Первопричина: Лагерь смерти (СИ) - "Stereoman" - Страница 43

— Хорошо, я тоже быстро. Хотя, это как сказать.

А потому что сил у меня кот наплакал. Я хоть и жру кристаллы, но кажется скоро вырублюсь. Зрение позволяющее видеть металл отключается, силы заметно убывают, накатывает слабость и сонливость. Плюс лёгкое опьянение от кристаллов.

С трудом добираюсь до безопасного места, выбираюсь из вентиляции. Из последних сил заращиваю вход в короб. Отряхнув руки иду и как только сворачиваю за угол… Вместо ожидающего меня Ломакина, вижу нервного немца, который целится в меня из винтовки. Ещё двое, навели автоматы на побитого Ломакина, который держа руки за спиной стоит на коленях.

— Оу, полегче, — подняв ручки улыбаюсь. — Мы тут мимо проходили.

— Руки! — на русском выкрикивает солдат. — Не двигайся.

Молодняк, это хорошо. Поддатые, ещё лучше. Плохо то что нас всё равно завалят. Откуда они тут вообще взялись? Никогда не ходили и тут на тебе. Наверное накосячили и пошли патрулировать туда, куда соваться не стоит. И тут у меня дилемма. Сил очень мало, на что-то серьёзное я даже не надеюсь. Но… Спастись самому или рискнуть и пожертвовать Ломакиным/Осипом. Сразу нет, этот ёбнутый дед слишком важен. К тому же батя. А я… Нет, пуля из винтовки меня пробьёт. Меня и иглой проколоть можно, не то что пулей. Но я может быть и выживу, а батя точно нет. Потому что я, хоть и бракованный, но тёмный дух. У бати же кроме раздвоения личности сверхсил нет.

Подняв руки выше, подмигиваю перепуганному моим внешним видом солдату и закрываю глаза. Концентрируюсь и заклиниваю солдатам бойки автоматов. На винтовку сил уже не хватает, к сожалению, но… А и чёрт с ним. Нет суперсил, осталась физуха.

Резкий шаг вперёд, хватаю винтовку и отвожу в сторону. Прямо у уха грохочет выстрел. Автоматчики безуспешно живут на спуск, понимают что не сработает и выхватывают ножи.

Я же… Немец оказывается умным. Отпустив винтовку шагает назад и резко выхватив пистолет стреляет мне в живот.

От резкой боли прыгаю ему на встречу, отбираю пистолет и стреляю в головы солдатам. Хватаю немца, поднимаю, приставляю пистолет к его виску и стреляю. Вкладываю оружие в его руку, отхожу…

— Да чтоб тебя, — зажимая рану на животе выдыхаю. — Профессор?

— Не ожидал, — стонет Ломакин. — Подкрались сволочи. Я… Владислав, вы ранены.

— Пустяки, — кое-как возвращая оружию боеспособность киваю. — Надо уходить.

Пустяки, совсем не пустяки. Пуля вошла в меня. Я её чувствую, она внутри, при вхождении деформировалась и превратила мои внутренности в кашу. К тому же, в пуле свинец. Что для меня не есть хорошо. Живот не только болит, его буквально замораживает. Но хоть крови нет. То есть есть, но она не хлещет, а вытекает из раны и расплывается по животу.

Снимаю с профессора наручники, помогаю встать и вместе с ним меняю позы солдат. В кармане одного, того кто подстрелил меня, находим фотографию девушки, письмо и перекладываем всё это в карман другого. Пусть думают что это ссора. После бреду за Ломакиным к тоннелям. Здесь оставаться опасно. До дома же… Ещё добраться надо.

Три часа спустя. Убежище. Влад.

Кое-как, но добрались. Теперь лежу в лаборатории, отхожу и смотрю разноцветные глюки. Свинец в организме — настоящее зло. Нет, действует он не так как криптонит на супермена. Я не слабну, не корчусь от боли, свинец для меня — сильнейшее успокоительное. От одной пули, в которой свинца смешное количество, эффект просто невероятный. Полное расслабление, апатия и нежелание двигаться. В добавок идут галлюцинации. Яркие, даже для меня фантастические и наполненные реалистичными ощущениями.

И это будет продолжаться, наверное, долго. Вырезать из меня пулю не получилось, рана на удивление быстро срослась. Вскрыть же меня не удалось Профессор вколов мне какую-то дрянь, попытался. Однако разрезать смог только кожу и тончайшую прослойку жира под ней. Мышцы не поддались, скальпель их не брал, а потом вообще начал растворяться.

Посчитав что это единственный выход, профессор просто принёс мне кристаллы и собрав по дому все мои заначки приказал есть. Что я сразу же и сделал, но глюки не прошли, а самочувствие хоть и улучшилось, причём значительно, от вялости и расслабленности я не избавился. Однако…

Интересно, а как на меня подействует уран? Это ведь из него получается свинец. Что будет если я надыбаю кусочек грамм на сто и перекушу? Засвечусь зелёным? Или эта радиоактивная пакость убьёт меня? Главное, чтобы не как виагра. А то… Что-то я отвлёкся…

Я жив. Да, пулей в живот меня не остановить, что хоть какой-то плюс. Я всё-таки тёмный дух и убить меня не так просто. Но не невозможно и несмотря на металлизированные волокна мышц и более чем крепкую кожу я вполне пробиваем. Плюс свинец действует на меня не самым лучшим образом. Так что присутствие этого элемента в моём организме, считаю нежелательным. Потому что одна пуля выводит меня из строя, а если будет очередь?

Надо соорудить себе доспехи. Потом… Найду танк, раскурочу, соберу себе что-нибудь этакое. Такое чтобы немцы при виде меня пяткой крестились. Или…

Поспать бы, да не получается. Глючит сильно. То смешно, то страшно становится. И ностальгия, по прошлой жизни. Дворцы, замки, маги, красавицы жёны, дети… Предательство, моя собственная глупость, самоуверенность. Нет, такого больше не повторится. Если я здесь, и как я понимаю я здесь с какой-то целью, то я буду действовать. Потому что у меня есть возможности. Я… Сверхполучеловек? Или… Так… У меня есть команда. Ну да… У меня есть семья! Точно… Ага… Интересно что они сейчас делают? Да и хватит уже лежать!

Откидываю одеяло, на всякий случай проверив живот на предмет повреждений глубоко вздыхаю, сажусь и тут… Голова кружится, тело не слушается. Накатывают слабость и сонливость, всё вокруг вызывая тошноту вращается.

Закрыв глаза ложусь, жду пока всё успокоится. Как только комната прекращает вращение, укрываюсь одеялом и понимаю что вставать пока рано. Вместо этого, пытаюсь слушать и снова обламываюсь. Сил нет, услышать Серафину не получается. Наверное и ей меня тоже.

Ладно, это пройдёт. Хотя… Они наверное переживают. Тогда почему не приходят? Мне тут скучно.

Тоже время. Кухня.

— А я говорю нет, — мотает головой Осип. — Ранен он, хворает лежит, а вы шуметь будете. Не пущу. Да и Михал, пока его нет просил не пущать вас.

— Но пап! — восклицает Маришка, топает ножкой и надувает губы.

— Ты мне губы тут не дуй, — хмурится Осип. — Не подействует. За стол сядь и жди. Придёт Михал, осмотрит Кольку, разрешит — пойдёте поговорите.

— Интересно, где это он так долго шарится? — ехидно улыбаясь спрашивает Фаина.

— Цыц, — бьёт по столу Белка.

— Да что я…

— Михал, слишком вумный, — улыбается Осип. — Такие люди, они странные. Я иногда подозреваю что он енто, того… Головой ударялся. Больной в общем. Но нет, он профессор. У него даже вырезка из газеты со своей фотографией имеется. Вы ждите. Да мне и самому сына увидеть хочется. Но нельзя.

Видя бессмысленность уговоров, девушки рассаживаются за столом. Осип, сидящий на стуле у двери хмыкает, усмехается и… И довольно быстро начинает засыпать. Открывает другой глаз, встаёт и с озабоченным видом выходит.

— О, Ломакин очнулся. Вон как побежал. Если разрешит, мы с Белкой идём первыми, — заключает Маришка.