Мое непослушное сердце - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 50

• Предыдущая
• 50/85
• Следующая

— Только не забудь отогнуть его, когда увидишь Эми.

— Ладно, ты прав, я погорячилась. Но что же делать?

Если она не отстанет, я ее придушу собственными руками.

— Она еще такая глупая. Стоит ли обращать внимание?

— Ладно, не буду. Закроем тему.

— Закрыть? И позволить тебе улизнуть к Шарлотте Лонг? — прошептал Кевин. — Ни за что.

Молли сжалась.

— Ты… ты сам это сделаешь?

— Придется, что уж теперь…

О Боже…

Молли изо всех сил зажмурилась и подставила ему шею.

Чертово сердце тут же неистово застучало. Что это она вытворяет? Молли открыла глаза и прошипела:

— Не мог бы ты… э… скажем, поторопиться?

Он так и не коснулся ее. Но и не отодвинулся. Ну почему, почему он так непозволительно красив?! Почему не может быть пузатым, лысым, морщинистым старым дураком?

— Чего ты ждешь?

— Я не ставил девушкам засосы с четырнадцати лет.

— Сосредоточься и вспомни, как это делается.

Злость Молли вдруг улетучилась. Порыв гнева улегся. Как все глупо вышло! Нужно каким-то образом выйти из неловкой ситуации.

— Ладно, все в порядке. Я уже остыла. — Она шагнула к порогу, но он поймал ее руку.

— Я же не отказываюсь. Просто хочу немного разогреться.

Молли не смогла бы пошевелиться, даже если бы под ногами загорелся пол.

Кевин нежно погладил ее по руке.

Молли покрылась мурашками, едва он поднял руку и провел пальцем по изгибу ее шеи.

— Я спортсмен, профи, — сказал он, лениво выписывая восьмерки у основания ее шеи. Каждое его слово казалось дерзкой лаской, каждое движение завораживало. — Если как следует не разогреюсь — жди травмы.

— Так в этом все дело? В… травме?

Кевин не ответил, только наклонил голову, и Молли забыла, что нужно дышать. Он даже не прикоснулся губами к ее губам, но у нее, казалось, все внутри расплавилось. Откуда-то донесся тихий звук, и Молли смутно поняла, что его издает она, бесстыднейшая женщина на планете Земля.

Он притянул ее к себе, мягко, неспешно, но соприкосновение с его телом обжигало. Молли до изнеможения хотелось изведать вкус его губ, но он не поцеловал ее, а лишь чуть коснулся губами уголка ее рта.

Кровь Молли забурлила. Его губы скользнули от подбородка к шее. Похоже, он готов сделать то, о чем она просила.

Я передумала! Пожалуйста, остановись!

Кевин словно услышал ее. И долго водил губами по шее, пока у Молли не закружилась голова. Зачем он дразнит ее?

Она ненавидела его за это и в то же время не находила в себе сил отстраниться.

Он положил конец игре, поцеловав по-настоящему.

Мир перевернулся. Кевин сжимал ее так, словно она имела полное право на его объятия. Она не знала, чьи губы раскрылись первыми, но их языки встретились.

Это был поцелуй, рожденный ее одинокими мечтами. Поцелуй, который длился вечность. Поцелуй, казавшийся таким естественным, таким правильным, что она не смогла вспомнить причин, по которым ей следовало бежать от него как от огня.

Его пальцы погрузились в ее волосы, а твердые бедра прижались к ее животу. Она почувствовала все, что сделала с ним, и обрадовалась. Ее грудь заныла, едва он накрыл ее ладонью.

Он взвыл и отдернул руку.

— Черт побери!

Кевин злобно уставился на Ру, чьи острые зубы впились в его ногу.

— Убирайся, гнусная тварь!

Холодная реальность с новой силой обрушилась на Молли. Она совсем спятила! Нашла с кем забавляться! С мистером Секси, который меняет женщин как перчатки!

— Успокойся, Ру, — пробормотала она, оттаскивая пуделя.

Воцарилась напряженная тишина.

Молли ждала, что он первым отведет глаза, но этого не произошло. Ужасно. Она еле держится на ногах, а ему хоть бы хны! Молли с удовольствием залезла бы под кровать и просидела там до самой ночи, а он и ухом не ведет!

Грудь, которой он коснулся, все еще горела.

— Дело, кажется, усложняется, — заметил он.

Ну и кашу она заварила! И к тому же связалась с НФЛ, а такое точно добром не кончится.

— Сомневаюсь. Кета! и, целуешься ты неплохо, в отличие от большинства спортсменов, которые только слюнявить умеют.

Уголки его глаз лучились морщинками.

— Продолжай сражаться, Дафна. Не сдавайся. Ну как, едем ужинать или продолжим трудиться над засосом, который тебе так хочется иметь?

— Никаких засосов. Иногда лечение вреднее болезни.

— А леди Крольчишки, оказывается иногда поджимают хвостики.

Очевидно, этот матч ей не выиграть, поэтому она гордо вздернула нос, завернулась в красную скатерть и прошествовала к двери.

Обеденный зал гостиницы «Уинд-Лейк» походил на старый охотничий домик. Шторы с индейским рисунком закрывали высокие узкие окна, на полках громоздились целые коллекции снегоступов и древних капканов, на стенах висели охотничьи трофеи: головы оленей и лосей.

Чтобы не видеть неподвижных стеклянных глаз, смотревших прямо на нее, Молли подошла к каноэ из березовой коры, свисавшему с потолочных балок. Догадавшись, о чем она думает, Кевин сказал:

— Раньше в Нью-Йорке был ресторан, где подавали экзотическую дичь: мясо кенгуру, тигра, слона. Как-то друзья пригласили меня на гамбургеры из мяса льва.

— Омерзительно! Какая скотина способна съесть льва?!

— Только не я, — усмехнулся Кевин, поддев вилкой кусочек форели. — Я заказал рубленую говядину и пекановый пирог.

— Ты играешь со мной. Уймись.

Его ленивый взгляд медленно скользил по ее телу.

— По-моему, раньше ты не возражала.

Молли рассеянно повертела в пальцах бокал.

— Это все алкоголь.

— Вернее, секс, которого нас лишили.

Она открыла рот, чтобы дать уничтожающий ответ, но он опередил ее:

— Не стоит, Дафна. Побереги силы. Пора тебе признать кое-какие неоспоримые факты. Первый: мы женаты. Второй: мы живем под одной крышей…

— Не по моей воле.

— И третий: в данный момент мы пребываем в воздержании и целомудрии.

— Целомудрие — не минутный порыв, не мимолетная прихоть. Это образ жизни. Поверь, я знаю.

Что она несет? Зачем выдает себя? Последняя фраза вырвалась случайно. Или нет?

Молли положила в рот кружок моркови, которую терпеть не могла. Кевин внимательно посмотрел на нее:

— Ты это серьезно?

— Конечно, щучу, — улыбнулась Молли. — А ты что подумал?

Кевин потер подбородок.

— Что ты не шутишь.

— Где официантка? Я хочу десерт.

— Не собираешься сообщить кое-что еще?

— Нет.

Он не настаивал. Молли погоняла по тарелке очередной ломтик моркови и пожала плечами:

— У меня свои проблемы.

— У всех проблемы. И перестань увиливать от ответа.

— Сначала скажи, куда приведет нас этот разговор?

— Сама знаешь. Прямиком в спальню.

— Спальни, — поправила она, смело глядя в его мрачное лицо. — Мою и твою. Так было, есть и будет.

— Пару дней назад я бы с тобой согласился. Но теперь нам обоим ясно, что, если бы не нападение Годзиллы, мы бы уже лежали в одной постели.

Молли вздрогнула.

— Ну, этого еще никто не доказал.

— Слушай, Молли! Объявление в газете не выйдет до следующего четверга. Сегодня суббота. Дня два уйдет на отбор кандидатов. Еще два — на то, чтобы обучить тех, кого я найму. Так что времени у нас хоть отбавляй.

Она слишком долго трусила. Пряталась в своей раковине. Но так больше жить невозможно.

Молли решительно отодвинула тарелку.

— Кевин, я не сплю с кем попало.

— Неужели? Припоминаю одну февральскую ночку…

— Ну да, я увлеклась тобой. Временное помрачение рассудка, порыв, с которым я не смогла совладать.

— Помрачение? — Он откинулся на спинку стула, страшно довольный собой. — Сколько тебе лет, двенадцать?

— Не будь кретином.

— Так ты влюбилась в меня?

Сейчас он, со своей кривоватой улыбкой, как нельзя больше походил на Бенин, воображающего, что сумел указать Дафне ее место и теперь она полностью в его власти. Крольчишке это вряд ли понравилось бы. Как, впрочем, и Молли.

• Предыдущая
• 50/85
• Следующая