Ликует форвард на бегу СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич - Страница 58

— Выносливость, говоришь? — задумался Бесков. — Что-то не сходится, в Москве итальяшки во втором тайме поплыли и мы их на раз-два перебегали и задавили.

— Да, но я как раз о том и толкую, — кивнул согласно доктор. — Если они не рассчитали дозировку и переборщили, то все могло закончиться с точностью до наоборот. Вместо прилива сил — усталость.

— О, еще было! — воскликнул Данила. — Вы сейчас сказали про усталость, и я сразу вспомнил. Не ручаюсь за правильность, но услышал как «Пемолин». Вот про него говорили, что снимает усталость, придает сил, добавляет выносливости, увеличивает концентрацию и так далее.

— Есть такое лекарство, — медленно сказал Космынин, глядя на форварда с неприкрытым удивлением. — Его еще в начале века получили. И, да, ведутся опыты по применению для лечения. Примерно в том направлении, что ты назвал.

— И как с эффективностью? — поинтересовался Голодец. — Стоящая вещь?

— Не могу сказать точно, — замялся врач. — Серьезных статей и докладов мне пока не попадалось. Однако, я слышал, что у этого препарата имеются серьезные побочные последствия.

— Это какие?

— Головные боли, головокружения, припадки, похожие на эпилептические, бессонница, раздражительность, галлюцинации, тахикардия…да там их целый букет! Не повезет, будешь на четвереньках ползать, будто литр водки принял.

— О, как! — подскочил на месте Голодец. — Вот, мерзавцы-буржуи, людей травят!

— Адамас Соломонович, — укоризненно взглянул на него Космынин. — Мне снова рассказать вам об аспирине?

— Малой, теперь все? — сухо спросил Бесков. — Больше ничего не забыл?

Данила покопался в памяти. Потом отрицательно помотал головой.

— Тогда иди к себе.

Понятно, дальше встреча будет проходить за закрытыми дверями и о ее результатах можно будет узнать позднее. Или не узнать вовсе. Как вариант, если док перед матчем притащит какие-нибудь пилюли, то это будет означать, что Бесков тоже решил поиграться с фармакологией. Ну а если все останется так, как было, то — «мы за чистый спорт!»

— Дани, мне нужно с тобой серьезно поговорить!

— Роберто, а это не может подождать? — устало спросил Мельник. — Сил уже никаких нет, хотел в душ сходить и лечь спать пораньше.

— Дани! Пожалуйста! — Ривелино молитвенно сложил ладони. — Дело жизни и смерти. Обещаю, буду краток.

— Ладно, валяй, что с тобой делать, черт нерусский, — проворчал Данила, плюхаясь на кровать напротив товарища.

Бразилец принял максимально серьезный вид.

— Я имел в Москве несколько бесед с очень важными людьми, — торжественно начал он. — Оттуда! — Ривелино поднял взгляд вверх.

— Наши или твои земляки? — уточнил Мельник.

— Что? Да, с советскими.

— Интересно, — подобрался Данила. — Продолжай.

— Так вот, мне весьма подробно объяснили, что Валью могут выпустить из больницы и закрыть ее дело, только при одном условии, — бразилец грустно улыбнулся. — Если я приму ваше гражданство и останусь в СССР.

— Чего⁈

— Не перебивай, пожалуйста. Мне и так сейчас очень нелегко. В общем, только при выполнении этого, мне разрешат забрать Валью и жениться на ней. Уехать с нею в Бразилию по-другому не дадут. Я не понял до конца всех тонкостей, но ваши чиновники не желают, чтобы пошли скандальные репортажи, интервью и прочие выходки журналистов, что опорочат репутацию страны.

— То есть, ты станешь Робертом Ривелиновым? — засмеялся Данила. — Забавно.

— Это не смешно, — тихо сказал Одуван, глядя на приятеля несчастными глазами побитой собаки. — Знаешь, у моего отца итальянские корни, а у мамы — португальские. Помнишь, после финала кубка с «Барселоной» я тебе рассказывал, что меня звали в «Ювентус»? Между прочим, вместе с тобой. В этом переходе заинтересован лично господин Аньелли. И тогда мне уже намекали, что происхождение отца является очень веским достоинством.

— На меня не смотри, у меня итальянцев в роду не было, — открестился Мельник.

— Есть еще кое-что, — опустил голову Ривелино. — Знаешь, те люди, с которыми я недавно беседовал, они чертовски убедительны. С ними очень трудно спорить. К примеру, мне напомнили о том, что при нынешнем тренере сборной Бразилии — Салданье, в основном составе играют только футболисты из «Сантоса» и «Ботафого». А для меня оставались всегда лишь две возможности попасть на поле: если кто-то из моих конкурентов играл слабо, а такого никогда не было, или, если у них травма.

— А с кем ты играешь на одной позиции?

— Жерсон.

— У-ууу, — протянул Данила. — Серьезный товарищ. Такого подвинуть непросто.

— Скажи лучше, невозможно! — воскликнул Ривелино со злостью. — Матерь Божья, да я состарюсь, пока кто-нибудь из нынешних чемпионов станет настолько плох, что тренер вспомнит обо мне.

— И ты хочешь попробовать продемонстрировать всему миру, что лучше них, но в футболке сборной СССР? — медленно спросил Мельник.

Бразилец с тоской посмотрел в окно.

— Я…я не знаю, — выдавил он едва слышно после долгого молчания. — Моя душа разбита на части. Вдруг родители не примут мой выбор? Или возникнут сложности с принятием советского гражданства?

— О, брат, вот за это можешь не переживать, — засмеялся Данила. — Такими звездами, как ты, не разбрасываются. Поверь мне на слово, если решишь остаться в Союзе, то паспорт тебе выдадут со скоростью молнии! Тем более, что у нас на носу отборочные игры к чемпионату мира. Нет, говорю тебе со всей определенностью: наши спортивные деятели тебя проведут по всем протоколам так быстро, что и глазом моргнуть не успеешь!

— А футбол? Что, если мне не разрешат играть за сборную твоей страны?

— С чего это? — удивился Мельник. — Позволь тебе напомнить, в «Наполи» сейчас играет твой земляк Алтафини. В 58-ом он стал чемпионом мира вместе с Пеле. Но всего через три года получил итальянское гражданство и в 62-ом поехал в Чили уже вместе со своей новой сборной.

— Алтафини? А, Маццола — в Бразилии его зовут именно так. Интересно, — задумался Роберто. — Он действительно играл за Италию.

— Вот видишь, — снисходительно улыбнулся Данила. — А ты боялся. Перевезешь папу и маму, заберешь Валью, и заживешь, как в сказке. Главное, сразу поставь условие, чтобы квартиру дали хорошую. И родителей куда-нибудь пристроили.

— Ох, не уверен, что они согласятся на переезд, — проговорил с сомнением Ривелино.

— Кто знает? — пожал плечами Мельник. — Кто знает…В любом случае, думай. Взвесь все «за» и «против». Вот, кстати, возьми лист бумаги, раздели напопалам и в первом столбце напиши все то хорошее, что тебя ждет в случае переезда в Союз, а в другом — все плохое. И посмотри, где будет больше пунктов. Разумеется, это не истина в последней инстанции, но довольно наглядная картинка.

— А «Ювентус»?

— Что — «Ювентус»?

— Не делай вид, что не понимаешь! — погрозил пальцем Роберто. — Синьор Аньелли не из тех дельцов, что отступаются от намеченного плана. В Швейцарии его посланцы были очень настойчивы и убедительны. Им очень интересна наша с тобой связка. И раскошелиться они готовы изрядно.

— Не гони лошадей, я бы ел этого слона постепенно, — улыбнулся Мельник. — Ну, то есть, решал бы проблемы поочередно. Сейчас у нас какая главная задача? Правильно: твое окончательное восстановление и решение вопроса с гражданством. Поэтому предлагаю сосредоточиться именно на этом. Иначе задергаешь сам себя, а толку никакого не будет.

— Как ты здорово все разобрал, — Ривелино взглянул на одноклубника с нескрываемым уважением. — Знаешь, иногда я ловлю себя на мысли, что беседую не с молодым парнем, а со стариком. Можно подумать, что у тебя за плечами огромный жизненный опыт.

— Так я вампир и пью кровь девственниц, — серьезно сказал Данила. — Хочешь, укушу тебя и подарю вечную жизнь?

Бразилец испуганно отшатнулся и инстинктивно перекрестился, но, в следующий момент понял, что приятель над ним подшутил, и возмущенно заголосил:

— Дани! Скотина, я чуть было тебе не поверил!