не стала бы разбираться, с какого это перепугу я на неё набросился. Прикончила бы меня на месте. Сил ей на это хватит, это точно.

— Лютер, ты меня слушаешь? — Анастасия щёлкнула перед моим лицом пальцами.

— Слушаю, — я медленно кивнул. — Но всё равно не понимаю, зачем мне оставаться в академии? Даже если за Серёжей вели охоту, по их данным, он уже мёртв. Я могу не переживать, что меня будут искать. Они ведь не знают, что его место занял я.

— Я так понимаю, в Вашем мире не было места таким вещам, как интернет, камеры и тому подобное?

— Интернет? Камеры? Тому подобное?

— Ясно, — Анастасия вздохнула с ещё большей горечью. — Даже не спорь, но ты остаёшься в академии. По крайней мере до тех пор, пока не освоишься в новом для себя мире и не наберёшься сил. Поверь, это лучшее для тебя место, чтобы всё тут разузнать. Ты ещё не знаешь, но в нашем мире всё куда сложнее и найти людей значительно легче. Покажи ты где-нибудь своё удостоверение или расплатись картой, об этом сразу будут знать те люди, которым это выгодно. Скрыться от всевидящего ока невероятно трудно, но в стенах «Генезиса» у него нет власти, и тут ты можешь не переживать, что тебя найдут. Так что мой тебе совет. Оставайся, если хочешь жить, а не умереть спустя пятнадцать минут после попадания под первую же камеру.